Рожденная революцией - Алексей Нагорный

– Идем.

Подошли к автомобилю УГРО.

– Как звали твою подружку? – спросил Бушмакнн.

– Звали? – Маша снова заплакала.

Бушмакин и Коля переглянулись.

– Ты успокойся, – сказал Бушмакин. – Что уж теперь.

– Лицкая, – с трудом сказала Маша. – Лицкая.

– А имя? Имя у нее какое? – настаивал Бушмакин.

– Имя? Не знаю. – Она с недоумением взглянула на Бушмакина. – Тогда… там… мы все называли друг друга только по фамилии…

– Жаль, – сказал Бушмакин. – Ты не огорчайся. Имя мы, конечно, установим. Только я хотел сразу знать, кому мы все обязаны жизнью. Поехали, товарищи.

– Коля, – вдруг обратилась к мужу Маша. – Я прошу тебя: уйди ты с этой работы.

Коля виновато посмотрел на Бушмакина.

– Ты успокойся, Маша, – сказал тот. – Все образуется, все пройдет. Вот увидишь.

– А люди? – с болью крикнула Маша. – Они были живыми, эти люди, наши друзья, где они теперь?

– Идет борьба, – тихо сказал Бушмакин. – И кто-то должен отдать свою жизнь ради других. Иначе не бывает, Маша.

Автомобиль скрылся за поворотом улицы.

…А через несколько дней фотографии убитого бандита были развешаны по всему городу, а его труп выставлен в морге на всеобщее обозрение. Тысячи петроградцев пришли взглянуть на того, кто так долго держал в страхе огромный город, сеял смерть. С Пантелеевым и легендами о нем было покончено раз и навсегда.

Пантелеевских сообщников – их было около пятидесяти – суд приговорил к высшей мере социальной защиты.

Все они были расстреляны.

Глава четвертая

Мы поможем тебе

Внутри страны против нас хитрейшие враги организуют пищевой голод, кулаки терроризируют крестьян-коллективистов убийствами, поджогами, различными подлостями – против нас все, что отжило сроки, отведенные ему историей, и это дает нам право считать себя все еще в состоянии гражданской войны. Отсюда следует естественный вывод: если враг не сдается – его истребляют.

Весной 1929-го Витьке исполнилось девятнадцать… Отметить день рождения собрались у Бушмакина на Сергиевской. Коля с Машей подарили Витьке новый шерстяной костюм, Сергеев, загадочно улыбаясь, ушел в прихожую и вернулся с небольшим, но тяжелым свертком. Витька прикинул сверток на руке и, замирая от радостного предчувствия, спросил:

– Револьвер?

– Угадал, – кивнул Сергеев и вздохнул: – Такая моя планида – всем вам оружие дарить. Владей честно, уверенно, беспощадно. Классовый враг не дремлет, Витька, и мы должны быть начеку.

Витька распаковал сверток. Это был вороненый кольт 14-го калибра – такой же, как у Коли, и несколько пачек патронов.

– И откуда ты только достаешь? – мотнул головой Бушмакин.

– А ты учитывай мое положение, мою должность, – шутливо улыбнулся Сергеев. – Давайте, братцы, к столу.

Маруська приготовила роскошный ужин. В чугунке дымилась разварная картошка. На плоском блюде вытянулся заливной судак. Среди огурцов – их по раннему времени и дороговизне было всего шесть штук, по числу приглашенных, – поблескивали потными боками две бутылки с водкой – настоящей, прозрачной водкой, с зелеными этикетками государственного завода.

– Начинаем жить, как люди, – Бушмакин щелкнул бутылку по горлышку, распечатал и разлил по рюмкам. – Позволения на тост не спрашиваю. Я, можно сказать, крестный отец и Коли, и твой, Маруся, и Витька мне, можно сказать, внук. Родной он мне, и я так скажу: второй год ты, Витька, работаешь рядом с нами – бок о бок. Не высыпаешься, как мы, другой раз недоедаешь, а главное – каждую минуту имеешь шанс получить злую бандитскую пулю. Товарищ Сергеев сделал тебе хороший подарок, деловой, а я хочу сказать, чтобы ты не только не уронил, но и всячески умножил большую и заслуженную славу твоей приемной матери и твоего приемного отца. – Бушмакин встретил укоризненный взгляд Сергеева, но не смутился и продолжал: – Важна не форма, Сергеев, а существо. Мы марксисты. Мы говорим: главное – содержание. Кто кому муж, кто кому жена – не в данном вопросе суть. Коля – отец Витьке. И старший боевой товарищ!

Маруська прослезилась, выпили, пошел общий разговор. Внезапно Бушмакин сказал:

– А у меня, супруги Кондратьевы, новость для вас. Приятная. – Он вынул из кармана и передал Коле сложенный вчетверо лист.

Коля прочитал и растерянно протянул бумагу Маше:

– Ну, мать, сбылась твоя мечта.

