Любовь и другие иностранные слова - Эрин Маккэн

Во время церемонии Стью я не вижу. Как только выходит Кейт под руку с папой, я забываю, что надо найти его в толпе. Я забываю, что мы с Кейт ссорились из-за линз, забываю про лекции о клещах, про то, что лифчик у меня набит салфетками тети Тут (свои поролоновые накладки я забыла дома). Мои мысли полностью заняты сначала Кейт, а потом Джоффом, который терпеливо ждет ее у алтаря.

Венчание проходит быстро и в согласии с традициями епископальной церкви: проповедь, обмен клятвами, бесконечные гимны, в которых «силой» рифмуется с «помилуй». Потом, конечно, следуют молитвы и благословения, и, совсем перед последним песнопением, чрезвычайно мирской поцелуй.

Свита молодоженов и родители с обеих сторон облегченно смеются в крипте, гости покидают церковь. Кейт пробирается сквозь толпу ко мне и ободряюще обнимает. Мы обе плачем.

Я вытаскиваю пару салфеток тети Тут из своего лифчика, и мы снова обнимаемся, хихикая сквозь слезы.

Клуб округа Колумбус гудит от веселой болтовни сорока восьми гостей и родственников (не знаю уж, за кого считать Вейгмейкеров), которые разражаются аплодисментами, когда Джофф и Кейт появляются наконец на пороге. Я протискиваюсь сквозь забитую гостиную клуба, останавливаясь, чтобы поздороваться с друзьями родителей. Они говорят на языке свадебных гостей, то и дело повторяют, что я «держалась молодцом», и восхищаются платьем.

Наконец я нахожу Софи: она разговаривает с какими-то незнакомыми девушками. Я отвожу ее в сторону и спрашиваю:

– Стью здесь?

– Нет, остался дома. Только представь себе! Как можно пропустить такое событие?!

– Угу. – Я и не пытаюсь скрыть разочарования.

Я продолжаю сливаться с толпой, передвигаюсь по ней, а оркестр играет, люди танцуют и с извинениями подбираются поближе к буфету. Я мигрирую от одной группки к другой, еще много раз слышу, что держалась молодцом, позволяю гостям разглядывать свое платье и соглашаюсь с Миллисент ДеГраф: oui, из Кейт вышла потрясающая невеста.

И наконец я оказываюсь лицом к лицу с Итаном, который незамедлительно сообщает мне, что я держалась молодцом.

– Спасибо, но Кейт держалась еще большим молодцом, даже если по ней и незаметно, что ей пришлось тяжело. Вот как сейчас, например, – я показываю через зал на звезду вечера. Гордый супруг поддерживает ее под руку.

– Как продвигается твой проект?

– Уже закончила. Простите, – добавляю я и жестом показываю, что мне нужно двигаться дальше. На самом деле мне просто не хочется говорить с ним на учительско-ученическом языке. Я бы лучше посидела наедине со своими мыслями, чем переводить с еще одного наречия.

Вскоре я оказываюсь между серым вестибюлем и гостиной, устланной малиновым паласом. Я взираю на гостей, что собрались в парадном зале. Но мне нужно отдышаться, отдохнуть от людей и от музыки. Некоторых приглашенных я узнаю. Один даже улыбается мне. Улыбка выходит нерешительная: он не знает, чем я отвечу ему. Это Стью.

Я иду прямо к нему. Или почти прямо: у меня подворачивается лодыжка, но я умудряюсь сохранить элегантность и равновесие. Я хватаю его за запястье и увожу из зала, из гостиной, на боковую террасу. Весной и летом тут бывает людно, но сейчас на террасе царят холод и пустота.

– Джози, – Стью тут же снимает пиджак и накидывает его мне на плечи.

– Просто послушай, – приказываю я. – Я много думала и пока что додумалась вот до чего. Я скучаю по тебе, – я несколько раз моргаю и прокашливаюсь. Стью широко улыбается. – Я ужасно скучаю. Ладно. Ладно. Поцелуй все изменил, так и было. Ты сам это знаешь. И да, я признаю, что, говоря научным языком, я потеряла самообладание, но лишь потому, что это случилось так неожиданно, я была не готова, и тебе следовало об этом знать. Ты знаешь, что я терпеть не могу сюрпризы. Но я не жалею, что ты меня поцеловал. Ты мой лучший в мире друг и единственный человек, помимо членов моей семьи, кто понимает меня, и ты лучше всех меня понимаешь, нам обоим не приходится ничего переводить. Я испытываю к тебе сильное и глубокое чувство, и пока тебя не было, оно стало еще глубже и сильнее. Не знаю, люблю ли тебя, но теперь я готова рискнуть. Потому что любовь стоит риска, и ты стоишь, и я хочу, чтобы ты остался в моей жизни навсегда.

– Джози.

– Что?

– Ты слишком много разговариваешь, – и он целует меня, и меня охватывает чувство одновременно новое и хорошо знакомое. Его губы нежно прижимаются к моим, а потом все сильнее и сильнее, и наше дыхание сливается, и его руки прикасаются к моему лицу так, словно прежде он никогда меня не трогал. И все это происходит так естественно, так грациозно и плавно – даже для меня, – что кажется, будто мы уже тысячу раз проделывали то же самое, хотя на самом деле мы оба просто ждали слишком долго. Я не знаю, сколько проходит времени, но знаю, что не хочу прерывать этот поцелуй. Хотя я уверена, что он повторится еще много-много раз.

Он обнимает меня, и я откидываюсь ему на руки и спрашиваю:

– Так что мы будем делать, пока не настанет наше «когда-нибудь»?

– Решим как-нибудь.

– Я могу решить практически что угодно.

– Да уж, я слышал, – говорит он, и мы целуемся еще, и «когда-нибудь» становится ближе.

– Пойдем потанцуем, – приглашает меня Стью и берет за руку. Когда-нибудь я объясню ему, что я и так уже танцую.

Он ведет меня в зал, где я изящно – Ппотрясающе изящно – скольжу в его объятия. Всего через несколько секунд мы поворачиваемся так, что я вижу огромный экран над камином. Там крутятся слайды с изображением Кейт: Кейт в детском стульчике. Кейт на качелях. Кейт с косичками. Кейт с брекетами. Школьный выпускной Кейт. Выпускной в университете.

Я в ужасе хватаю ртом воздух.

Комната замирает, и на экране появляется Королева Кейт на своем троне. Заглушая музыку, сестра вопит:

– Джози, маленькое ты чудовище!

И я говорю Стью:

– А знаешь что? Кейт ведь была права. Выпускной год, пожалуй, и правда становится лучшим в моей жизни.