Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина - Дьёдонне Гнамманку

Из переписки с магистратом видно, что Ганнибал «заботился о противопожарных мероприятиях в городе, соблюдении осторожности и порядка вблизи крепостных башен, где хранились порох и огнеопасные материалы; запретил продажу в трактирах военнослужащим спиртных напитков и пива в кредит, а горожанам — покупать у солдат казенные вещи». Заботили его и другие вопросы: «организация гарнизонной службы; охрана общественного порядка на улицах города, взаимодействие между воинскими патрулями и городской стражей, ликвидация столкновений между ними…»{160}

В гарнизоне же был наведен жесточайший порядок, прежде всего в финансовой сфере, в которой ранее царили неразбериха, приписки и воровство. Жалованье офицерам и солдатам выплачивалось своевременно и точно. Постоянно приводились в порядок и ремонтировались гарнизонные строения, в первую очередь госпиталь. Был построен второй госпиталь и амбары.

И еще одна знаменательная история: для ремонта печей в гарнизонных строениях требовался кирпич, который покупали у иноземных купцов. Обер-комендант, рассудив, приказал сложить печь для обжига и приставить к ней команду из двоих солдат и одного сержанта. В крепости стали жечь свой кирпич, причем столько, что и самим хватало, и в город «по малой цене» продавали, и даже заморские покупали, «для того, что тот кирпич вывознаго из-за моря весма добротою не хуже, а ценою дешевле». На, вырученные с продажи деньги были куплены строительные материалы и начато строительство второго госпиталя и амбаров. Прежний располагался в одном из «дворов», которые «весьма погнили и обвалились, так что не толико болным, но и тягостей содержать никак нельзя»{161}.

Неудивительно, что высшие власти Империи (Сенат, Адмиралтейство, Военная коллегия, Главное управление артиллериею и фортификациею) также оставались довольны результатами работы Ганнибала. Русское население Ревеля видело в этом чернокожем армейском начальнике поборника справедливости и действительного представителя российской власти на эстляндской земле. Солдаты же безоговорочно почитали его «отцом родным».

В Финляндии

16 июня 1743 года в городе Або был подписан мирный договор между Швецией и Россией. Военные действия прекратились, но началась война дипломатическая. Наиболее спорным вопросом оставался территориальный. Ведь Швеция начала войну, чтобы вернуть балтийские земли. От того, как будет проведена граница между двумя державами, зависело, насколько долговечным станет новый договор{162}.

Была создана двусторонняя правительственная комиссия «по разграничению со Швецкой короной земель». Каждая из сторон-участниц делегировала в эту комиссию своих лучших дипломатов и высших чиновников. С русской стороны делегацию первоначально возглавил генерал-аншеф князь Репнин. А 15 июня 1745 года именным указом императрицы на его место назначен генерал-майор Абрам Петрович Ганнибал. Это почетное и ответственное поручение — еще одно доказательство доверия властей к арапу.

Абрам посвятит работе в этой комиссии полтора года. В его обязанности входит вполне конкретная задача: «определить на местности прохождение государственной границы по наиболее выгодному с военной точки зрения рубежу и… наметить места будущих фортификационных сооружений, необходимых для обороны границы»{163}.

Из Финляндии он пишет Черкасову письмо, в котором среди прочего просит походатайствовать о том, чтобы ему по окончании работы в комиссии удалиться «в свои деревнишки». Это письмо по настроению разительно отличается от того, что было отправлено из Ревеля в апреле 1745 года. Перед нами дружеское послание с приветами общим знакомым и даже шутками. Видимо, Абраму совсем не хочется возвращаться в ревельский гарнизон, где его ждут Гольмер и Гольштейн-Бек.

Как раз в это время вышел указ императрицы, разрешающий знатным военным брать долгосрочные отпуска для управления имениями. По окончании работы в комиссии Абрам берет отпуск. Однако он заявляет, что готов продолжить работу в комиссии, буде в том возникнет надобность{164}.

Кавалер

Финская миссия генерал-майора закончилась. На некоторое время он решил отойти от дел, спокойно пожить в имении, заняться сельским хозяйством, воспитанием детей. Первую свою мызу — Карьякулу — он продал в 1744 году, чтобы вырученные деньги вложить в имение Рагола. Этим имением с 1743 года, после нашумевшего процесса против фон Тирена, управляет шурин Абрама, Георг-Карл Шеберг, получивший в 1744 году чин лейтенанта.

В феврале 1746 года Сенат издает указ: за заслуги перед отечеством наградить Абрама Ганнибала Почетным дипломом. Тем же указом Сената волость Михайловская, пожалованная ему в свое время Елизаветой, становится его вечным потомственным владением. Теперь генерал-майор может не беспокоиться за свое будущее на тот случай, если «времена» поменяются.

Он решает заняться обустройством нового большого имения, включающего в себя 41 деревню и почти 600 семей крепостных. Именно его он решает сделать центром своих владений. Выбирает и место для усадьбы — небольшую деревушку, которой дает новое имя — Петровское{165}.

Во время его отсутствия обязанности обер-коменданта гарнизона исполняет заместитель — Федор Луцевин. В период с 1746 по 1752 год сам Ганнибал лишь несколько раз навещает эстляндскую столицу. Приезжает только тогда, когда необходима его помощь в проведении больших работ или принятии важных инженерных решений. Так было в 1747 году, когда решался вопрос о замене деревянной гавани и батареи в Ревеле каменными (проект, правда, так и не осуществился); в 1748 году — при срытии высоты Тайгес; в 1749 году — при возведении небольшого форта на острове Малый Карлус; в 1750 году — при решении вопроса о капитальном ремонте ревельской гавани; в 1751 году — при начале работ в гавани.

В 1748 году Ганнибал получает особый приказ: возобновить работы в комиссии по разграничению «между Российской империей и Швецкой короной земель», но так, «чтоб нужные места коммуникации из российской стороны упущены и потеряны не были»{166}. В том же году он отправляется в Финляндию, где проведет несколько месяцев. С ним едет его секретарь — Иван Бауман.

На переговорах Абрам Ганнибал не замедлил снова проявить себя ревностным защитником интересов своей второй родины. Он потребовал у шведов «какой-то неоговоренный прежде островок»{167}. Шведский представитель ответил отказом. 21 августа 1748 года в связи с разгоревшимся по этому поводу конфликтом переговоры отложены до его разрешения.