Сводный гад - Янка Рам

Да и еда очень однообразная. Курица эта тушеная без конца… Через пару месяцев уже в горло не лезет.

Несёт Стасю на руках.

Потом опять уходит к окну вместе с ней и ревёт, обнимая девочку.

Стася её утешает, обнимая в ответ.

Ну жесть!

Камеры разворачиваются к нам. Встаю к ним лицом, закрывая спиной девочек.

— Туда снимай! — раздражаясь, киваю на отца.

— Иван, подойди, — зовёт отец.

Он просит меня пройтись по семьям и раздать билеты в батутный центр и небольшой уличный аквапарк. А сами они уходят куда-то дальше.

Яська со Стасей уже куда-то смылись. Ну и славно…

Прохожусь по семьям, ловлю в каждой Старшего. Объясняю с билетами. Чтобы никаких муток не было. Не дай Бог спалю, что кому-то билет не дошёл.

В Стасиной семье — звучит древнее немного расстроенное пианино.

— «Жил да был Брадобрей!»

Яська!! Её голос…

— «На земле не найти Добрей!»

Прохожу.

Пальцы летают по клавишам.

Мелкие, улыбаясь, трутся рядышком, с бумажными фирменными пакетами в руках. Жуют хороший мармелад, который обычно продают только поштучно. Отец прилично разорился.

Среднячки настороженно выглядывают из комнат. Их уже таким не возьмёшь. Они обиженные, циничные и не во что не верят. Понимают только конкретные подарки — шмотки, телефоны, деньги.

Я тихо общаюсь со Старшим по билетам.

После небольшого концерта эвакуирую Царевну, пока она ещё в себе и не начала складывать детей в свою маленькую сумочку, чтобы утащить с собой.

Мы гуляем по заброшенному стадиону на территории Интерната.

Молчим. Оба понимаем, что трешак неизбежен. И, наверное оба не понимаем, что делать дальше. За руки взяться боимся. Так как кругом объективы.

— Я тебя люблю… — шепчу ей тихо.

— Хочу тебя обнять.

— Дома, Ясь.

Мне звонят из агентства недвижимости.

— Иван Алексеевич, у нас договор с вами на посуточную аренду закончился. Вам нужно подъехать, подписать новый.

Что-то неприятное и тревожное переворачивается у меня внутри. Такая неопределённость и опять потеря почвы под ногами.

Завтра выборы.

Мне надо съезжать из их дома.

— Я на месяц приторможу пока с арендой. В сентябре позвоню.

В конце августа сборы, в сентябре турнир… Можно будет опять сдать.

— Хорошо, всего доброго. Ждём звонка.

— Спасибо.

— Поехали домой, Вань. Мне кажется, я сейчас упаду…

Выжрали детки? Они такие…

— Поехали.

Глава 43 — Треш

Отоспавшись, заглядываю в комнату к Ивану.

В комнате стерильная чистота.

Костюм уже аккуратно висит в шкафу. Он открыт… Почищенные туфли стоят там же.

На кровати спортивная сумка. В наушниках, не торопясь, собирает свои немногочисленные вещи.

Берёт в руки пижаму в пакете, которую покупала ему мама. Она даже не открыта.

Поджав губы, кладёт обратно в шкаф.

Замечает меня. Стягивает наушники.

— Что ты делаешь? — колотится моё сердце.

— Завтра выборы.

— И что?

— Ну… Всë.

— А я?!

Подходит, поднимает моë лицо выше. Заглядывает в глаза.

— Нам нужно с тобой…

Моё сердце сжимается в ужасе.

— Вернее, мне нужно. Очень много всего сделать, чтобы… — кусает губы. — Объявить официально, что мы вместе.

— Аа…

— Ты подождешь?

— А что именно — сделать? — хлопаю непонимающе глазами.

— Ясь… У меня же, кроме себя самого ничего нет. Ты это понимаешь?

— А мне ничего не надо! — хватаюсь за его футболку, словно боясь, что он исчезнет.

— Мне надо серьёзно подготовиться к турниру. Взять приз. Хотя бы второе место. Закрыть половину долга за квартиру. Сделать ремонт там…

— Но мы вместе?!

— Ну, конечно… — прижимается ко мне лицом. — Меня просто будет меньше. Я буду часто в отъезде.

— Почему?

— Сборы… Турнир…

— Я не хочу меньше, — вжимаюсь в него. — Я хочу больше.

— Я тоже очень хочу больше. Я всегда буду на связи. Но надо потерпеть. Просто пообещай мне, что ты никуда не уедешь! И не остынешь… — зажмуривается он болезненно. — Иначе, мне не победить.

— Ярославна!! — рявкает отец снизу.

Сердце у меня в груди делает двойное сальто.

Неужели мама рассказала??

— Уезжай прямо сейчас, ладно? — всовываю ему в руки сумку и гитару.

Отец в гневе — это полный треш. Его иногда несёт…

— Не попадайся ему пока на глаза. Он потом остынет.

Ловит меня за локоть.

— Вместе пойдём.

Я молюсь, чтобы выволочка не перешла границы…

Иван оставляет гитару и сумку на последней ступеньке.

— А если он не по этому? — шепчу я.

— Всë равно пора сдаваться, Ясь, — крепче сжимает мою кисть.

— Ты просто не представляешь…

Бросает мне в глаза ледяной спокойный взгляд. Такой… отмороженный, усталый, равнодушный. Словно он был бит сотни раз и очередной… Просто очередной.

Я затыкаюсь на полуслове, мне становится стыдно за свою удушливую панику.

Я просто крепче сжимаю его руку в ответ. Мы застываем перед дверью, услышав голос Эдика.

— …Маме я сообщать об этом не стал. Она человек резкий. Быть может, нам удастся, вдвоём как-то… уберечь Ярославну от этого. Зачем он это делает, я не понимаю. Может быть это просто месть Вам? Ну а Яся… Вы про неё и без меня всë понимаете. Она, скорее всего, жертва ситуации.

Отталкивая плечом Ивана залетаю первая.

От возмущения перехватывает дыхание, я молча несколько раз открываю рот, пытаясь озвучить тираду, что кипит внутри.

Чувствую Ивана за спиной.

Отец медленно поднимает голову. В глазах тёмный огонь. Вздувшаяся вена на виске колотится. Кровь приливает к лицу.

Я делаю шаг назад, вжимаясь спиной в Ивана.