Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю - Василий Песков

Дорогой Никита Сергеевич! Вы полетите за океан, но вот эта небольшая частица советского народа, весь советский народ, и не только советский народ, мыслями будут с вами. И от имени вешенцев и наших дорогих гостей — сталинградцев и воронежцев, хочу вас заверить, что мы тоже будем с вами там, в Америке. Желаем вам, дорогой Никита Сергеевич, здоровья и успехов во всем.

К микрофону подошел Никита Сергеевич Хрущев. Много раз речь его прерывалась аплодисментами. В этой речи глубоко проанализированы важные стороны нашей внутренней жизни.

Дана глубокая и мудрая оценка роли писателя в коммунистическом строительстве. Очень глубоко, в простых, доступных для понимания каждого простого человека словах, сделан анализ нынешней международной обстановки.

Теплыми словами привета всем труженикам Дона закончил Н. С. Хрущев свою речь. Долго не смолкали на вешенской площади аплодисменты и здравицы в честь нашей великой Родины, в честь нашего народа, в честь великой партии коммунистов.

1 сентября 1959 г.

Три дня с мальчишками

«Детская комната»

Милицейской формы на мне нет. И мальчишка подумал, что не туда попал. Он очень взволнован, этот худой, лет пятнадцати парнишка.

- Я убью ее, понимаете, я убить могу…

- Кого? За что?

Парню трудно выговорить слово:

- Мать, понимаете…Так посмеяться над памятью… А он же отец мне…

Я снимаю телефонную трубку. Прошу оперативный отдел срочно выехать по нужному адресу, потом усаживаю Колю Л. на диван, чтобы понять смысл страшных слов…

Так началось мое трехдневное дежурство в детской комнате отделения милиции.

За окном — солнце. Радостными красками сверкает большая улица столичного города. Машины, потоки людей. Бронзовый Пушкин добрыми глазами глядит на нарядную улицу. Солнце! Очень много солнца. И в эту комнату заглянул светлый зайчик. Он бегает по игрушкам на полке. Игрушек в этой комнате много. Трехлетняя Ната Лебедева, которую доставили сюда два часа назад с улицы Горького, забыла плакать — возится с плюшевым мишкой. Зато у мамы ее сейчас беспокойные минуты…Да вот и она.

- Натка! Наточка! Нашлась, девочка моя!

Поцелуи, слезы благодарности.

- Это наш долг…Только впредь будьте внимательны, — как заправский работник милиции, говорю я взволнованной женщине.

…Приводят маленького воришку. Налицо и «вещественное доказательство» — бутылка с шампанским…Звонит какая-то родительница:

«От рук отбилась дочка. Нельзя ли ее попугать?..»

В тяжелых сапогах, запыленный, вваливается нарочный из детской колонии: «В девятый раз бежал Анатолий Конюшков. Давайте сходим вместе к родителям…»

Жизнь в эту комнату заглядывает своей теневой стороной: первые шаги в преступлении, разболтанность, хулиганство, искалеченная судьба…Человеку, сидящему в этой комнате, надо во всем без ошибок разобраться. Суметь отличить шалость от хулиганства, умело наказать, помочь, посоветовать, устроить на работу. Человеку в этой комнате надо решать сотни очень трудных задач.

Я с уважением гляжу на моего «консультанта» Маргариту Михайловну Милованову. Много лет работает она здесь.

«Детская комната» — не четыре стены. Детская комната — это хождения по лестницам жилых домов, это беседы с родителями, посещение школы, дежурство в кинотеатре, это крутые разговоры, когда надо устроить на работу, в интернат, в детский садик…

Одному с такой уймой дел, конечно, не справиться. Есть помощники у Маргариты Михайловны, бескорыстные, сердечные люди. Пробегаю глазами список.

- А работники райкома комсомола?

- Нет, не помогают. Ходила, просила — никак…

Я вспоминаю разговоры в других детских комнатах. И там тоже один ответ: «Никак»…

«Дело Андрюши Ч.»

- Атас, пацаны! — Пестрая стайка подростков рассыпается по закоулкам полутемного двора. На отполированном до блеска пятачке асфальта остаются впопыхах забытые карты, мелкие деньги, чья-то фуражка.

Мы идем с Маргаритой Михайловной по следам «ребячьих дел».

- Давайте сначала к Юрке…

Про Юрку Хамидулина с дворовым прозвищем «Ржавый» я уже слышал. Бросил школу. Вся жизнь — во дворе. Участвовал в коллективной краже, отпущен на поруки матери.

В неприбранной комнате мать судачит с соседками. Наш приход ее ничуть не смутил:

- Небось, опять хотите Юрку в ремесленное…И не думайте! Что он, хуже других, чтоб в ремесленное?

- Но ведь сын бездельничает. Одно преступление уже есть…

- Нет, и не думайте. Пусть погуляет, подрастет. Он не хуже других, чтоб в ремесленное… А соседей вы не слухайте, они все брешут. Никого он не развращает. Он не хуже других…

Слова сыплются, как из пулемета. Мы отступаем к двери, так и не сумев объяснить любвеобильной мамаше, что такое «ремесленное» и до чего доведет Юрку ее материнская «забота».

- Зайдем в другой раз, — делает пометку в Юркином «деле» Маргарита Михайловна, — попытаемся еще с отцом…

Стучимся в другую дверь. Замок.

- Каждый день замок, — качает головой соседка, — хозяйка опять не иначе как на четвереньках вернется. Вчера сама не могла даже дверь открыть.

- А мальчик?

- Андрейка? К ночи явится. Он любит, когда мать пьяная: сотенную из кармана можно вытянуть — не заметит. Такую бы мать…

Идем разыскивать мать. Она работает рядом, в овощной лавке.

- Нам бы Ольгу Черняеву!

Заведующая ведет нас на склад. Пахнет гнилыми помидорами и… дешевым одеколоном. На кочанах капусты сидят две женщины с посоловевшими глазами…

- Вот, пожалуйста, не успела отвернуться… Работнички!..

С тяжелым сердцем уходили мы с «трудного двора», где живет избалованный Юрка «Ржавый», где маленький Андрейка ждет, когда мать вернется, чтобы вытащить у нее «сотенную».

Он еще несмышленый, Андрейка, он радуется, когда мать пьяная и приходит с «дядей». Надо скорее отнять Андрейку у беспутной матери.

Скорее! Пока он не понял всей мерзости, пока не прибежал в милицию, подобно Коле Л. со словами: «Я убью, я убить могу…».

Мать, потерявшая человеческий облик, не может называться матерью. Закон на стороне Андрейки. Но страшен ли этот закон людям, утратившим честь и совесть? Ведь он только развязывает им руки. Не время ли подумать о поправке к этому закону? Надо не только лишать родительских прав, но и строго наказывать за преступное отношение к детям. Стоило бы иметь в этом законе пункт и об ответственности любого взрослого за неправильное отношение к ребенку. Надо строго наказывать тех, кто спаивает малолетних, приучает их к курению, кто сквернословит при детях… Нужно принять все меры, чтобы не было у нас в детских комнатах милиции папок со страшным заголовком: «Дело Андрюши Ч.».

Яблоня на асфальте

И еще один двор. На облупленной стене знакомые каждому горожанину письмена:

«Степа-1 + Рита = любовь»… Цветочная клумба, голуби копошатся в песке.

- Здравствуйте, дядя! Вы кого-нибудь разыскиваете? А-а, вы к нам, в лагерь… — десятилетний карапуз не дает мне опомниться.

- А разве есть тут лагерь?

- О!..

Через двадцать минут я уже знал все подробности дворовой жизни.

Ребятишки — великолепные рассказчики.

Я живо представил себе летний день: мать закрывает дверь, выводит Соню во двор и спокойно идет на работу. И Петю мать оставляет во дворе, и Вову, и Люсю. Матери могут спокойно работать — на дворе в это время… Нет, со слов ребятишек я всего не запомнил. Пришлось перелистать «Дворовый журнал» и сделать выписки: «Ходили в зоопарк… Ездили на автобусе в звенигородский лес… Опять ездили в лес. Был дождик — рисовали в красном уголке… Ура! На четыре дня в Ивантеевку едем!..» и так девяносто летних дней.

- Это все для нас дедушка Сеня, Семен Захарыч, ему спасибо, — уловив мой интерес, выпаливает, видно, подслушанную у взрослых фразу черноволосая девчурка.

- Как пройти к дедушке? Да вон его окошко…

Поройтесь в памяти. Каждому, особенно в юные годы, встречался на пути человек, которому всю жизнь за что-нибудь благодарен. Правду научил любить, в людях разбираться.

К мастерству ключик подарил… Если три поколения жильцов дома № 5 в переулке Садовских попросить назвать такого человека, все скажут: Семен Захарович Полонский. Беда в доме — к Семену Захаровичу, за советом — к Захарычу.

На всех у этого старика хватает времени, хватает ласки и терпения.

- Ребятишки?.. Да, я сейчас на пенсии — вся жизнь в них. Отведайте-ка яблочка. Вот, если интересуетесь, с нашего «сада», вон с той яблони. Взгляните в окно…

Много лет росла эта яблоня во дворе. Никто не знал, какие бывают на ней яблоки. Завязь с ветками обрывали ребятишки.

- Ребята, а не хотите ли узнать, какой вкус у наших яблок осенью? — эти слова Семен Захарович сказал, когда пришел домой с пенсионной книжкой.