Любовь и другие иностранные слова - Эрин Маккэн

Спустившись вниз, я сажусь за кухонный стол и опускаю взор, пока папа читает молитву.

Аминь.

А потом я таращу глаза на Кейт: она распространяется о том, как будет непросто закрепить фату на волосах, когда настанет великий и бестолковый день свадьбы.

– Мэгги считает, что лучше всего будет собрать волосы в маленький хвостик. Вот здесь, – она прикасается к макушке.

– Ого! – с преувеличенным энтузиазмом отзываюсь я.

– Но я не уверена. Если фата соскользнет, я буду выглядеть по-идиотски. А Мэгги говорит…

Кейт продолжает болтать, а мама передает мне салат и сразу же все замечает. Следует неодобрительный вздох.

– Джозефина, – тихо говорит она.

Когда я передаю папе миску, то смотрю ему прямо в глаза: пусть тоже будет в теме. Он ставит еду на стол, складывает руки на коленях и ждет неизбежного.

– …Я знаю, что на фате и так есть зажим, но я тут подумала… Если мы попросим какую-нибудь из белошвеек Миллисент подшить туда гребешок, совсем маленький, я бы…

Трыньк… стрела вылетела из лука прямо в Кейт.

– Маленький гребешок. Продолжай, – говорю я.

– Джози, что это! Сними их!

– Но тогда мне придется надеть очки. А мы все знаем, как смехотворно я в них выгляжу.

– Но я же… ты не… Ты не наденешь этого на мою свадьбу! – Она показывает на меня пальцем через стол.

– Сначала ты говоришь, чтобы я их надела. Теперь говоришь не надевать. Может, определишься уже наконец?

– Маленькое чудовище!

– Джозефина, Катриэна, – хором увещевают нас родители.

– Это ты хотела, чтобы я была хорошенькой у тебя на свадьбе, – меня удивляет злость, с которой я швыряю ей в лицо это слово – «хорошенькой».

– Но не… Ты не… Ты не собираешься надевать ЭТО!

– О, тебе отлично известно, что собираюсь! И надену!

– Джози! Ох!

– И это я еще уши не проколола. Увидишь, какие шикарные сережки я выбрала, – я перевожу взгляд на маму. – Маленькие хрюшки в цепях.

– Джози! – Кейт бьет кулаком по столу.

– Кейт, угомонись, – говорит папа.

– Угомониться?! Она испортит мою свадьбу так же, как испортила свадьбу Мэгги! – вопит Кейт и убегает в спальню, а я принимаюсь за котлету и тихо торжествую: мама опять зовет Кейт обратно. Полным именем.

В это блюдо мама кладет кетчуп, соевый и вустерский соус, хлебные крошки, острую приправу и лимонный сок. Казалось бы, зачем еще и зерновая горчица? Но с ней даже лучше.

– Шама нпршлш.

– Сама напросилась? – переспрашивает папа. – Как так?

Я проглатываю кусок и говорю:

– Несколько недель уже придирается к моей внешности. – Я обращаюсь к маме: – Ты слышала.

– Да, она… высказывала неожиданно много критических замечаний, – подтверждает мама. – У Кейт очень четкое представление о том, как тебе надо выглядеть на ее свадьбе.

– Она вела себя возмутительно. И мне это не нравится. И еще меньше мне нравится, что она сама этого даже не замечает.

– Поэтому, – папа указывает на мои глаза, – ты придумала вот это.

– Как знала, что цветные когда-нибудь пригодятся.

– Ну что ж, это «когда-нибудь» подошло к концу. Свой ход ты сделала. – В папином голосе нет ни капли осуждения. – Я хочу, чтобы ты попросила у сестры прощения за свое участие в сегодняшнем концерте. С самой Кейт мы с мамой поговорим позже.

– Да, сэр, – отвечаю я, и, когда прохожу мимо его кресла, папа берет меня за руку и говорит:

– Когда вернешься к столу, твои глаза должны быть одного цвета.

– Ладно, – я поднимаюсь по ступенькам, и мама выкрикивает мне вслед: «Синего!»

Проклятье.

Между прочим, свадьбу Мэгги я не портила. Она тогда постоянно называла меня «дорогушей», и я попросила ее перестать, потому что это слово должны говорить только бабушки с дедушками, которые дарят тебе на день рождения двухдолларовые купюры и мятные леденцы. И уж точно не сестры, с которыми ты на равных. «Дорогуша» на семейном языке значит «миленькая, можно обратить на нее внимание, но всерьез принимать не стоит».

Мэгги проигнорировала мою просьбу, даже когда я предоставила ей список из восьми пунктов против такого обращения. Сказала про мой список «Как мило, дорогуша» и повесила его на холодильник. Это, а также моя роль младшей подружки невесты довели меня до белого каления. Мне нужно было водить туда-сюда ораву мелких и липких девочек с букетами и следить, чтобы они, проходя по длинной столовой, не хватали своими ручонками еду и кухонные приборы. Мэгги знала о моем отвращении к такого рода вещам (и к приторным детишкам), но отказалась подыскать мне другую роль.

Поэтому во время свадебного ужина я представилась всем ее новым родственникам как дочь от первого брака и сказала, что мы не говорим о моем биологическом отце, ну, знаете, все судебные иски…

Насколько помню, ордер на арест я тогда тоже упомянула.

Или два ордера.

Оказалось, что кое-кто из слушателей повелся на мои рассказы и раззвонил о них всей родне. Когда сестра в следующий раз пришла к ним на семейный обед, они задали ей пару взволнованных вопросов.

Теперь Росс с Мэгги смеются над этой историей, но тогда сестра сурово меня отчитала, и мне пришлось написать пару писем с извинениями. Мэгги позже сказала, что все тогда сочли мои записки и ситуацию в целом просто очаровательными, «дорогуша».

Кейт нет ни в ее спальне, ни в ванной. И у меня ее тоже нет.

Я обхожу весь этаж и все больше злюсь, но ее правда нигде нет. Ну и хорошо, а то я уже перестала раскаиваться.

В ванной я снимаю линзы. Желтые и правда странные, оставлю их для Хэллоуина. Или буду отвлекать соперников на волейболе.

Выходя из ванной, я поправляю линзу кончиком пальца, дважды моргаю, задерживаю дыхание и готовлюсь умереть прямо на месте: я вижу, что ящик моего стола слегка приоткрыт.

Я – Стью и Софи, 6:42:

Кейт украла страницу из моего дневника!!! Там было кое-что очень личное!

Но, вместо того чтобы нажать «Отправить», я дрожащей рукой стираю смс. Они наверняка спросят, что было на этой странице, а я бы не хотела ни с кем делиться. Ни с кем, кроме… Кейт. С той Кейт, какую я знала раньше, когда в мире не было ничего лучше расчески в моих волосах и рассказов о птичках и ангелах; той Кейт, с которой мы могли разговаривать одними взглядами, пока она обсуждала по телефону работу. Кейт, до того как она стала невестой. Кейт до Джоффа.

Я чуть не плачу.

Но для слез нет времени: война объявлена.

Глава 29