Улица отчаяния - Йен Бенкс

И теперь она устала, и не просто потому, что Дейв спит совсем мало — это у него организм такой, а она не решается уснуть раньше него, — а из-за постоянного, изматывающего напряжения… Ну, и еще ей было необходимо перед кем-нибудь выговориться.

За разговором мы почти допили бутылку, и мы видели еще несколько спутников, как они неспешно ползут по небу, и несколько падающих звезд, тонкие, яркие, бесшумные линии, исчезающие прежде, чем ты успеешь взглянуть на них прямо.

— А вообще-то, — сказала Кристина, — я думаю, теперь он бросил. — Она смотрела на тонкую белую полоску прибоя. — Надеюсь.

Ну что тут скажешь? Я ничего и не сказал, а просто приобнял ее и ободряюще похлопал по плечу.

— Уэйрд, — Кристина прикрыла один глаз, а другим смотрела прямо на меня с расстояния в пару дюймов. — Я хочу выкупаться.

— О? — сказал я, глядя, как она снимает свитер и джинсы.

— Присоединишься?

Футболка на мгновение запуталась вокруг ее головы, давая мне возможность попялиться на освещенные луной груди и подумать: господи, Кристина, как бы мне хотелось разложить тебя, здесь же и тут же.

— Вот же мать твою, — пробормотала она, справившись наконец с футболкой. — Ну, так как?

— Да у меня плавок нет.

— Знаешь, я ведь уже… ладно, как хочешь. — Кристина повернулась и пошла к морю. — Вода-то какая теплая. Давай иди сюда.

Я упрямо помотал головой. Кристина зашла по колено, остановилась, повернулась ко мне, стянула с себя купальниковые трусики и бросила их на берег.

— Теперь тебе легче, — рассмеялась она, а затем повернулась, побежала, вздымая фонтаны брызг, и нырнула.

Я встал, посмотрел, как она заплывает все дальше и дальше, а затем разделся и сложил нашу одежду в две раздельные, аккуратные кучки.

Мой стиль плаванья (я считаю его кролем) весьма зрелищен, но малоэффективен; Кристина без напряжения крутила вокруг меня круги и восьмерки. Я был подвергнут пяткощекотанию, задницещипанию и вмордуводойплесканию, но зато занял в заключительном заплыве к берегу второе призовое место.

Мы лежали бок о бок на песке и часто, шумно дышали. Я смотрел на звезды, на обкусанный ломтик луны и зябко дрожал. Мне хотелось повернуться и поцеловать Кристину, но я твердо знал, что не сделаю этого, со мною так не бывает. Кроме того, говорил я себе, слишком уж это было бы аккуратно, логически законченно, слишком похоже на сознательный акт мести. Построить четвертую сторону навязшего в зубах четырехугольника на другом пляже, перед другой полоской прибоя, под высокотехнологичными огоньками небесных соглядатаев…

Плюнь и забудь.

Я на секунду задумался, а где сейчас Инес и Дейви? В постели? В Афинах или на каком-нибудь островке между здесь и там? Или они действительно бросили свою интрижку и целомудренно покоятся в разных комнатах, а тем временем неведомые мне механики устраняют в самолете неведомую мне неполадку?

Господи, подумал я, да откуда ты знаешь, что они в постели/постелях, а не на дне Эгейского моря, — и тут же выкинул невыносимую мысль из головы.

Кристина громко, с каким-то прихлебом вздохнула. Я чуть повернул голову; она снова смотрела на звезды. Мой взгляд скользнул по ее телу, по соскам, животу и лобку, по бедрам и коленям, и я подумал, как жаль, что я так на этом зациклился, что вот я с ней дружу и считаюсь вполне достойным доверия и добрым человеком, с которым она может поговорить, а в действительности я только того и хочу, как взгромоздиться на нее и покрыть ее поцелуями, и раздвинуть ее ноги, и чтобы она приняла меня к себе внутрь и… о господи, думать об этом было столь же невыносимо.

Я возвел очи горе. На севере звезды исчезли; надо думать, оттуда наползало облако.

— Ты указываешь на какую-нибудь конкретную звезду? — лениво поинтересовалась Кристина.

— Чего? — удивился я. О чем она там, ведь мои руки мирно лежат на песке.

Кристина рассеяла мое недоумение; ее рука была влажной и теплой.

— Ну… — Она приподнялась на другом локте и смотрела на меня сверху. — Ну, и что же нам с тобой делать?

— Хочешь, — я прочистил горло, — я внесу предложение?

Кристина склонилась надо мной, но когда я приоткрыл рот и потянулся вверх руками, она клюнула меня в кончик носа и снова отстранилась. Я открыл глаза и увидел в ее руках бутылку. Она крутила остатки шампанского по донышку, продолжая поглаживать меня другой рукой.

— Ты когда-нибудь пробовал вафлю с шампанским?