– Дали отпуск! – радостно крикнула Маша. – Не может быть!

– Отпуск, – подтвердил Бушмакин. – Первый ваш отпуск, люди добрые. Завидую вам.

– У меня вопрос, – сказал Сергеев, обращаясь к Коле. – Обстановку в деревне знаешь? Если знаешь, то у меня к тебе поручение.

– Выполню. Передать что? Вы вроде не из тех мест?

– Не понял ты, – усмехнулся Сергеев. – Партийное поручение у меня. Ты молодой большевик, вот и прими свое первое задание. Завтра приходи в обком, поговорим.

Коля понял, какое поручение хочет дать ему Сергеев. Обстановка вокруг Ленинграда и в прилегающих областях, как и по всей стране, складывалась тревожная – кулак повел наступление по всему фронту. Изо дня в день страницы газет заполняли тревожные сообщения: кулаки пытались сорвать весенний сев. На одной из шахт Донбасса кулацкие выродки облили бензином и сожгли рабочего Слычко. На другом конце страны, в деревне Тарасеево, бандиты сожгли дом председателя сельсовета Кормилицына. А в селе Васильевское банда кулаков несколько часов держала под обстрелом наряд милиции.

Хлебом владели кулаки. Впереди было сражение – не на жизнь, а на смерть, и Коля уже догадывался, что ему придется принять в этом сражении самое непосредственное участие.

Наутро Коля пришел к Сергееву в Смольный.

– Садись, – сказал Сергеев. – Твое село в центре хлебного района. Ленинград не может прожить на своем хлебе, и мы должны четко знать: как крестьяне? О чем думают? Советскую власть поддержать или у кого-то и иные настроения? Нужно ясно представлять, на кого мы можем опереться, Коля. Пятнадцатый съезд решил вопрос о коллективизации. Вспомни, что говорил Ленин: мелким хозяйствам из нужды не выйти. – Сергеев помолчал немного и добавил: – Ну а то, что отпуск тебе затрудняем, – не обессудь. Там тяжелые места. Кулачье. Уголовщина. Церковная оппозиция. В монастырях прячутся контрреволюционные недобитки. – Сергеев вздохнул: – Машу с собой берешь?

– Ответ вы знаете, – улыбнулся Коля.

– В таком случае ты несешь полную ответственность за ее жизнь, учти, – серьезно сказал Сергеев. – Звонил Бушмакин. Зайди к нему. Желаю, – Сергеев поколебался мгновение, потом притянул Колю к себе, сжал в сильных руках. – Тебе предстоит рискованное дело. Но я верю в твою звезду, Коля. Она ведь наша, пятиконечная.

– Марию приказываю оставить, – настаивал Бушмакин.

– Вы ей прикажите остаться, – обиделся Коля.

– Сергеев мне все объяснил. Представляю, какой тебя ждет отпуск.

– В лучшем виде, – улыбнулся Коля. – Раков ловить будем.

– Раков, – нахмурился Бушмакин. – Тебя ждут такие клешни, что врагу не пожелаю. Ну и отпуск, черт его возьми, – Бушмакин пожал плечами: – Не чужой ты мне, Коля. И мне жаль, что отдохнуть тебе не удастся. И помочь не могу. Хочешь, отменим отпуск?

Коля пристально посмотрел на Бушмакина.

– Ладно, – смутился тот. – Я пошутил. Слушай, а ведь у меня тоже есть для тебя поручение. Я посылаю в Новгород Витьку. По ориентировкам Новгородского УГРО ясно, что определенная часть ценностей, изъятая за последние несколько месяцев, возможно, имеет отношение и к нашим делам. Приметы сходятся. Витька молод, горяч, нет опыта. Но он может, чем черт не шутит, выйти на серьезную группу. Если что – помоги ему.

– Мы все начинали без опыта, ничего.

– Опирайся на актив. Сейчас не то, что пять лет назад. Сейчас там сельские исполнители, сочувствующих много. А главное – будь начеку.

Барабан кольта проворачивался с сухим металлическим треском. Коля распечатал новую пачку патронов, начал снаряжать каморы. Маша стояла рядом и внимательно наблюдала, как матово поблескивающие патроны послушно занимают свои места.

Проверив револьвер, Коля положил его на стол и стал укладывать чемодан.

Мария взяла кольт, направила на мужа:

– Руки вверх!

– Этим не шутят, – рассердился Коля. – Положи!

– Отними, – она показала ему язык.

– В твоем возрасте, между прочим, Софья Ковалевская уже была академиком, – сказал Коля. – А ты как была девчонкой, так и осталась. – Он попытался осторожно отнять револьвер, но Маша неожиданно и очень ловко увернулась.

– Неплохо, – одобрил Коля.

– А ты думал, я зря время теряю? – гордо сказала Маша. – Давай спорить – я наверняка знаю приемов больше, чем ты!

– Сдаюсь без боя, – улыбнулся Коля. Он сел, задумался. – Маша, мы едем в отпуск.