Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина - Дьёдонне Гнамманку

Гольмер смог занять пост начальника артиллерии ревельского гарнизона лишь в 1742 году. К тому времени ненавистный Ганнибал стал обер-комендантом крепости, то есть опять его непосредственным начальником. И Гольмер выплескивает на Абрама всю накопившуюся злость. Начальник гарнизонной артиллерии просто отказывается выполнять приказы начальника. Более того, он сам жалуется на коменданта, и, видимо, не без успеха, так как принц Гессен-Гомбургский счел нужным упрекнуть Ганнибала в «свирепом» обращении с подчиненными.

В начале 1744 года Ганнибал не вытерпел. 26 марта он пишет фельдмаршалу Гессен-Гомбургскому письмо, в котором после длинных и витиеватых поздравлений с Пасхой излагает свои претензии к Гольмеру:

В надежде Вашей светлости высокой ко мне милости, по самой необходимости, жалобу мою в следующем представить: ревелской артилерии майор г-н Голмер мне такие по команде приносит досады, что всего того терпеть уже не в состоянии нахожус. Во первых, наложил на себя свыше регула меру: в артилериской мне товарищем быть, и некоторыя дела без моего ведома начинал. И как скоро то ему, чрез мои приказы, пресекатся стало, вздумал упрямитца и так пренебрежно со мною обходится, что и персонално гордым обычаем во многих поступках и словах меня обижает, за что я хотя власть и имею штрафу подвергнуть, однако ведая вашей светлости ко мне высокую милость, к тому ж все оныя артилериския чины в высокоповелителной вашей светлости команде состоят, не желая тем принесть досады, еще терпением содержус. И для того не в самую жалобу, но для удержания от таких ево поступков, чтоб он напоследок в безответной штраф не впал, всепокорно прошу: высоким вашей светлости повелением, ево, майора г-на Голмера, на истеной путь наставить, чтоб он впред команду пренебрегать оставил.

На этом письме стоит собственноручная резолюция принца: «Писат к Голмеру, чтоб с ним поступал, как ево должность требует, а не ссорно, и не допускал бы ево господина Г М. [генерал-майора] впред своими досадами жаловатца. И к нему к г. Ганнибалу отвечать и поздравлять»{149}.

Письмо Гессен-Гомбургского не произвело на Гольмера никакого впечатления, он продолжает открыто и прилюдно хамить Ганнибалу. Более того, он и сам ответил жалобой на коменданта. 19 июня уже обер-комендант получает репреманд от принца Гессен-Гомбургского. И опять Ганнибал решает действовать обходными путями: сохранилось датированное 2 июля пространное письмо некоему Михаилу Петровичу, персоне, видимо, близкой к принцу. В нем Абрам просит при удобном случае «представить его светлости, дабы я от него, Голмера, был свободен, чтоб он уже и в команде моей быть не мог… дабы я и впред от такого ушника и именитого человека был свободен, которых не толико в своей команде видеть и иметь у себя, но и слышать не желаю, который имеет язык и руки нечисты»{150}. После того как комендант сам получил репреманд, Гольмер, «имея надежду, так поступает, что, приходя в квартиру и называя меня уже ветряным человеком, при многих штап- и обер-афицерах, персонално, о чем было мне, в посланном к его светлости представлении и упомянуть стыдно, что, по моей чести, веема не безобидно{151}. В этом письме Ганнибал уже не осторожничает и прямо описывает преступления Голмера: как тот разворовывает цейхгауз, занимается приписками, посылает солдат «в партию красть быков, баранов и протчаго, что и подленно изеледовано было…» И здесь же оговорка: «но я не хотел для его светлости вдаль того допустить, толко велел обидимых удовлетворить… Ежели б… я безделника ево, маэора, хотел мстить все ево мошенически поступки, как ево светлость в писме своем упоминает, то б ему от меня даром не прошло»{152}.

К самому же принцу Абрам пишет 28 июня возмущенное, но весьма осторожное письмо, в котором «возымел смелость о упоминаемом… маэоре г-дне Голмере объявить мою невинность». Здесь он описывает обиды, чинимые ему обнаглевшим майором, в семи «обьяснителных пунктах». Так, когда в гарнизонной канцелярии он давал Гольмеру указания по службе, тот «веема с немалым таким ответствием, с криком необычно и противно, показывая мне уничижителныя гримасы, и рукою на меня и головою помахивая, грозил, и оборотясь спиною, — при чем были все здешняго гарнизона штап- и обер-афицеры, что мне было весма обидно… Он, Голмер, и при его светлости (губернаторе. — Д. Г.) мне показывал такую ж с великою гордостию и неучтивою по-ступкою немалую обиду,.. И ежели онаго Голмера не унять, то какой и я буду командир?»{153}

Сам же майор считает, что он ни в чем не должен быть подотчетен командиру. Не слишком беспокоят его и губернаторские репреманды, о чем также пишет Ганнибал: «Сверх же тово, чрез писма моих приятелей ис Петербурха, мне известно, что он, Голмер, намерен был меня з здешним губернатором в сору привесть, токмо того ему здес не удалось…»{154}

Однако без конфликта с губернатором не обошлось. В вопросах распределения сфер влияния губернского и гарнизонного начальства в те годы царила неразбериха. «В своих отношениях с местным губернатором,- пишет Г. Леец,- А. П. Ганнибал явно стремился уклониться от подчинения ему в вопросах военных, касающихся крепости и Ревельского гарнизона»{155}. Гольштейн-Бек направляет Гессен-Гомбургскому обиженное письмо. Он обвиняет Ганнибала в том, что тот докладывает ему о принятых по крепости и гарнизону решениях лишь post-factum.

Обер-комендант в ответ ссылается на существовавшее при Петре I распределение служебных функций. В одном из писем в императорский кабинет он пишет: «А при… государе Императоре Петре Великом.., учреждено было так, что губернатор здес в Ревеле имел команду толко над губерниею и землею, а обер-комендант над гарнизоном.,, губернатор и обер-комендант репорто-вали каждый от себя особо… а один другим не командовали…»{156}

Но никакого отклика из высших инстанций не последовало.

Конфликт тем временем развивается. Ганнибал жалуется на губернатора, губернатор, в свою очередь,- на него… В конце концов Абрам направляет в императорский кабинет «Мемориял». Документ не имеет даты, однако историки датируют его 1745 годом. В нем обер-комендант говорит о себе в третьем лице. Этот документ интересен с разных точек зрения, в том числе и потому, что он дает возможность судить о функционировании тогдашней военной администрации:

Генерал майор Ганибал по всевысочайшей милости Ея Императорского Величества пожалован во упомянутой чин генерал-майорской от армии и обер-комендантом в Ревель, где сколко по его должности принадлежит, по государственным правам и указам исправляет без упущения и никому не послабляя, ниже посягая, как о всем военной колегии и главному комисариату известно. Но от ненависти некоторых и тамошнего народа убегая, принужден находится у Ея Императорского Величества высокомонаршеской милости просить: