Завтра ты умрешь - Анна Малышева

– Я же говорю, что знаю об этом с чужих слов. – В ее голосе зазвучали виноватые нотки. Теперь она многое отдала, чтобы вообще не заводить речи об этом деле. – Муж мог что-то перепутать, он тоже знал понаслышке. Они были не так уж близки с тем человеком.

– А вы не могли бы узнать у него фамилию врача, который вел эту женщину? – Генрих Петрович постукивал ручкой по раскрытым страницам блокнота. – Очень, очень интересно было бы ознакомиться с этим делом. С точки зрения врачебной этики – чистейшая уголовщина! Вы меня заинтриговали!

– Фамилию? – Ника с ужасом услышала, что ее голос предательски дрогнул. – Я спрошу, но вряд ли он знает… Это рассказывалось, как страшная сказка… Даже не уверена, что все тут правда.

– А похоже на правду! – не поддался Генрих Петрович. – Что ж, если вы не сможете узнать, я сам попробую. Это дело как-то прошло мимо меня… Все может быть – я недавно вернулся к широкой практике, в последнее время мало общался с коллегами. Спасибо за информацию!

«И хоть бы какая жилочка в лице дрогнула! – Ника поражалась наглости Генриха Петровича и одновременно восхищалась своим противником. – Безупречен! Найдите ему того психиатра! Нет, больше Ярослав не уговорит меня на такие подвиги! Хочет – пусть сам дергается, как уж на сковородке! Я выгляжу полной дурой!»

Неизвестно, чем кончилась бы эта пытка, если бы психиатр не обратил внимания на часы. Время, оплаченное клиенткой, закончилось, и, бодро хлопнув в ладоши, Генрих Петрович выбрался из кресла:

– Ну что ж, к следующей нашей встрече рекомендую обдумать, почему эта история так вас взволновала. Насколько я понял, вы примеряете ее на свою семью. Возможно, стоит мысленно попрактиковаться, представить себя и вашего супруга в такой ситуации. Попробуйте понять, как себя ощущали участники драмы, поиграйте с этой историей – поставьте себя на место мужа, мужа – на место той женщины. При встрече расскажете о своих ощущениях, может, появятся какие-то мысли, вопросы. Юлия Львовна уже записала вас на следующий прием?

– Еще нет. – Ника торопливо схватила с пола сумку и, сунув туда руку, украдкой выключила диктофон. – Сейчас запишусь…

– Кажется, с этим у нас возникла небольшая проблема. – В дверях психиатр галантно пропустил свою пациентку вперед и бархатно рассмеялся: – У меня все забито на ближайшие три-четыре недели…

– Как жаль! – воскликнула Ника, с трудом скрывая свою радость.

– Но мы что-нибудь придумаем. – обнадежил ее Генрих Петрович. – Юлия Львовна, нужно найти окошечко дней через пять, – выйдя в приемную, обратился он к секретарше, которая в этот момент занималась кормлением рыбок. – Можно вечером. Вам ведь все равно? – снова обернулся он к сникшей клиентке.

– Совершенно все равно, – уныло подтвердила та, досадуя на услужливость психиатра.

Секретарша сжала губы в ниточку, полистала журнал и умирающим голосом сообщила Нике, что может записать ее на вечер следующего понедельника. Та согласилась, в душе не оставляя надежды, что этот прием не состоится. Генрих Петрович был так любезен, что лично проводил пациентку до дверей и на прощанье еще раз напомнил о своей просьбе – что-нибудь узнать о враче, принимавшем участие в скандальной истории ее знакомых. Ника только кивала и старательно, широко улыбалась, так что, когда за ней наконец закрылась дверь, щеки сводило от напряжения. Она опрометью бросилась вниз по лестнице, кляня Генриха Петровича, Ярослава и саму себя. «Это провал, он обо всем догадался, это было сделано слишком прямолинейно! Ярослав – болван!»

С этого заявления она и начала отчет о встрече, распахнув дверцу машины, в которой ждал ее сообщник. На этот раз старый непрезентабельный «Форд» был поставлен с таким расчетом, чтобы его нельзя было увидеть из окна приемной.

– Подумаешь, новость! – Ничуть не обиделся Ярослав, схлопотав от сообщницы «болвана» и «недоумка». – Мне это бывшая жена сколько раз говорила! Сядь и успокойся. Что случилось?

– То, что он все понял!

Однако, затащив Нику в машину и выслушав ее, Ярослав не согласился с этим мнением. Женщина, немного успокоившись, тоже взглянула на ситуацию иначе. В конце концов, явных признаков провала не было – он существовал лишь в ее взбудораженном воображении.

– Он страшно заинтригован, но уверяю тебя, он вряд ли думал о том, что услышал свою историю! Скорее всего, Генрих так завелся, потому что решил, что где-то рядом произошло то же самое. Ты хорошо расписала, чем это кончилось для врача?

– Я старалась. – Ника наконец перевела дух. – Теперь и мне кажется, что он решил, будто я говорю о ком-то другом. Я становлюсь психопаткой!

