Сводный гад - Янка Рам

Ни слова она не говорит обо мне.

А просто извиняется, говорит, что не любит, что так не сможет…

— Почему пьяна?? Ничего я не пьяная! — возмущённо. — Эдик, и я прошу, не афишируй это пожалуйста до выборов. Давай скажем родителям после.

Выслушивает монолог.

— Я понимаю… Да, я знаю… Да, я не права… — покаянно. — Но я не могу.

Их разговор затягивается, он убеждает её.

— Иван? Причём здесь Иван? Нет, он не при чем! — нервно.

И хоть меня и бомбит, это тоже правильно. Мы для всех брат и сестра пока, и как не крути, не надо нам выносить за рамки семьи нашу связь. Пока.

Яся садится на кровать. Я присаживаюсь напротив.

— Эдик, я не хочу туда ехать. Это твоя мечта, не моя… Нет, я не горячусь… Я не обиделась на тебя, нет. Нет, я не злюсь! Да, блять! Я извиняюсь, вообще-то. Ты меня слышишь?

— Ну завязывай уже, сказала, пусть теперь переваривает, — ревниво шепчу я.

«Подожди!» — уворачивается от моих рук.

— Не обязательно всем знать, что мы расстались.

— Эй! — шлепаю по бедру. — Не тот поворот.

— Нет, ну некоторое время ты можешь не говорить Инге?? — раздражённо отпихивает меня, ложась на живот. — Она выкупает теплоход для торжества?! Сколько?? Останови ее! Подарок мне?! Какой ещё… Черт! Это можно вернуть в магазин? Из Эмиратов привезли?..

Да, Боже!

Задираю её юбку, стаскиваю с полки красный перманентный маркер. Рисую на попке сердечко. Закрашиваю. Ложусь на него щекой.

Ну о чем можно так долго говорить?

— Нет, я не знаю, что теперь делать… — убито. — Останови это всë, пожалуйста. Хорошо. Хорошо… Хорошо! — срывается она на эмоции. — Я буду думать.

Бросает телефон в сторону.

— О чем будешь думать, Ясь?

— Не допинывай меня, пожалуйста. Мне и так сейчас очень плохо. Я подставила кучу людей…

— Неудобно я возник, да?

— Ну я же попросила…

— Окей.

Ухожу к себе.

Убираю бардак в комнате, что устроила Яся. Ухожу в душ. Падаю на кровать, втыкаю «уши». Музыки больше сегодня не хочется. И я врубаю аудиокнигу.

Я пытаюсь жить внутри своей комнаты своей обычной, привычной жизнью. С её простыми маленькими кайфами.

Но я словно робот. Из меня вырвали какую-то важную штуку, и без нее ничего не наполняет. И даже текст третьего тома книги, два из которых я сожрал с удовольствием, больше не будоражит.

Я какой-то ущербный без неë — этой штуки. Без неё в груди вакуум. И больше ни на чем нельзя сосредоточиться.

Смотрю на себя в зеркало. На щеке сердечко красным перманентом. Отпечаталось и водой не отмылось.

Вырубаю свет.

Спи, Яшин. Утром разберётесь.

Ворочаюсь, пытаясь отыскать удобную позу. Разберёмся в чем конкретно? Ты собираешься, поссорить её с родителями, Яшин? А дальше что? Что ты ей предложишь?

Ворочаюсь, агонизируя от этой мысли. Ни теплохода, ни Эмиратов, ни Англии не будет! Она это понимает? Я не знаю…

Я не усну!!

Со злостью луплю кулаком ей в стену.

Подлетаю на ноги, и решительно иду на балкон. Хер его знает зачем! То ли курить, то ли, чтобы… Врезаемся с ней друг в друга. Она в моей толстовке…

В темноте всë решают тела и эмоции. Рывком прижимаю к себе. Она впивается мне в губы.

Я злой, расстроенный, грубый, нетерпеливый…

Мне больно. И от её поцелуев и от того, что я способен решать проблемы только на своём уровне. А она привыкла, чтобы на другом.

Мне инстинктивно хочется сделать ей больно за это. Словно она виновата.

И в секунде до того, как изодрать её в клочья на балконе — потому что это я легко могу, в отличие от многих других вещей — я торможу.

Убираю от неё руки.

Да, вытрахать до отключки, чтобы ничего не соображала и не понимала. И был только я.

Но я не хочу, выключать. Хочу, чтобы соображала. И осознанно выбрала!

Сползаю по декорированной стене вниз, царапая об неё спину и не чувствуя этого толком.

И она тоже со мной.

Вжимается в меня. Беспощадно стискиваю. Мы тяжело дышим.

— Ну, что надумала? — цежу я.

— Что?

— Я не Эдик, ни папочки, ни бабок у меня нет, Яся. Моя тема — это спорт…

— В смысле — нет? Ещё как есть.

— Ты глупенькая… — болезненно улыбаюсь я. — Эта игра в отца скоро закончится. Денег я у него не возьму, выборы он выиграет и всë на этом.

— Отец не такой!

— Яся! Да мы чужие люди с ним. У нас кроме тебя и крови — ничего общего.

Затыкает мне рот поцелуями.

— Что ты решила, Яся? — не отвечаю ей.

— Не, я девочка, ты решай, — заигрывает она, кусая, губами меня, за челюсть.

— Это понятно. Ты МОЯ девочка? Я ж за чужую решать не могу.

— Фся… Фся… Фся… — морщит нос, засовывает мне в рот язык.

— Идиотка… — сжимаю её губешки «рыбкой». Несколько раз чмокаю.

И снова прижав к себе, дышу её запахом.

Надо прекращать трахаться в доме отца. Это не есть хорошо…

— Иван? — стук в дверь.

Мы расходимся по своим комнатам.

Открываю отцу.

— Извини, что поздно.

Пропускаю его в комнату. Горит ночник, бросая фиолетовые блики на всë.

— Свет включить?

— Не надо. Завтра у меня публичный неформальный засвет. Мы с командой посещаем несколько социальных заведений. В том числе и твой интернат. Я хотел попросить твоей поддержки и присутствия.

— Что мне нужно делать?

— Ничего. Быть рядом со мной.

— Хорошо. Если это поможет…

— Это поможет. Спасибо. Костюм принесут с утра.

— Костюм…

Кивает.