Время любви (СИ) - Деметра Фрост

Но когда я, по накатанной всхлипывая, более-менее затихла, она произнесла одно единственное слово:

— Почему?

Я тогда по-настоящему удивилась. И столь емкому вопросу, и холодному, почти безразличному тону, с которым она этот самый вопрос произнесла. И, разумеется, совершенно его не поняла.

Игрушку, конечно, она не купила. Позже я случайно узнала, что эти фирменные медвежата, даже небольшого размера, стоили приличных денег, а тогда мои родители, хоть уже и прочно стояли на ногах в плане финансов, но все же не торопились исполнять всяческие наши с Федькой капризы.

— Почему тебе так важно получить именно эту игрушку? — уже дома уточнила свой вопрос мама, заставив меня, несмышленую кроху, серьезно задуматься.

— Потому что у Леры такая, — ответила я.

— У Леры много игрушек. Почему именно эта?

И правда — почему? Не придумав никакого разумного объяснения, я неожиданно успокоилась. И больше не требовала Тэдди. У меня и так было достаточно своих игрушек.

И вот, задав Олегу такой же вопрос, я искренне пожелала узнать причины неожиданной смены его настроения. Его поцелуи и его объятья окрылили меня, заставили трепетать и счастливо дрожать от нетерпения. Но, отвергнутая, не испытала огорчения. А лишь интерес — почему он так себя ведет?

Несмотря ни на что, я снова прижимаюсь к прилагательному и желанному для меня мужчине, продолжаю глядеть в его удивительно волшебные глаза и пытаюсь — хотя бы пытаюсь! — снова привлечь его внимание, столь дорогое для меня.

Но ответ Олега не то, чтобы разочаровывает меня, но заставляет невольно поежится от чувства неудовлетворенности.

— Потому что это неправильно, — строго, но без какой-либо агрессии, сообщает Олег, — Я пьян, Таня. Так что просто поддался… влечению. Ты тут совершенно не причем.

Как там говорят в народе? Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? Увы, не так уж Олег был и пьян, чтобы безраздумно выбалтывать все свои мысли.

Но вот его его порыв… Его объятья и губы… Все это сказало мне больше, чем ему того хотелось.

Или я просто себя обманываю?

От этой неприятной догадки я вздрагиваю. И неожиданно даже для себя дергаюсь назад, крепко зажмуриваясь. Паника бьет бетонной плитой и перед глазами вспыхивают характерные такие точки и искры.

Привет тебе, приступ. Давно не виделись.

И да, я знаю, что Олег в курсе моей ситуации — спасибо Андрею и, наверняка, Орлову-старшему. Да и сам Должанский уже становился невольным свидетелем моих истерик.

Но тогда у меня хотя бы была веская причина — обман жениха и мужа, горчайшее разочарование и, как следствие, крушение всех нежных девичьих надежд и мечтаний.

А сейчас-то что? Всего-навсего отвергнутая девушка, причем без каких-либо обещаний жить “долго и счастливо”! Да и можно ли это назвать полноценным отказом? Кто не целовался по пьяни в интимном полумраке комнаты? Кто, не поддавшись моменту, не позволял себе зайти немножко дальше, чем положено приличиями?

Так что Олег даже молодец! Остановился задолго до того, как процесс стал необратимым. Повел себя по-мужски — рассудительно и вполне себе спокойно.

Аплодисменты ему. Браво! Брависсимо!

И почему мне только так хреново?!!

Меньше всего мне хочется согласится с доводом Олега. Ха! Он, видите ли, пьян! Ну и что?! Да ведь именно сейчас он сделал меня невероятно счастливой! Дал то, о чем я настырно думаю уже не одну неделю!

И сейчас он забирает это у меня. Называет порывом? Определенно, да! Считает ошибкой? Его право.

Но это не изменяет того факта, что я не собираюсь сдаваться так просто!

— Я поняла, — потупив взгляд, я скромно киваю. И даже расправляю плечи, сажусь ромнее и целомудренно и скромно укладываю ладошки на коленях. Сердце стучит как бешеное, но тех противных мушек в глазах уже нет. С твердым решением идти до конца мой приступ неожиданно утих. Не исчез, правда, до конца, но стал вполне терпим. — Простите за доставленные неудобства. Я все понимаю. И совершенно на вас не злюсь.

— Таня? — голос Олега звучит музыкой для моих ушей. Я слышу в нем искреннее беспокойство и недоумение, а еще… некую щемящую нежность, от которой сердце снова на мгновение замирает. А потом опять пускается вскачь.

Но я искусно натягиваю на лицо радушную улыбку и аккуратно поднимаюсь на ноги.

— Спокойной ночи, Олег. Не засиживайтесь допоздна, — вежливо прощаюсь я и отворачиваюсь, чтобы уйти.

Делаю шаг. Другой. Мужчина меня не останавливает.

Третий, четвертый. Я уже на пороге.

Я уже за пределами кабинета.

Олег не шевелится и больше ничего не говорит.

Расплакаться я позволяю себе только в своей комнате. И то — тихонько, зарывшись лицом в подушку. И даже не смыв предварительно макияж.

Горькая обида ранит до слез. Но эти слезы злые, яростные.

Нет-нет, я определенно не собираюсь сдаваться.

Однако будем смотреть по обстановке. Просто… надо немного подождать.

Правда?

Глава 18.2. Татьяна

Проснувшись следующим утром, я совершенно не тороплюсь ни вставать, ни приниматься за свои прямые и давно уже ставшими привычными дела. От одной мысли о том, что я вчера натворила, голова пошла кругом и страстно захотелось укутаться с головой под одеялом, чтобы хорошенько так проораться.

И как я только умудрилась уснуть в таком состоянии, не пониманию! Еще и после моря выплаканных слез и заглушенных подушкой воплей.

Вроде бы должна была все выплеснуть…

А нет. Кое-что осталось и про запас.

Можно смело начинать вторую часть Марлезонского балета.

Однако утром — когда в незашторенное с вечера окно ярко бьет солнечный свет и окружающая обстановка перестает казаться обманывающе интимной, все кажется… немного иным.

Более простым. И незначительным, как ни странно.

Вот это номер!

Ну, поцеловались мы с Олегом. Определенно, это было круто и вау. Потому-то мне и поорать хочется, что ночью я кое-кому позволила немного больше, чем поцелуи.

И теперь я с необыкновенной ясностью и четкостью вспоминаю его руки. Большие мужские руки. Такие уверенные и такие крепкие. Определенно знающие, что и как надо делать в той или иной ситуации.

Особенно запомнилось, как длинные, немного узловатые пальцы неожиданно поддели резинку чулок и очень чувственно прошлись по обнаженной коже бедра. Не только спереди. Но и сзади, под ягодицами.

Очень волнующе. И возбуждающе.

Я вспомнила, каким невероятным томлением наполнилось все мое тело. Какой жар пронзил мои губы.

И от этих воспоминаний я снова краснею — все больше и больше. Раз за разом переживаю томительные и сладкие моменты и всей душой и телом мечтаю о повторении… И продолжении…

Но сейчас мне ни