Сводный гад - Янка Рам

тушила всегда лук и морковь на масле. Решаю, повторить фокус. Плюхаю туда немного масла. Оно трещит и летит мне в лицо, на руки…

— Ооо! — хватаясь за глаз, бегу к раковине, быстро умываясь водой.

Боже, это масло всë забрызгает! А я боюсь подойти к плите и выключить. Я вся и так уже в масленых укусах. Но оно вдруг, успокаивается…

Торопясь, чищу морковку.

Рука срывается, я сношу себе кусок кожи.

— Ааа!! — скачу по кухне, заливая всë кровищей. — Боже!

Сковорода дымится… Язык пламени лижет её сбоку, заскакивая внутрь.

В ужасе смотрю, как полыхает масло.

— Воу!! — залетает на кухню, обгоняя меня Бессарион.

Накрывает крышкой. Выключает.

— Ого, — обнимая за талию сзади прижимает к себе Ваня. Берёт мою окровавленную руку, засовывает под ледяную воду.

— И можете мне ничего даже не говорить, — закатываю я глаза. — Это должен был быть суп. Но факир был пьян и фокус не удался… — вздыхаю.

Иван целует меня в затылок.

— За попытку зачёт.

— За ТБ — двойка, — добавляет Бессарион.

Дует на ложку с супом, пробует.

— А за суп — отлично! Давайте обедать.

Разворачиваюсь к Ивану, прячу лицо у него на шее. Он, жалея, гладит меня по спине.

И мне даже никто не выговаривает за криворукость и беспредел на кухне.

Мне и смешно, и больно, и гордо, что все-таки — отлично.

Сижу с ранением в бинтах на диванчике. Они сами накрывают на стол.

И вместо неправильной немытой морковки на столе появляется правильная — по-корейски.

И Бессарион не смотрит на меня больше своим строгим взглядом. Смотрит ласковее и немного снисходительно. Но не обидно. Просто как на девчонку.

Они молча едят суп. Не жалуются, вроде, и не давятся им.

— Не будете хвалить, я вам ещё и котлеты пожарю, — угрожаю им я, не выдерживая.

Смеются…

— Вкусно!

— То-то же…

Глава 46 — Сами

Сегодня у нас утренняя тренировка на выносливость. И к её окончанию Бес выматывает нас до смерти своим любимым садистким способом.

Прицепив к поясам ленточные эспандеры, прикрученные другой стороной к стене, мы по свистку рвемся со всех ног вперёд до натяжения ленты, которая тянет обратно. И надо вырваться за очерченную границу, и успеть выхватить оттуда теннисный шарик.

Приключение то ещё!

Больше всего фартит Тарханову, он самый тяжёлый… Его инерция выше, чем у остальных. И он уже перетаскал почти все свои шарики.

Бес недовольно смотрит на него.

Уверен, укоротит ему ленту к следующей тренировке.

Свист.

Мы срываемся с места, стараясь максимально набрать скорость к моменту, как возникнет критическое натяжение, чтобы проскочить на инерции барьер. Пояс дёргает, мы летим на колени и животы. Ленты по матам тащат нас обратно. Кто-то ржёт опять, сбивая дыхалку. Но заразительно, и я тоже начинаю улыбаться, теряя собранность.

— Кому весело? — дёргает бровью Бес. — На исходную.

Свист. И мы снова рвём из последних сил.

Шлепок… Нас тащит обратно. В моей руке шар.

Три осталось!

— Я — всë! — Тарханов.

— Свободен на сегодня.

— Вот гад! — шутливо закидываем его теннисными шариками, зажатыми в руках.

Сбегает в душевую.

— На исходную…

— Здравствуйте, — заглядывает в зал Ярославна. — Можно подождать здесь?

Бес кивает.

Я плыву как идиот, улыбаясь ей. Весь мокрый насквозь. Тело трясёт от усталости, глаза щиплет…

— На исходную!

Свист.

Стою на месте, пялясь на Яську.

А, черт…

— Яшин, я не понял, у тебя тренировка закончилась?

— Нет.

— На исходную!

Срываюсь вместе со всеми, сдуваясь первым. Падаю на колени.

Ааа… Капец! Как же она отвлекает.

— Яшин…

Иду на исходную. Сдохну сейчас…

Лажаю три старта. Пацаны начинают потихоньку расходиться.

— Это всë твои сигареты, Яшин, — надменно ухмыляясь, дрочит меня Бес.

Да нет… Это Яська!

— На старт!

Закрываю глаза, стараясь отключиться от её присутствия.

Через пару стартов выхватываю ещё один шарик. Шмель уже тоже отстрелялся.

Мы остаёмся вдвоём.

— У Темы — свежая травма, — продолжает пинать меня, Бес. — У тебя, какие оправдания?

Ааарр… — вспениваюсь я. И на злости выхватываю ещё один шарик.

— На старт!

— Добейте меня!.. — страдаю я.

— Курятина твоя тебя добьет, Яшин!

— Я не курю! — вру я.

Свист.

Лажаю…

Свист!

Да, сука!!

С рычанием в последнее мгновение ловлю шарик в пальцы. Меня тащит назад. Он выскальзывает и скачет прямо к Яське.

Бес следит за ним взглядом

Она ловит его.

— Ну вот, молодец, Яшин, мамонта добыл. Свободен. Артём — тоже.

Подмигнув Ясе, ухожу в душ.

Вываливаемся оттуда уже всей толпой. На ходу сушу полотенцем волосы. Руки не слушаются.

— Шарики собрать.

Тихо стонем. Ноги не сгибаются. Но идём на маты собирать шарики.

— Иван, — смотрит в экран Бес. — Наши победили.

Результаты выборов?

— Я рад, — бросаю сухо.

Забираю Ясю. На улице, стоим у тачки Шмеля, ждём Мара, заскочившего в кабинет к Аленке.

— Есть сигареты?

Шмель, отворачиваясь от окон, протягивает мне открытую пачку.

Вытягиваю сигарету.

— Ты не куришь! — мстительно мне улыбается коза, стреляя взглядом на окна. — Правда?

Отбирает сигарету, берёт её в губы. Ромка, угорая, прикуривает ей.

— Ээ… — охренев смотрю на отжатую сигарету.

— А мне теперь никто не указ, — улыбаясь, порхает ресницами, выдыхая в мою сторону дым.

— Ты страх потеряла?! — зажимаю её. — Я тебе указ! Ну-ка, дай сюда.

Отбирая друг у друга, ломаем сигарету.