Этика свободы - Мюррей Ротбард

Есть, однако, исключение из права использования и распространения знания, которым владеет человек: а именно, если собственность на это знание была ему дана кем-либо как условная, а не абсолютная. Так, представим себе, что Браун разрешает Грину войти в свой дом и показывает ему свое изобретение, которое держит в секрете, но показывает только при условии, что тот сохранит информацию в тайне. В таком случае Браун дал Грину не абсолютное право на знание о своем изобретении, а только условное - право распространения информации об изобретении Браун оставил за собой. Если Грин все равно разгласит информацию, то нарушит зарезервированные Брауном за собой права на распространение информации и, следовательно, может быть признан вором.

Нарушение прав изобретателя (в обычном праве) эквивалентно нарушению контракта и краже собственности. Предположим, Браун изобретает улучшенную мышеловку и продает ее широкой публике, но ставит на каждую мышеловку клеймо «изобретение Брауна». В таком случае он продает не полное право собственности на мышеловку, а право делать все что угодно с мышеловкой, кроме изготовления и продажи мышеловок идентичной конструкции. Право продажи мышеловок Брауна на неограниченный срок зарезервировано за Брауном. Таким образом, если покупатель мышеловки Грин зайдет дальше и станет продавать идентичные мышеловки, то он нарушит свой контракт, а также право собственности Брауна и теперь подлежит наказанию как вор. Таким образом, наша теория прав собственности включает контрактную защиту прав изобретателя.

Частое замечание звучит так: хорошо, пусть для Грина преступно производить и продавать мышеловку Брауна; но давайте предположим, что кто-то еще, Блэк, кто не заключал контракта с Брауном, случайно видит у Грина мышеловку и затем начинает производить и продавать ее копии? За что он может быть наказан? Ответ состоит в том, что, как и в нашей критике торгуемых инструментов, никто не может получить большего титула собственности на что-либо, чем было продано или передано иным способом. Грин не владел полным правом собственности на свою мышеловку согласно контракту с Брауном – по этому контракту он не владел правом изготовления ее копий. Следовательно, и права Блэка на владение идеями в его голове, не могут быть большими, чем права Грина и поэтому он тоже станет нарушителем прав собственности Брауна, даже если сам и не заключал прямого контракта.

Конечно же, могут проявиться некоторые трудности в реальном применении Брауном права собственности. А именно в том, что во всех случаях предполагаемой кражи или другого преступления, ответчик считается невиновным, пока не доказано обратное. Брауну будет необходимо доказать, что Блэк (в случае с Грином это не представляет трудности) имел доступ к мышеловке Брауна и не изобрел аналогичную конструкцию самостоятельно и независимо. По самой природе вещей, уникальность и принадлежность конкретному уму одних продуктов (книг, картин и т.д.) проще доказать, чем других (например, тех же мышеловок) [критику подхода Ротбарда читайте в работе Стефана Кинселлы «Против интеллектуальной собственности»: http://libertynews.ru/node/176. Прим. ред.]. [1]

Мы установили, что Смит имеет абсолютное право распространять знание о Джонсе (мы все еще предполагаем, что знание истинно) и имеет производное право хранить молчание о своем знании, то с тем большим основанием он, конечно же, имеет право прийти к Джонсу и взимать плату в обмен на свое молчание. Иными словами, Смит имеет право “шантажировать” Джонса. Как и во всех случаях добровольного обмена, обе стороны выигрывают от сделки: Смит получает деньги, а Джонс приобретает молчание Смита относительно той информации, которую не желал бы делать достоянием публики. Право на шантаж напрямую дедуктивно выводится из общего права собственности индивида на себя и свое знание и из его права распространять или не распространять это знание. Как может быть отвергнуто право на шантаж? [2]

Более того, как язвительно заметил профессор Уолтер Блок: исходя из утилитаристских позиций следствием запрещения шантажа (т.е. запрещения Смиту продавать Джонсу свое молчание) будет мотивация Смита к распространению этого знания – так как он насильственно лишен права извлечь пользу из своего молчания. Результатом станет рост распространения компрометирующей информации, при этом Джонс при запрете шантажа окажется в худшем положении, чем при его разрешении.

Блок пишет:

«Что такое по своей сути шантаж? Шантаж это предложение сделки; это предложение продать что-либо, обычно молчание, за другое благо, обычно деньги. Если предложение принимается, то шантажист сохраняет молчание, а шантажируемый уплачивает оговоренное количество денег. Если сделка отвергается, то шантажист может реализовать свое право на свободу слова и, возможно, опубликовать свой секрет...

