Он тебя не любит(?) (СИ) - Тоцка Тала

— Макар Романович будет скучать по девочке, — тихо сказала Зоя Николаевна, скорбно поджав губы.

— Мы слишком долго пользовались его гостеприимством, — ответила Эва, стараясь дышать глубже, чтобы хоть немого заглушить ноющую боль. — Вы можете передать ему эту записку?

— Конечно, — понимающе кивнула женщина и снова горестно вздохнула.

Эва окинула взглядом дом и двор перед домом, верхушки сосен, видневшиеся из-за крыши. Она все равно была здесь счастлива, пусть и недолго. Навроцкий лично прибыл за ней вместе с грузовой машиной и носильщиками. Наивный, вещей было не так много, только Машкино приданое, Макар конечно всего накупил, но его все равно не набралось даже на треть грузовика. Она не взяла ничего из того, что Мак покупал для нее, пусть покупает жене, ей нужнее, а Эва обойдется как-нибудь.

Макар как только приземлился, сразу отписался, спросил, что за сообщение было удалено. Эва ответила, что это было неудачное фото малышки, он сообщил, что у него все хорошо и пообещал вечером перезвонить. Но вечером Эва уже отвечать не собиралась.

***

Эва не выходила на связь целый день. Макар поначалу не придал особого значения, переговоры затянулись надолго, но когда поздно вечером он увидел, что все его сообщения не прочитаны, внутри неприятно екнуло. А потом уже засигналило по полной, когда Эва к утру так и не появилась в сети. Голос в трубке бесстрастно сообщал, что «абонент находится вне зоны действия сети», и Мак сто раз успел покрыться холодным потом.

Утром он набрал Зою Николаевну.

— Эва уехала, Макар Романович, оставила вам записку и уехала.

— Что значит уехала? — он чуть не выронил трубку и прислонился к стене. — Как она могла уехать одна с ребенком?

— Так она и не одна, мужчина за ней приехал, в возрасте такой, но очень представительный, с машиной грузовой и грузчиками. Те быстро вещи закидали, а Эвочку с куколкой нашей он к себе в машину посадил. Вы не думайте, Макар Романович, она очень грустная была, когда уезжала, со мной очень тепло попрощалась.

— Что, вот так приехал и забрал? И она сразу согласилась?

— Не знаю, Макар Романович, я ведь только к обеду пришла, я у Эвочки в поликлинку отпрашивалась, а там меня задержали, то одно, то другое. Прихожу, а у нас такое…

Если бы Макар мог толкать самолет, чтобы тот быстрее летел, он бы это непременно сделал, но быстрее не получалось никак. А сразу из аэропорта он поехал за город, хоть и понимал, что Зоя Николаевна точно не станет устраивать ему шоу «Розыгрыш», но дурацкая надежда все равно теплилась.

Он вошел в дом и сразу понял, что их нет. Было непривычно тихо, хоть Эва с малышкой и не производили много шума. Это если бы девочка уже подросла и топала своими маленькими ножками по полу, тогда может быть…

Внезапно Макар понял, что не увидит ни как она ползает, ни как ходит, ни как улыбается — те младенческие гримаски конечно нельзя было считать настоящими улыбками. Не услышит, как она скажет первое слово — неважно какое, он никакое не услышит.

В доме еще пахло ребенком — присыпкой, чистыми пеленками, молоком, а может, ему так казалось, просто из его памяти этот запах никак не выветривался. Макар вошел в комнату, где жили Эва с дочкой. Она увезла и кровать, и люльку для укачивания, и пеленальный столик. И тут его взгляд наткнулся на коробку, что стояла на подоконнике.

Ноутбук, он купил Эве новый, потому что тот, на котором она работала, не тянул нужные программы. И телефон по уже сложившейся традиции. Макар сдвинул слайд шкафа — так и есть, сложенные стопкой вещи, которые он покупал. Она забрала только то, что покупалось для девочки, остальное будто ему в лицо бросила.

На полу что-то белело, Макар сразу и не разобрал, все вокруг казалось слишком расплывчатым. Наклонился и поднял игрушку, которую следовало вешать на поручень кроватки, наверное, ее случайно обронили. Как ему объяснили в магазине, игрушка сделана из слюнопоглощающего материала, чтобы ее можно было грызть и облизывать, это очень нужно, когда режутся зубки…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Макар не увидит, как у его — его, а не этого мудака! — девочки режутся зубки, потому что Эва попросту выбросила его из своей жизни. Не посчитавшись ни с его просьбой, ни с его чувствами. Макар сжал игрушку в руке и сел на пол под стенкой.