– Генрих тоже! Уверяю тебя, этой ночью он не уснет без таблеток! – На лице журналиста появилось злорадное выражение. – Говоришь, хорошо держался? Ну это до поры до времени. Увидишь, сорвется и сделает ошибку, нужно только усилить давление.

– Это я должна усилить давление? – Женщина отшпилила косы и свободно разбросала их по плечам. – Знаешь, как-то не тянет! Он безупречен, очень вежлив, но мне от этого не легче. Я не понимаю, что у него на уме, и тем больше его боюсь. Не хочу туда идти!

– Записалась на следующий прием? – Ярослав как будто не обратил внимания на ее последние слова. – У меня есть идея, как его хорошенько расшевелить.

– Лучше не… – начала было Ника и вдруг резко пригнулась. Удивленный Ярослав похлопал ее по плечу:

– Тебе нехорошо?! Дать бумажный пакет?

– Пригнись, – прошипела та. – Быстро, ну!

Он послушался, не рассуждая, и как раз вовремя – чуть изогнувшись и приподняв голову, Ника разглядела секретаршу психиатра совсем рядом с их стареньким «Фордом». Та, остановившись, сосредоточенно рылась в сумочке.

– Это твоя приятельница, ты у нее угощался кофе в прошлый раз, – тихо сообщила Ника коллеге, который корчился рядом в неудобной позе – ему мешал руль. – Секретарша Генриха.

– А что она делает? – прохрипел тот.

– В сумке роется. Может, узнала твою раздолбайку, хочет номер записать?

Однако машина Ярослава, по всей видимости, не вызвала у Юлии Львовны никаких воспоминаний. Снова высунув голову, Ника увидела, как та достала из сумки ключи и направилась к приветливо запищавшей иномарке, стоявшей в тесном ряду машин у тротуара. Переулок, как водится в центре, представлял собой громадную автостоянку.

– Шикарно, – выпрямившись, заключил Ярослав. – Только взгляни – новенький BMW, цвет «черная вишня» и, держу пари, – развратный салон из натуральной лайки… Обычно такое себе позволяют богатенькие дамы с климактерическим синдромом…

– Красота, – согласилась с ним Ника, тоже наблюдавшая за эффектным отъездом секретарши. – Интересно, сколько она зарабатывает у Генриха Петровича?

– Мне интересней, сколько зарабатывает он сам, не считая вас, мелких пациентов? – задумчиво протянул Ярослав, глядя вслед удалявшемуся BMW. – Сколько он вытянул с банкира за пять лет? Вы-то что, вы едва покроете его расходы на аренду помещения, налоги, взятки за право частной практики…

– А если квартира его собственная?

– Ничего подобного, я уже узнал, – удивил ее Ярослав. – Был в местном ЖЭКе, очаровывал и подкупал мадемуазель в паспортном столе. Он вполне официально арендует квартиру у некоей гражданки Сермяжниковой, уже десять лет. Даже договор аренды есть, что редкость, правда, сумма там смешная. Ну раз налоговую устраивает… А так, судя по всему, эта Юлия Львовна успела получить с нашего героя очень приличный куш!

– Юлия Львовна? – улыбнулась Ника. – Как мило! Здорово наживается на своем шефе эта секретарша!

– Она? – понял Ярослав и тихонько присвистнул. – Все, вопрос о машине отпадает. Судя по всему, дамочка своего не упустит. Зря я ее дразнил, но просто не мог удержаться. Когда я встречаю такие сверхутонченные натуры, меня начинает одолевать какой-то бес. Начинаю испытывать их на прочность и знаешь, ими, как правило, можно сваи забивать. Настоящим переутомлением страдают в основном те, кто не позволяет себе его демонстрировать. Слушай, а где же сам великолепный Генрих? У него что – продолжается прием?

– Кажется, я была последней. – Ника достала из сумки часы и надела их. – Может, засиживается на работе допоздна, обрабатывает материалы? Он все время что-то пишет в записной книжке. Хотелось бы мне туда заглянуть… Как думаешь, там может быть что-то про Ксению?

Но Ярослав, не слушая ее, не сводил взгляда с подъезда и явно нервничал, постукивая пальцами по рулю. Внезапно, взглянув на часы и на что-то решившись, он повернулся к спутнице:

– Схожу туда, пока он один. Жди здесь, я недолго.

– Зачем? – Ника схватила его за рукав свитера, когда Ярослав уже открывал дверцу. – Я против, слышишь?! Что ты собираешься делать? Дай ему прийти в себя, я и так сегодня такого наговорила…

– Вот и отлично! – Он высвободил руку. – Хочу устроить ему маленький прессинг. Вообще, я собрался сделать это после твоего следующего сеанса, но подумал и вижу, что тянуть нечего. Я пожалуюсь ему на твою нервность и попрошу совета, как справляться с твоей депрессией. Предложу большие деньги за сильное успокоительное.