Серый кардинал - Владимир Моргунов

Две пары сильных рук оторвали его от пола, а тот, третий, что держал автомат сзади него, не отступал, и Бирюков чувствовал дуло, упирающееся в затылок.

«Во что-то мы влипли», — спокойно и вроде бы безучастно констатировал Бирюков, увидев, что Клюева тоже держат несколько человек в черных масках и темной форме. У Клюева была сильно рассечена бровь, кровь заливала скулу и щеку.

Но Кости Ненашева не было видно. Бирюков почувствовал непонятное облегчение — словно он сам освободился, а не был скручен.

Человек с телекамерой приблизился и теперь направлял объектив прямо в лицо Бирюкова. Бирюков врезал ему в пах кин-гери правой ногой, и камера нырнула куда-то вбок и вниз. Сзади Бирюкова сильно ударили по голове, сразу стало горячо на затылке. «Кровь, — спокойно подумал он, — а могли бы и пристрелить, псы».

Потом его поволокли в прихожую, далее — в открытую дверь, вниз по лестнице. Мелькнуло испуганное лицо какой-то толстой старухи: очки в роговой оправе, седые волосы.

«Падлы, в носках вывели, туфли в прихожей так и остались!» — Бирюкова этот факт взбесил и одновременно немного встревожил. Но он тут же заставил себя не растрачивать эмоции попусту, не тратить сил.

Его затолкали в машину, въехавшую задом на тротуар — словно пасть черная раскрытая. Бирюков шагнул по инерции, получил под дых, почти никак на удар не среагировал, хотя удар был нанесен достаточно умело, и упал на сиденье. В следующий момент рядом свалился Клюев, прокомментировав данное событие:

— Вывели болезного, руки ему за спину и с размаху кинули в «черный воронок». Не дрейфь, у нас пока все благополучно складывается, — последние слова он произнес шепотом, приблизив губы к уху Бирюкова.

Захлопнулась дверь, и микроавтобус покатил, на удивление ровно, без тряски и без толчков. Бирюков сразу вспомнил события, вроде бы стершиеся уже в памяти: приходилось ему лет пятнадцать назад трястись в милицейском «газике», когда везли в отделение. Незабываемые минуты — иначе и сказать нельзя.

Ехали недолго, торможение было резким, Клюев опять навалился на Бирюкова и быстро сказал:

— Ерунда, скорее всего в райотдел «ментовки» привезли.

Их споро вытащили из микроавтобуса и потащили ко входу в здание. Бирюков краем глаза успел заметить: 15-е отделение милиции. Вводили их в здание со двора, не с улицы. Коридор, лампы дневного света, стены окрашены масляной краской, казенные запахи.

Комнатка, в которую их бросили, больше всего подходила под определение «кутузки» — маленькое зарешеченное окошко высоко под потолком, под одной стеной пол приподнят сантиметров на тридцать-сорок, образуя подиум. Здесь, очевидно; проводят ночи задержанные.

— Да, Николаич, нам повезло, мы в обычном райотделе, — сказал Клюев, едва в двери с «глазком» проскрипел ключ. — Запомни, здесь нас не могут держать больше трех суток, даже если и «подтасуют», под какое-то ранее возбужденное уголовное дело. Дольше нас могут держать в двух случаях: если прокурор сочтет собранные против нас сведения достаточными для того, чтобы мы превратились в подследственных, или если нас запишут в «административно арестованные», то есть, в «декабристы», «суточники». Но для того и другого им нужен, как минимум, остаток сегодняшнего дня и ночь. Так что поживем покуда в неизвестности.

— Костя молодец, — сказал Бирюков. — Куда-то он исчез.

— Будем надеяться, что исчез, — шепотом произнес Клюев, — на балконе стоял, повезло ему. А нас скоро должны начать вытаскивать на допрос, время идет, семьдесят два часа остается.

Он оказался прав, не прошло и четверти часа, как загремел ключ в замке, появился милиционер и сказал:

— Бирюков кто?

Бирюков поднялся с импровизированных нар.

— На выход, — милиционер произнес это таким тоном, словно предупреждал: всякие расспросы и вообще разговоры со стороны задержанного абсолютно исключаются.

Бирюков вышел в коридор, здесь оказался еще один милиционер, который легонько подтолкнул его в спину и скомандовал:

— Вперед!

По сравнению с омоновцами это обращение вообще можно было считать вежливым.

