Гордиев узел с бантиком - Валентина Андреева

— Притом, — вздохнула Наташка. — Получается, что Иваныча треснули по голове на улице и потом, особо не церемонясь, затащили в дом.

— Совершенно верно, — подтвердила я. — Возможно, он почувствовал опасность и попытался бежать, но не успел. А после удара его приволокли в избу. Что-то от него требовали. — Я потерла переносицу и в волнении присвистнула: — Неужели так и было задумано?! — Ни Наташка, ни баба Нюша мне не возразили, что позволило уверенно заявить: — Иваныча хотели припугнуть и заставить в чем-то признаться. Нет! Что-то отдать! Не исключено, что и то и другое вместе. По идее, убийце заранее следовало прихватить вспомогательный горючий материал — бензин или керосин, не знаю, чем он располагал. Понимаете? Но этот гад понесся за ним позже, когда решил, что перестарался и убил деда, а обыск в избе ему ничего не дал. Вот и решил уничтожить свои следы. Добыв горючее, этот урод внутрь уже заходить не решился, хотя логичнее было бы поджечь избу изнутри. Дождь все-таки. Однако он устроил погребальный костер снаружи. И с поджогом торопился — светало. А пока носился за бензином-керосином, баба Нюша дедушку утащила. Убийца поджег пустой дом и сейчас пребывает в уверенности, что избавился от Иваныча. Нельзя его разочаровывать.

— А придется, — нахмурилась Наташка, подпиравшая печку. — Полиция на пепелище никаких человеческих останков не найдет, пойдут разговоры, сплетни…

— Сплетни — это хорошо, — улыбнулась я. — Какие человеческие останки от колдуна? На то он и колдун. Вылетел в трубу, и порядок. Сидит сейчас где-нибудь в астрале и разрабатывает планы мести обидчикам. А мы выберем подходящее время и вывезем Иваныча за пределы этих Упырей с упырятами. Придется искать безопасное место.

— Мишка вывезет! — воодушевилась баба Нюша.

— Ни в коем разе! Мы сами, — решительно возразила Наташка. — Уже достаточно «знающих» людей. А машина вашего сына нам очень не нравится. Слишком заметная.

— Сейчас самое главное ничем не выдать присутствие Иваныча в доме, подхватила я. — Нам с Натальей логичнее отсюда сбежать. Устроим показательные выступления с отъездом. Наше бегство для деревенского народа вполне объяснимо: какой может быть отдых там, где людей вынуждают отправиться к праотцам на машине по дну озера или ни с того ни с сего бьют по голове и поджигают?

— Никто не догадается, что мы прихватили с собой Иваныча. Ир, скажи?

Довольно убедительно, на мой взгляд, я внесла кое-какие коррективы. Следует немедленно выехать из Пупырей, но пока без деда. Основание — вроде как стихийно возникший план поиска летней резиденции в садовом товариществе по ту сторону озера. Подумаешь, шесть или восемь соток! Зато огороженные и все на виду. Даже соседские походы в туалет незамеченными не останутся. Если, конечно, это товарищество не исключение из правил. И прямо спросила у хозяйки, не было ли там за последние дни и недели каких-нибудь несчастных случаев или чего похуже? Если были, наша поездка туда в поисках более спокойного места не будет выглядеть для односельчан нормальной.

— Да ничего не слышала, — уверенно сказала баба Нюша. — Чего у них может случиться? Если бы что произошло, вся деревня гудела б. Не любят у нас городских-то, хотя некоторые только за их счет и кормятся. Каждый день, считайте, катают к дачникам подрабатывать.

— Фига себе… — удивилась Наташка.

— Совсем ни фига! — с не меньшим удивлением откликнусь я и тут же спохватилась: — А это точно не ваши пупыряне утонули на озере? Может, после подработки хлебнули лишнего и потеряли дорогу домой.

— Да что мы, своих не знаем? — удивилась баба Нюша. — Приезжие какие-то. Батюшка ходил смотреть.

Я мгновенно перевела разговор ближе к делу:

— Баба Нюша, скажите честно, что было в пакете с бельем?

— Ос-споди, дался вам этот пакет! Да ничего такого в нем не было. Документы, награды, фотографии старые — вот и все богатство, что нажил. Чувствовал Иваныч беду. Спросите у него разрешения посмотреть. Разрешит, покажу.

— Что ж, в таком случае настаиваю на предложении прямо сейчас скатать в товарищество. Сразу, мол, подхватились и понеслись искать новое пристанище. Вернемся вроде как за вещами, а стемнеет, вместе с дедкой укатим совсем. У меня, баба Нюша, муж врач и очень порядочный человек, через месяц должен домой вернуться. Позвоню ему и попрошу переговорить с московскими коллегами по поводу госпитализации Иваныча. Я ему, как себе, верю.

