Кобра и наложница - Бонни Вэнэк

Ужин вышел восхитительный, несмотря на то что Бадра была очень тихой. Кеннет все свое внимание сосредоточил на том, чтобы восстановить прежние отношения с Джабари и Рамзесом, которые занимали его рассказами о правителях древности, а он развлекал их историями из жизни английских аристократов.

Рашид во время ужина не проронил ни слова. Огонь костра выхватывал из темноты его хмурое, настороженное лицо. Искры костра взлетали вверх в бархатную темноту ночи, и в какой-то момент Кеннет понял, что уже поздно.

Он поднялся, вежливо поблагодарил всех за угощение и сказал, что пойдет в свой шатер. Когда он шел, его инстинкт воина подсказывал, что надо быть начеку.

Неожиданно перед ним возник рабочий, поздоровался и попросил разрешения говорить.

— Моя очередь караулить этой ночью. Нужно следить за чем-то конкретно? — спросил он с чувством собственной значимости, сжимая пальцами винтовку.

Белый его тюрбан был слегка сдвинут набок. Он был в длинной до пят тобе, с яркими голубыми полосами.

— Только внимательно смотри по сторонам и разбуди меня, если заметишь что-нибудь необычное, — посоветовал Кеннет и кивнул, когда караульный зашагал по направлению к гробнице.

Сделав вид, что устраивается в своем шатре на ночлег, он потушил лампу и стал ждать. Сегодняшняя ночь была решающей. В этом он был уверен.

Бадра украдкой выскользнула из своего шатра, как воин Хамсин, готовящийся к набегу на лагерь противника. Через плечо она перекинула богато изукрашенный мешочек, который сама выткала на своем ткацком станке. Спускаясь по ступенькам к гробнице, Бадра давала своим глазам возможность после тьмы ночи привыкнуть к тусклому свету нескольких светильников, горевших внутри.

Ее башмаки из мягкой кожи зашуршали на ступеньках, когда она торопливо спускалась вниз к галерее, в которой днем проводились раскопки. Внутри гробницы ее встретил тот худой рабочий, который должен был ей помогать. При ее появлении он сначала встревожился, а потом улыбнулся.

— Я буду ждать тебя наверху, — прошептал он и затем бесшумно вышел.

Ее мучило сознание вины. Те, кто грабил могилы знаменитых покойников, таким образом обкрадывали не только мертвых, но и сам Египет. Среди этих искусно выдолбленных в скале стен находилось то, что принадлежало и ей — как наследнице прошлого.

Не нужно думать об этом. Даже если ее собственная совесть восстает против того пути, который она выбрала, прежде всего она должна заботиться о благополучии Жасмин. Ни сомнения, ни чувство вины, которое она испытывала постоянно, не помогут спасти ее дочь.

На ней был кафтан цвета индиго. К поясу ремнем поверх нижних турецких шаровар был привязан маленький кривой меч, так называемая джамбия. Это был меч Кеннета, тот самый, которым он порезал себе пальцы в тот день, когда она отказала ему. Она сохранила его, эту единственную вещь на память о человеке, которого втайне любила и который бы отдал свою жизнь, чтобы защитить ее.

Приподняв подол, она быстро достала нож, опустилась на колени и стала копать им песок.

Перекопанная земля, на которую она ступила, раньше наверняка скрывала какое-то вместилище, содержавшее драгоценности. Кривая ироническая усмешка исказила ее губы, когда она подумала о том, что использует кинжал Кеннета, чтобы отыскать принадлежащее ему же сокровище и украсть его.

Работа шла медленно. Твердым лезвием кинжала она рыхлила почву, потом руками откидывала в сторону разрыхленную землю. Конечно, можно было воспользоваться тележкой, но нельзя привлекать постороннего внимания к этим поискам,

Еще через несколько минут работы Бадре удалось раскопать большую яму, и ее джамбия с глухим звуком уперлась в потайную камеру. Бадра разгребла остатки земли и стала вглядываться в глубокую чернильную темноту. И вот в тусклом свете ее лампы что-то блеснуло.

Золото!

Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Ящик, в котором лежали драгоценности, под действием безжалостного времени превратился в пыльные обломки. Но содержимое ящика осталось невредимым. Золотые и серебряные пластины, драгоценные геммы — инталии и камеи, искусно вырезанное безвестными мастерами, камни — бирюза, лазурит, алмазы, рубины… Целое богатство, схороненное от глаз древними египтянами. Зачем, зачем это нужно было мумии фараона в загробной жизни? Дрожащими руками Бадра нащупала пектораль — то было еще одно ожерелье, ожерелье принцессы Мерет. Ожерелье, которое обрекало его обладателя на рабство. Если женщина держала его в руках, оно жгло их, как горящие уголья. Она быстро опустила его в свой мешочек.

На лагерь опустилась ночь. Лежа на своей узкой постели, Кеннет терпеливо ждал. Из ночной темноты до него донесся тихий свист, затем голос, приглушенный и полный нетерпения.

— Саиб, нужно вставать.

Кеннет быстро оделся и выскочил из шатра. Перед ним стоял тот самый рабочий, который должен был караулить на раскопках этой ночью. Страж приветствовал его, крепко сжимая в руках винтовку.

— В гробнице кто-то есть.

Кивком головы Кеннет отпустил человека. На темном бархате неба бриллиантами сверкали мириады звезд. Растущий месяц проливал на песок свой мягкий серебряный свет. Что ж, в гробнице, он найдет ответы на свои вопросы. Кеннет зажег факел и приготовился к спуску.

Внутри гробницы царила жуткая тишина. На носу у Бадры повисла капелька пота. Сильно пахло пометом летучих мышей. Пребывание под землей разбудило все ее предрассудки и страхи. Она сотворила оберегающий жест против глаза дьявола, как ее этому учили в детстве. Держа в руках мешочек с похищенным ожерельем, она вдруг ощутила приступ тошноты.

Бадра смотрела на пустынное и безлюдное место упокоения фараона, сооружение гробницы для которого было начато с момента его вступления на трон. У нее опять неровно забилось сердце. Всю свою честную земную жизнь древние египтяне рассматривали как подготовку к жизни загробной. Взяв это ожерелье, наличие которого в гробнице означало, что и в загробной жизни правители будут иметь привычную им при жизни роскошь, она как бы лишала их обладателей того, что должно было обеспечить им богатую жизнь в загробном мире. Это считалось непростительным грехом, за которым, по преданию, должна была последовать расплата.

Собрав все свои внутренние силы, она постаралась отвлечься от тягостных мыслей о предательстве, воровстве и бесчестьи. Бадра хотела забрать свой кинжал и вдруг отчетливо услышала чьи-то крадущиеся шаги в наклонном коридоре, ведущем к галерее.

Бадра в отчаянии оглянулась. В открытой камере не было укромного места, где можно было бы скрыться. Протиснувшись за саркофаг, она присела на корточки и, затаившись, стала ждать. Кто-то крадучись приближался. Она слышала тяжелые мужские шаги. Человек делал все возможное, чтобы войти в гробницу незамеченным.