Его отвели в комнату, где стоял письменный стол, стул привинченный к полу прямо перед ним, вешалка. Самая заурядная комната. За столом сидел мужчина лет тридцати с небольшим, в рубашке с расстегнутым воротом и ослабленным узлом галстука, его пиджак висел на спине стула. Мужчина кивком велел конвоиру Бирюкова выйти, так же, кивком указал на стул и начал допрос:

— Имя, фамилия, отчество?

— Бирюков Валерий Николаевич.

— Год рождения.

— Одна тысяча девятьсот пятьдесят третий…

Почти бездумно перечисляя свои анкетные данные, Бирюков попытался осмыслить свое положение. Да, аховым его назвать пока что нельзя, тут Клюев прав…

— Где вы были шестнадцатого апреля этого года? — этот вопрос заставил Бирюкова словно бы очнуться.

— Естественно, я не помню этого, — ответил он. — Сегодня ведь уже двадцать шестое мая.

Услужливая память несколько некстати подбросила анекдот: «Где вы были двадцатого января этого года? — Не помню. — А двадцатого марта? — Здесь, у вас, отвечал на вопрос, что я делал двадцатого января этого года».

— Что же, — усмехнулся следователь, — могу вам напомнить. Шестнадцатого апреля этого года вы находились у дачного поселка Южный.

— Южный?

— Ну да, он так называется. И вы были там не один. С вами был Клюев Евгений Федорович и еще несколько человек.

«Ага, вот оно что! Женька тогда еще рассказывал про вызов к Широкову. Неужели опять эта тягомотина начинается?

— Да, я там был вместе с Клюевым и еще несколькими… своими знакомыми. Но я не могу со всей определенностью сказать, что это было шестнадцатого апреля.

Часть вторая. Охота на волков

Из-за елей хлопочут двустволки —

Там охотники прячутся в тень, —

На снегу кувыркаются волки,

Превратившись в живую мишень.

В. Высоцкий

1

Следователь что-то записал.

— Хорошо, — продолжал он, оторвавшись от записи, — а что вы там делали два дня спустя?

— Ни два, ни три дня, ни неделю спустя я там не был.

— Ни один, ни с той же компанией?

«Что за дешевые попытки подловить на мякине? Он и в самом деле такой простак или прикидывается?»

— Ни один, ни с той же компанией я там впоследствии не был.

— А с какой целью вы были там в первый раз?

«Ситуация, пожалуй, можно назвать щекотливой, — подумал Бирюков. — И в самом деле, поди объясни, что можно делать во чистом поле кроме пития хмельного.»

— H..ну, вообще-то мы просто прогуливались.

— Неплохая прогулка — больше чем за десять километров от города, — хмыкнул следователь. — А кто был инициатором этой самой… прогулки?

«А вот этого я и в самом деле не помню. Но что не Клюев — это точно. Сейчас я это наверняка вспомнил»

— Я не помню, кто предложил идти именно в этом направлении. Скорее всего это как-то так само собой получилось.

— Ладно, — следователь повертел ручку и бросил ее на стол. — Давайте посмотрим на это событие со стороны. Пятеро взрослых мужчин идут в степь — с целью просто прогуляться. Это в котором часу, кстати, было?

— После полудня. Может, в два часа, может, в три.

— В разгар рабочего дня, короче. Где вы, кстати, работаете, Валерий Николаевич?

— Вообще-то в данное время мы…

— До «данного времени» вы не получали заработной платы с начала марта этого года. Следствие располагает данными. На какие средства вы существовали?

«Ни хрена себе — следствие располагает данными! Полчаса не прошло, как замели, а уже и по фамилии знают — ведь не сам назывался там, в камере, меня вызвали — и о доходах сведения имеют.»

— Задайте этот вопрос доброму миллиону россиян, — раздраженно ответил Бирюков, — которые по два месяца не получают зарплаты.

— Вы за себя отвечайте. Итак, на какие средства вы существуете?

— Жил на сбережения, — вздохнул Бирюков.

Следователь опять что-то быстро записал.

— Как давно вы познакомились с Клюевым?

— Лет пятнадцать назад.

— При каких обстоятельствах?

«У идиотов и вопросы идиотские.»

— Уже не помню.

В таком же ключе следователь задал еще с десяток вопросов, и Бирюков соответствующим образом на них ответил. После этого следователь нажал кнопку и сказал появившемуся конвоиру:

— Давай этого в камеру, а второго сюда.

Клюева следователь продержал у себя гораздо дольше. Вернулся Клюев примерно через час. Как только охранник запер за ним дверь, он сказал:

— Хреново!

— Почему хреново? — удивился Бирюков. — Мне казалось, что у них вообще ничего нет против нас, что они даже не знают, с чего начать.