— Больше, чем себе! — поправила Наташка, отлепляясь от печки. — От того у тебя и комплекс неполноценности сформировался. Так, ближе к делу! — Она слегка хлопнула в ладоши. — Баба Нюша, нам нужен куриный помет и пара-тройка пакетов.

— Матерь Божья… — собеседница бессмысленно моргала глазами, пытаясь увязать помет с лечебными способностями и порядочностью моего мужа. — Да вон, в курятнике, нагребайте. Только он с сеном.

— Плохо! Нужен чистоган. Придется перетряхивать. — Наташка покосилась на мои сложенные на левом колене руки. Я мгновенно спрятала их за спину. — Нам хотя бы пакетик набрать, — умерила она свои желания.

Баба Нюша попыталась было что-то сказать, но Наталья ее сразу осадила своим «Приманка! Потом объясню».

— Чайку хоть попейте! Или давайте картошечки отварю, — сорвалась с места гостеприимная хозяйка, наливая в чайник воды.

— Некогда… — хитро взглянув, вздохнула Наташка. — Еще помет сортировать…

— Как же без завтрака, да после такой нервотрепки? Ночь неспавши. Тогда вот что. Вы тут сами управляйтесь, а я пока навоз приготовлю.

— Как-то неудобно… — потупившись и прижав руки к груди, заскромничала подруга.

— Нет, если, конечно, не доверяете… Я же не знаю, для каких целей вам это «добро».

Наташка явно испугалась. Уж слишком активно принялась уверять бабу Нюшу, что лично мы доверили бы ей любое дело, которое нам могли поручить, включая то, которое само на нас свалилось.

Насладиться третьим по счету бутербродом с икрой подруга не успела. А я вообще успела только открыть рот, да и то для того, чтобы поторопить ее. Мне было не до завтрака — слегка подташнивало и голова разболелась. Наверное, надышалась на пожаре угарным газом.

— Хватит?

Возникшая на пороге баба Нюша активно потрясла внушительным мешком, распространяя убойную вонь. Зажав рот рукой, я пулей понеслась в туалет, слыша, как мне вслед удивляется баба Нюша: «Чегой-то она?» Спустя пару минут, женщина догнала меня, «такую дохлую». Почему-то решила, что я вцепилась в изгородь и закрыла глаза исключительно с намерением выспаться стоя. Все причитала по поводу моего недосыпа. А главное, заставляла хлебнуть из чашки какого-то пойла. Не скажу, что запах был такой же, как от мешка с куриным «приветом». Я, с позволения сказать, от пойла «морду воротила», а посему не нюхала. Смущал цвет очень насыщенной «детской неожиданности».

— Пей!!! — прогремел над ухом голос подруги. Мои зубы выразительно стукнули о чашку. В какой момент баба Нюша обернулась Наташкой, я не заметила. — Пей, сказала! И не выделывайся. Все разом! В три глотка. Попробуй только пролить!

Мне очень хотелось выступить с короткой речью: «В смерти моей никого не виню, ибо верую — мне добра желали». Помешала чашка. Или зубы? Торопливо глотая жидкость, напоминающую настой шиповника с лимоном и чем-то еще непонятным, горьковато-пряным, я решила, что, пожалуй, еще поживу во славу Отечества.

— Отлежишься в машине, — сердито буркнула Наташка. — Небось давление понизилось. Выше крыши.

— Ниже крыши, — облизнувшись, поправила я.

— Какая разница? Все равно у тебя эту крышу снесло. Баба Нюша, чашку возьмите. Ну что, болезная, полегчало?

— Не знаю…

— Я знаю. У тебя цвет лица изменился. В лучшую сторону. Домой не заходи, идем сразу в машину. Мешок с навозом ждет. Ирка, блин! Без изгороди!

Прислушавшись к своим ощущениям, я убедила себя, что мое самочувствие почти хорошее, и смело оставила заборчик. Мы еще не доехали до шоссе, как от плохого самочувствия даже воспоминаний не осталось. Они были более важными — мы никак не могли вспомнить имени Гелькиной соседки, владелицы садового участка под номером 53. А ведь она громко его прокричала вслед удирающей Наташке.

— Потому я и удирала, — проворчала подруга. — С ветерком. Хотелось, чтобы ее имя навсегда из головы выветрилось. Хуже мешка с курьей… Ой, вот только не надо так кривиться! Кто ж знал…

6

Временно «безымянная» по нашей вине соседка встретила нас у своего забора с хлебом и солью. Прямо у деревянной калитки Наташка и притормозила. Огромный ломоть черного хлеба, посыпанный крупной солью, который женщина с аппетитом уминала, глядя на раскидистые листья пиона, вызвал у меня слюнотечение. Не успевала сглатывать. Наташка худо-бедно (а если честно, совсем не худо и далеко не бедно) перекусила, а у меня во рту с прошлого вечера, кроме лекарственного настоя, маковой росинки не было. Жадность, с которой я пожирала глазами «бутерброд», заставила дачницу извиниться и спрятать его за спину.