Единственная разница между сплетником или трепачом и шантажистом состоит в том, что шантажист удержится от разглашения – за свою цену. В этом смысле трепач или сплетник куда хуже, чем шантажист, потому что шантажист хотя бы дает вам возможность добиться его молчания. Сплетник или трепач просто-напросто выболтают этот секрет. Для лица, желающего сохранить секрет куда лучше, если им завладевает шантажист. В случае с шантажистом есть шанс сохранить тайну, в случае трепача или сплетника - все потеряно. Если секретом завладел шантажист, индивид может выиграть, или, в худшем случае, не проиграть. Если цена, запрошенная шантажистом за молчание, меньше ценности секрета, владелец тайны заплатит и выберет меньшее из двух зол. Он выиграет разницу между ценностью секрета и ценой, уплаченной шантажисту. И только в том случае, если шантажист запрашивает больше, чем стоит секрет, информация публикуется. Но и в этом случае лицу, пытавшемуся сохранить тайну, не становится хуже по отношению к случаю, когда тайна попала в руки заядлого сплетника, который разгласил ее просто так. ... И, конечно сложно оценить ущерб, который понесет в результате разглашения информации сам шантажист, но он как минимум попадет в положение сравнимое со статусом сплетника, к которому всегда относятся с легким презрением». [3]

Есть и другие, хотя и менее важные проблемы, связанные с запрещением контрактов о шантаже. Представим, например, что вместо Смита приходящего к Джонсу с предложением о молчании, сам Джонс, каким-то образом узнав, что Смиту стала известна его тайна и о его намерении опубликовать ее, приходит к Смиту с предложением купить его молчание? Должен ли такой контракт считаться незаконным? И если да, то почему? Но если предложение Джонса считается законным, а предложение Смита – нет, то будет ли для Смита незаконным в описанном нами случае отвергнуть предложение Джонса и затем запросить больше денег за молчание? И далее, будет ли для Смита незаконным тайно дать Джонсу знать, что Смит имеет информацию и позволить Джонсу самому сделать предложение? Как в этом случае простое информирование Джонса может быть нелегальным? Не может ли оно быть истолковано как простая любезность по отношению к Джонсу? Проблемы все больше запутываются и поддержка незаконности шантажа - особенно для либертарианцев, которые уважают права собственности – становится менее основательной.

Очевидно, что если Смит и Джонс заключают контракт о шантаже и Смит затем нарушает его, все равно разглашая информацию, то Смит украл собственность Джонса (его деньги) и может преследоваться как любой другой вор, посягнувший на чужую собственность путем нарушения контракта. Но никаких особенностей в этом плане контракт шантажа не имеет.

Поэтому при обсуждении законов свободного общества, либертарианец должен рассматривать людей, действующих на общем фоне абсолютных прав собственности и условий мира, окружающего их в заданный момент. В любой сделке, любом контракте, который они заключают, они верят в то, что их состояние после совершения обмена окажется лучше, чем было до него. Следовательно, все контракты являются «производительными», их заключение принесет выгоду, по крайней мере, в будущем. И, конечно же, все эти добровольные контракты в свободном обществе законны и не запрещены. [4]

Мы, таким образом, подтвердили законность (право) Смита распространять знание о Джонсе, умалчивать об этом знании или заключать контракты о продаже своего молчания. Мы до сих пор также предполагали, что это знание истинно. Предположим теперь, что информация ложна и Смит знает, что она ложна («наихудший» случай). Имеет ли Смит право распространять ложную информацию о Джонсе? Иными словами, будут ли «клевета» и «злословие» незаконными в свободном обществе?

И еще раз спросим – почему? Смит имеет права собственности на идеи и мнения в собственной голове; он также имеет право публиковать и распространять все что угодно. Он имеет право говорить, что Джонс «вор», даже если знает, что это не так, и печатать и продавать это утверждение. Противоположная точка зрения, которая составляет основу нынешних взглядов на клевету и злословие (особенно распространение ложных сведений) считает их незаконными. Она основана на мнении, что индивид имеет «право собственности» на свою репутацию и ложные утверждения Смита наносят ей ущерб и что поэтому клевета Смита – это посягательство на частную собственность Джонса и должно считаться незаконным. И вновь, при тщательном анализе эта точка зрения оказывается ошибочной. Так как каждый, как мы установили, владеет своим телом; он имеет права на свою собственную голову и мысли в ней. Но так как каждый имеет право собственности на свой разум, он не может, следовательно, владеть разумом других. «Репутация» Джонса не является ни физическим объектом, ни чем-то, содержащимся внутри его. «Репутация» - это просто функция субъективных отношений и убеждений относительно человека, содержащаяся в разуме других людей. Но именно потому, что отношение и убеждения находятся в разуме других, Джонс не может иметь ни права собственности на них, ни инструментов их контроля.