Он долго так сидел, пока за окном во дворе не зашуршал гравий под шинами. Застучали каблуки, и в комнату вошла Алена. Ничего не сказала, подошла и села рядом на пол, а потом осторожно просунула ему под руку свою ладонь.

— Что ты здесь делаешь? — он так просто спрашивал, ему было глубоко фиолетово, что она здесь делает. Его душа выворачивалась наизнанку, оттуда отваливались целые куски и уносились прочь, как астероиды в открытом космосе. — Разве ты не в Таиланде?

— Я не стала продлевать отель и менять билет, сразу полетела сюда. Как я могла остаться там, когда ты в таком состоянии? — она говорила тихо, и это радовало Макара, он бы не вынес громких звуков. — Я сразу поняла, что у тебя что-то случилось.

— У меня все нормально, — безжизненно сказал Макар, провожая глазами очередной астероид, — у меня все просто зашибись!

— Ты так расстроился из-за Эвы? — осторожно спросила Алена и положила вторую руку ему на локоть.

— А тебе что?

— Как что? Я твоя жена. Ты ведь помнишь, мы поклялись быть вместе и в горе, и в радости.

— Откуда ты вообще взялась? — он поморщился и посмотрел на Алену.

— Я ехала за тобой. Я приехала тебя встречать в аэропорт, но ты прыгнул в машину и полетел, я даже не успела к тебе подойти. Потому и поехала следом, я ведь твоя жена… Макар, — она прижалась щекой к его плечу, — ты слишком идеализируешь Эву. Ты слишком порядочный, чтобы поверить в то, как такие как Эва могут обводить вокруг пальца. Она мне позвонила, лишь только мой самолет приземлился в аэропорту.

— Зачем? — поднял голову Макар. — Зачем Эва тебе звонила?

— Ей нужны были деньги. Она сказала, что живет здесь, в этой глуши, и что уже давно бы уехала, если бы было за что. И с чем.

— И что ты?

— Перевела деньги. Надо сказать, сумма немаленькая. Вот, сам посмотри, — она достала телефон и продемонстировала Макару платежный документ, по которому на счет Эвангелины Казариновой была переведена действительно довольно большая сумма.

— Ты отправила ей деньги? — Макар неверяще рассматривал экран. — Но зачем?

— Она моя сестра, Мак, — ледяным тоном ответила она, и Макар тут же поправился:

— Я хотел сказать ты же понимала, что она уедет с этими деньгами?

— Она так и сказала, что хочет уехать в другую страну, и ей нужен хоть какой-то капитал. Эвка собиралась продать свою квартиру. Мак, — Алена погладила его по плечу, — она и жила здесь в надежде, что выйдет получить с тебя побольше.

Макар слушал, а в груди разрасталась огромная дыра, черная, пустая, ему даже казалось, он слышит, как там гулко отдается голос Алены. Эва, его Эвочка, оказалась не таким уж и ангелом, как он себе вообразил.

— Ты просто не знаешь всего, Мак, ее мать была такой же, забеременела от первого встречного, а потом вся семья должна была ей помогать. Вот спроси у моего отца, он много расскажет интересного.

— Я не хочу это знать, — сцепив зубы, проговорил Мак, и Алена мигом переключилась.

— Хорошо, поехали домой, — это прозвучало так буднично, что у него снова защемило.

Он думал, что его дом здесь, он решил, сдуру, как минимум, что у него есть семья, ему казалось, женщина, по которой он сходил с ума, испытывает к нему такие же чувства. А по итогу, ничего такого нет и не было. Так что он тут сидит, как дурак, может, ему еще порыдать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вообще-то, может и не отказался бы, если бы умел. Мак поднялся с пола и направился к выходу. Алена не позволила ему сесть в его Феррари, правильно, Макар и сам сейчас сомневался в своей адекватности.

Дома он выпил залпом стакан виски, а потом налил еще. Положил перед собой развернутую записку и смотрел на нее сквозь призму жидкости цвета жженого сахара.