— Чего?

— А того, — рассмеялась она. — Подожди.

Кристина закинула бутылку вверх, ее щеки вздулись шариками. Отложив пустую бутылку, она подняла палец, промычала «Мм-м-мм-м», что я перевел, как «Не двигайся», и опустила голову.

Насколько помнится, я сказал: «Х-р-р-ох!»

Сперва здесь же, на пляже, а потом дома, в постели, и еще раз в постели…

Под утро с севера пришла гроза, грохотал гром, сверкали молнии. Она пошевелилась в полусне и негромко вроде как всхныкнула, и я обнимал ее обмякшее, чуть солоноватое от морской воды тело, а тем временем гроза, задержавшая Дейви и Инес в Пирее, отгремела и ушла дальше, на юг.

— Как? Как ты хочешь назвать этот новый альбом?

— Я хочу назвать его «Мы спроворим вам новый, миссис Макналти».

Все мое внимание было приковано к гоночной трассе, Балфур был уже почти на круг впереди. Я попытался увеличить скорость, но сорвался все на том же хитром повороте; маленький пластиковый автомобильчик слетел с черной дорожки и шлепнулся вниз, где уже лежали три его собрата — два моих и один Балфуров. Я взял другой такой же и установил его на дорожку под довольное хихиканье Дейви (еще полкруга преимущества).

— Свихнулся, — констатировал Балфур, глядя, как мимо нас проносится его машинка. — Ты совсем свихнулся. Это бредовое название. «Эй-ар-си» ни в жизнь не позволит нам дать альбому такое бредовое название.

— Попробую уговорить, — сказал я, не открывая глаз от тряски. — Постараюсь.

Стулья, на которых мы сидели, громоздились на большом столе, задвинутом в самый конец того, что было когда-то гостиной; все остальное пространство этой огромной, с полсотни футов длиною, комнаты занимала Дейвова гоночная трасса, сто ярдов причудливо змеящейся, со множеством подъемов и спусков, дорожки, уложенной на связки книг и тюки старых занавесок, среди каких-то ящиков и коробок. Питание различных частей трассы осуществлялось через дюжину вспомогательных трансформаторов, все это хозяйство управлялось с ручных пультов через небольшой компьютер.

Чтобы видеть скрытые за какими-нибудь препятствиями участки дорожки, Дейви расставил по комнате множество зеркал, но все равно справиться с управлением было очень трудно. Когда машинка слетала на пол — а случалось это довольно часто, — ты просто брал из коробки другую и ставил ее на проходящий прямо перед тобой участок трассы.

Победителем считался тот, кто первый сделает десять кругов (они отсчитывались автоматическим счетчиком). Поначалу я не хотел играть — все равно победит Дейви, — но уж больно здорово выглядела вся эта конструкция, да и вообще отказ прозвучал бы несколько грубо. А потом мне понравилось, я с таким энтузиазмом крутился то в одну, то в другую сторону, что пару раз едва не сверзился вместе со стулом на пол.

— Десять, — возгласил Дейви; его автомобильчик миновал счетчик кругов и замер прямо передо мною. Я тем временем преодолевал подъем на гору из покрытых какими-то тряпками ящиков, выстроенную в самом дальнем углу комнаты футах в сорока от нашего стола. Дейви наклонился и взглянул на счетчик.

— Ну да, — кивнул он. — Десять. А у тебя шесть.

— Так ты как, поддержишь меня против Тамбера с этим названием? — поинтересовался я.

— Нет.

— Да ну, брось ты.

Было несколько моментов, когда машина начинала опасно раскачиваться, но я все же вывел ее на вершину, слегка притормозил и начал спуск.

— Нет, и все тут. Дурацкое название.

— Роскошное название. Интригующее.

— Дурацкое оно, а не интригующее. Люди просто скажут «Чего?» и тут же о нем забудут, а кто и запомнит, попросту постесняется спросить в пластиночном магазине такую дурь.

— Чепуха.

— Вот и я говорю.

Я успешно прошел по извилистой дорожке, переброшенной через наполненную водой ванну с помощью планок от детского конструктора. Дейви преодолевал эту ванну словно играючи (словно?), я же утопил в ней уже две машины.

— Нам нужно быть посмелее. Удивлять людей, поражать.

— Только не таким дурацким названием.

— Послушай, ты же не должен приводить какие-то там доводы, просто поддержи меня. Я уже говорил с Крис, она будет как ты. Уэсу это по фонарю, а Микки не станет спорить.

Дейви набивал трубку травой, параллельно он поглядывал, как я медленно, аккуратно прохожу волнистый участок; по его методике здесь надлежало разогнать машину, чтобы она взлетела на вершине горба в воздух с таким расчетом, чтобы снова встать на колеса до того, как дорожка свернет в сторону, но мне было не до таких изысков, я твердо решил пройти этот круг.