Путь миротворца - Павел Александров

«Выбрось из головы, — сказал Марк себе. — Она развращенная идолопоклонница, вакханка, жрица похоти. Наверняка она принимает участие в оргиях при капищах того мерзкого божества. А потому, о ней не стоит мечтать. И даже думать о ней не стоит».

Однако думать хотелось, хоть от этих мыслей Марк и поостыл. Но, в конце концов, разве мало хороших девушек в Каллирое? Почему его должна привлекать развращенная вакханка?

Поднявшись в комнату для гостей на втором этаже, Марк улегся на топчан и решил, наконец, раскрыть книгу-свиток. Свет подсвечника ярко осветил непонятные закрученные буквы и знаки. Не понимая, как это возможно читать, Марк сощурил глаза, пытаясь найти хоть что-то понятное.

…Это было невероятно, необъяснимо, но он почувствовал, что сможет это прочитать, даже не зная каллиройской письменности. Словно давно знал этот язык, но очень сильно призабыл. Однако, разворачивая склеенные листы свитка, пробегая глазами по отдельным строчкам, Марк понял, что сейчас ему не прочитать ни слова. Нужна большая сосредоточенность, нужно терпение, нужны какие-то внутренние силы.

Харис спал рядом, посапывая, как охотничий пес после изнурительной охоты. Просмотрев еще несколько страниц, Марк почувствовал неимоверную усталость, дунул на свечи и мигом уснул.

Поднялся он позже всех и завтракал в одиночестве, жадно поедая печеную рыбу с рисом. Автолик бегал устраивать на работу Хариса, Никту и Флою, благо, что знакомых работодателей у него хватало. Обеих девушек взяла к себе в помощницы аделианская семья ткачей, а Хариса с удовольствием нанял один плотник, нуждающийся в подмастерье. Рыцарь благородных кровей ничуть не брезговал ремеслом простонародья и взялся за рубанок с большим энтузиазмом. Епископ упорно скрывал свою обиду на Марка и еще больше — на Автолика, но сторонился и того, и другого, одиноко изучая в летней библиотеке кожаные книги.

— Итак, помни, в софрогонии главное быстрота, ловкость, уверенность, — наставлял Автолик Марка. — По правилам этого года, в каждой команде, выступающей на Светлой арене — шестеро воинов. Лидер, два ритора, два аполога и один искатель. Нам как раз не хватало искателя.

На большом пустыре за домом Автолик познакомил его с остальными учасниками его команды. Помимо уже известного Марку усача Клеанта, он пожал руку грузному круглолицему Амиклу. Эти двое были риторами команды, в их обязанности входило посылать противникам метиды. Апологами — защитниками, призванными отражать вражеские послания, были Иолас, крепкий светловолосый парень, и длинноволосый Алкман, мечтательный рассеянный поэт.

— Через шесть дней состоится наш выход на Светлую арену, — напомнил Автолик. — Нам предстоит сразиться с учителями богатства Гильдии Золотого динара. Они надменны и напыщенны победой над странниками вселенной. В этом их слабость. Но в любом случае, они серьезные противники. Победим их — в следующем состязании встретимся с философами из Школы душевного покоя. Это уже проще.

— Кто такие? — поинтересовался Марк.

— Безмятежные мыслители, ищущие смысл в душевных наслаждениях и спокойствии. Они провозгласили высшей целью жизни земное счастье, понимаемое как отсутствие боли и суеверного страха. Мне они нравятся. Есть у них какая-то важная крупица истины. От них я перенял привычку ходить на мелисский торг, в самые богатые лавки и удивляться: сколько в мире дорогих вещей, которые мне совершенно не нужны, чтобы быть счастливым!

Тренировка началась. Бегая с мечом за стремительным мутно-серебристым шариком, Марк признал, что софрогония — не для ленивых. Эта игра, требующая соединения в один кулак мышц, интеллекта и других внутренних сил, не имела аналогов. Марк пытался соединить несколько известных ему игр воедино, чтобы хоть отчасти иметь сравнение с софрогонией, но это ему не удавалось. Мелькающий шар не давал сосредоточиться на поиске ответа, а Автолик уверял, что на Светлой арене будет гораздо сложнее. Постепенно, час за часом, Марк начинал сожалеть, что согласился принимать в этом участие. Лучше бы вместе с Харисом стругал доски. Но идти на попятную было некрасиво и малодушно.

— Только в богатстве свобода от нищеты! — имитировал Автолик ритора учителей богатства.

— Смерть не позволит унести богатства в могилу… — прокричал Марк.

Шар сильно ударил его в грудь, завалив спиною в пыль. Марк мысленно поблагодарил Автолика за то, что тот уговорил его сменить одежду — от рубашки остались бы лохмотья. На всех игроках команды были желтые ворсяные халаты с широким поясом и просторными рукавами. «Поначалу неудобно, но быстро привыкаешь, — говорил Автолик. — Состязаться удобней в тунике, но на Светлой арене нужно выглядеть как мудрецы, а не единоборцы».

— Когда отвечаешь на атаку, ты опровергаешь послание противника не просто убедительными словами, а своей верой, — терпеливо сказал ему Автолик. — Верь в то, что говоришь. И помни, ты искатель. На Светлой арене тебе придется защищать наши символы от вражеских посланий, — от тех, которые пропустят наши апологи. Но твоя главная цель — найти ключевую фразу, исходя из всех высказанных посланий, провозгласить ее и запустить софронистир.

Марк поднялся, шатаясь, как после двухчасовой пробежки и продолжил учебу.

Вечером он почти не ел. Напился яблочного и виноградного сока и пошел к себе наверх. Поднимаясь по каменной лестнице, он наткнулся на хранительницу.

— Постой, Маркос.

Ее холодный тон не предвещал ничего хорошего.

— Да, Никта.

— Мое имя Никтилена, — поправила она его. — Скажи мне, что заставляет тебя идти на Светлую арену?

— Я хочу научиться воевать.

— Мы можем каждый день учиться владению мечом. С Автоликом или без него.

— Ну… — Марк не знал, что ответить. Он был усталый и измученный. Отказаться от Светлой арены сегодня ему хотелось больше, чем вчера. — Я уже согласился, понимаешь? Не могу подвести Автолика.

— А слова Ортоса ничего не значат для тебя? — хранительница глянула ему в глаза.

— Что ты, конечно, значат, — отвел взгляд Марк и невольно отшатнулся. — Но я думаю, что Светлая арена поможет мне…

— Ты считаешь себя достаточно опытным, чтобы ставить под сомнение мудрость Ортоса? — спросила она в упор.

— Он позволил мне…

— Он позволил тебе, потому что не мог запретить. Но разве доверие не выше запретов?

Марк еще думал, что возразить, всей душой не желая ссориться, как тут подошел Харис, усталый после рабочего дня.

— О, Маркос, ты верно уже научился отбивать эти метиды? — Харис не слышал их разговора и как на грех спросил, — Никта, славно ведь, что Маркос выступит на Светлой арене?