Безмолвное дитя - Сара Дензил

больше походило на жилой дом, нежели на место коммерческой направленности. Большинство магазинов было украшено старомодными подвесными корзинами с недотрогами и бархатцами, но на здании аптеки цветов не было — лишь одно широкое окно и деревянная дверь с колокольчиком.

Я уже расплачивалась за выписанное мне лекарство, когда на двери звякнул колокольчик, возвещая о приходе ещё одного покупателя. Желая побыстрее выскочить из уютной аптечной лавки, я поспешно бросила сдачу в бумажник и ринулась к двери.

— Эмма?

Адреналин всё ещё плескался у меня внутри, и я слишком резко обернулась на голос, чуть не сбив с ног Эйдена.

— А, привет, Эми! Не ожидала тебя здесь встретить. — Был вторник, а у учителей никогда не было выходных посреди рабочей недели. — Как у тебя… — осеклась я: Эми совсем меня не слушала, во все глаза уставившись на сына.

— У меня перерыв, — пробормотала она. — Думаю, схожу пока в аптеку… — Она так на меня и не взглянула, настолько пристально рассматривая сына, что я чуть не притянула его резко к себе, подальше от неё. — Бог мой, Эйден… это правда ты?! — Вытянув руку, Эми шагнула вперёд, но он увернулся и спрятался за мной. Тогда Эми наконец подняла глаза, наши взгляды встретились, она заморгала, смахивая ресницами несколько слёз, и только после этого смогла взять себя в руки. — Я не… Ну в смысле я слышала в новостях, что случилось, и хотела позвонить тебе, но…

Спина у меня сама по себе распрямилась. Передо мной стояла женщина, чья нерадивость привела к тому, что у меня украли ребёнка, и неудивительно, что при её появлении Эйден съёжился где-то позади меня. — Не стоит, Эми, сейчас не до этого. — У меня покалывало кончики пальцев. Я думала, что спустя столько лет простила её, но, выходит, ошибалась. Мне удалось лишь подавить в себе чувства ради того, чтобы иметь возможность жить дальше, а теперь, когда Эйден снова был со мной, старые переживания выплыли наружу. Возможно, это инцидент с женщиной в клинике на меня так подействовал, а может, увязавшийся за нами странный чёрный фургон, но я была не в настроении нежничать с той, которая не проследила за моим сыном и позволила ему уйти из школы.

Она спала с лица:

— Ты права. Прости. Так глупо… Я просто… Я так рада, что Эйден жив! В смысле я представляю, что он пережил…

— Это был ад, — уточнила я. — Он прошёл через ад. — Пока мы стояли там и смотрели друг на друга, все те годы, что мы бок о бок проработали в школе, словно улетучились, оставив во мне лишь горечь и обиду на эту женщину. Я позабыла и о кукле, которую она преподнесла для моего ещё не рождённого ребёнка, и о той шаткой дружбе, которую мы осторожно выстраивали на протяжении последних нескольких лет. Мне отчаянно хотелось назначить кого-нибудь виновным — тут-то она и подвернулась.

— Мне очень жаль, Эмма, — сказала она. Лицо её стремительно заливало красной краской, а нижняя губа задрожала, предвещая скорые рыдания.

— Нам пора, — бросила я, поворачиваясь.

— Погоди! — сказала она. — Я бы не хотела… Эмма, мы же давно дружим. Я думала, мы оставили в прошлом то, что случилось.

Я покачала головой:

— Всё изменилось. Я скорбела о нём и в конце концов отпустила — это было единственным способом закрыть глаза на то, что ты сделала. Но теперь он снова со мной, и ему плохо, и мне не остаётся ничего, кроме… — Я помедлила и впервые внимательно посмотрела на неё. Откуда вдруг все эти эмоции? Одинокая слеза, стекающая по щеке… Всё это казалось каким-то… наигранным. Как мне теперь ей верить, что бы она ни говорила?

Я поспешила к машине, увлекая за собой Эйдена. Вспоминая ворох отчётов и показаний очевидцев, прочитанных в день исчезновения Эйдена, я силилась понять, не было ли каких-либо нестыковок в показаниях Эми. Я вспомнила, что после того, как она заметила пропажу Эйдена, она попросила кого-то из учителей присмотреть за её классом, а сама отправилась на поиски Эйдена и какое-то время была одна. А что, если?.. Я открыла дверь машины, и Эйден залез на своё место. Инспектор Стивенсон признал, что похититель не обязательно мужчина, хотя, скорее всего, это был именно мужчина. Я вставила ключ в замок зажигания. Всё-таки Эйден предпринял бы что-нибудь, оказавшись лицом к лицу с похитителем, а раз не предпринял — значит, не узнал преступника.

Знаете, почему я стала подозревать всех? Почему вдруг у меня возникла мысль, что Эми, миниатюрная, застенчивая женщина, могла украсть моего сына и держать его в неволе? Потому что я начала верить, что люди на самом деле способны на что угодно. Они многогранны. У любого в шкафу может прятаться скелет, у любого могут быть свои тёмные, страшные тайны. Ваш доктор может оказаться садистом, учитель из начальной школы — педофилом, а косметолог — убийцей. Всё это вполне возможно.

Я смотрела, как Эйден застёгивает ремень безопасности, и мысленно спрашивала себя: а помнит ли он хоть что-то о своём заточении? Я только и знала, что он боится Дремучей Долины и тамошнего леса, и это было вполне понятно, а вот помнит ли он своего похитителя, и как бы он себя повёл, если бы столкнулся с ними лицом к лицу?

Резко рванув с парковочного места, я вынудила следующий мимо чёрный «Рено Клио» экстренно затормозить, дабы не въехать прямо в нас. Водитель «Клио» раздражённо засигналил, а я по-идиотски помахала ему рукой, неуклюже дёрнула рычаг переключения передач и дрожащими руками вывела машину на полосу движения.

— Может, радио включим? — чересчур весело сказала я.

Эйден не ответил. Он как и обычно смотрел прямо перед собой, сохраняя всё то же безразличное выражение. Я включила радио и попыталась перестать думать о том, что у него на уме. Всё, что нам так нужно было знать, скрывалось там, в его голове, и он не хотел ничем делиться. Именно в тот момент я поняла, что злюсь на него и ничего не могу с этим поделать. Я злилась на Эйдена за то, что он не желал общаться со мной. И это в то время, как я была полна подозрений в отношении всего и вся.

— Почему ты