Дуэль сердец - Барбара Картленд

— Прошу прощения, сэр?

В ответ он закрыл за собой дверь и прошел в комнату.

— Я сказал, — повторил он, — добрый вечер, леди Каролина.

— Я слышала вас, сэр, но вы, должно быть, ошиблись. Меня действительно зовут Каролиной, но я мисс Фрай, компаньонка леди Брикон.

Мистер Уорлингем засмеялся неприятным смехом.

— Отличная шутка; я едва поверил, что меня не разыгрывают, когда впервые увидел вашу милость! Значит, вы действительно изображаете компаньонку. Черт побери, над этой шуткой будут смяться во всех клубах Лондона!

— Вот как? Значит, у этих людей, к сожалению, превратное чувство юмора, ибо я не вижу в своем положении ничего особенно смешного, сэр.

Мистер Уорлингем облокотился на каминную полку, взглянул на Каролину и опять засмеялся.

— Вы отлично ведете рискованную игру, — произнес он, — но, мне кажется, ваша милость знает, что в моих руках козырь.

— Вот как? — холодно осведомилась Каролина.

— Честно говоря, — продолжал мистер Уорлингем, — мы с вами можем легко прийти к соглашению. В ваших руках, милая моя леди Каролина, есть одна очень хорошая карта, но, по-моему, все остальные — у меня.

— Боюсь, сэр, — холодно сказала Каролина, — вы говорите загадками, которые я не понимаю и не очень-то хочу понять. Я удаляюсь, с вашего позволения.

— Напротив, леди Каролина, вы будете благоразумны и, ради собственного же блага, останетесь и выслушаете меня, — возразил мистер Уорлингем. Тон, каким это было сказано, заставил Каролину остановиться, хотя она и направилась к двери.

— Благоразумна? — переспросила она, приподнимая брови.

— Очень благоразумна — ради самой себя. Объяснить?

— Если вам угодно, — ответила Каролина, — но заявляю, что меня это не особенно интересует, ибо, повторяю, вы говорите загадками.

— В таком случае избавимся от них, — сказал мистер Уорлингем. — Леди Каролина, я не дурак и прекрасно понимаю, почему вы здесь оказались. Вы влюбились в моего весьма достойного кузена. Но зачем вам понадобилось появляться в его доме под чужим именем, не могу представить, хотя у вас, несомненно, были на то причины. Но они меня не интересуют. Меня интересует другое: сколько вы мне заплатите за то, чтобы я не рассказал кузену о вашем неблагоразумном поступке?

— О каком неблагоразумном поступке вы говорите? — спросила Каролина.

— Вы хотите, чтобы я выразился яснее? — осведомился мистер Уорлингем. — Что ж, прекрасно. Я буду говорить с вульгарной откровенностью, чтобы вы не могли притворяться, будто не понимаете. Я хочу получить от вас, леди Каролина, две тысячи гиней за мое обещание не сообщать моему кузену или, если вам угодно, никому другому о том, что в ту ночь, когда был убит Розенберг, Монтегю Риверсби в лесу у Севенокса разыскивал именно вас.

— Две тысячи гиней! — воскликнула Каролина. — И где же, мистер Уорлингем, по-вашему, мисс Фрай может найти такую сумму?

Мистер Уорлингем выпрямился.

— Пора кончать с этим фарсом, — бросил он. — Передо мной можете не притворяться. Я узнал вас в тот вечер, хоть вы и пытались отвернуться. К тому же весь Лондон говорит о том, что леди Каролина Фэй каталась с беспутным сэром Монтегю.

— Если это и так, — резко сказала Каролина, — значит, распространили эти слухи вы.

— Может, да, а может, нет, — ответил мистер Уорлингем. — Насколько я знаю, Риверсби все отрицает, но кого интересует, что он говорит? Людям нравится верить в неблагоразумное поведение знатных молодых особ, особенно тех, кто пользуется слишком большим успехом и не дает спать спокойно другим представительницам прекрасного пола. Но меня это не касается. Леди Каролина, за свое молчание я прошу две тысячи гиней.

— А если я откажусь их вам дать?

— Вы не посмеете.

— Еще как посмею, — холодно произнесла Каролина. — Я не боюсь вас, мистер Уорлингем. А если я сообщу тем, кто заинтересован в подобной информации, что в ночь убийства вы были в «Собаке и утке»? Как вы считаете, что будут говорить тогда? Вы, которому было бы необычайно выгодно, если бы вашего кузена обвинили в убийстве?

— Вы сообразительны, — заметил мистер Уорлингем, — но вы забываете, милая леди Каролина, что, выдав меня, вы выдадите и себя. К тому же разве молодая леди, одна, в обществе всем известного распутника могла быть столь наблюдательной? Она видит человека, которого раньше никогда не встречала, а услышав о преступлении, решает, что им мог быть некий мистер Уорлингем. Но я, конечно же, в тот вечер был далеко. Между прочим, я обедал тогда на Керзон-стрит. Есть у меня несколько друзей, которые могут поклясться, что я провел с ними целый вечер. Нет, леди Каролина, я думаю, что в вашей руке очень мелкая карта… тогда как в моей — крупные козыри.

У Каролины участилось дыхание. Было что-то настолько скользкое и отвратительное в словах мистера Уорлингема и его манере говорить, что ей стало трудно выдерживать внешнее спокойствие. Она чувствовала, как в ней закипает гнев, но знала, что если выйдет из себя, то лишь сыграет ему на руку. Все равно Каролина понимала, что попала в ловушку, из которой трудно выбраться. Но даже если она и испугалась, ни в коем случае она не должна ему этого показывать.

— Вы говорите очень убедительно, сэр, — сказала она, — но в то же время я считаю, что вы переоцениваете важность ваших сведений обо мне. Буду откровенна: я действительно прибыла сюда под вымышленным именем, но твердо намерена сегодня вечером рассказать вашему кузену, кто я такая и зачем сюда приехала.

— Может, так оно и есть, — улыбнулся мистер Уорлингем, — но неужели вы и впрямь намерены рассказать ему, что отправились в уединенную гостиницу одна в обществе Монтегю Риверсби?

— Это мое дело, — бросила Каролина. — И позвольте заметить, сэр, что вас это совершенно не касается.

— Напротив, это касается меня в пределах двух тысяч гиней. Заплатите мне, леди Каролина; я знаю, что вы вполне можете себе это позволить, и я буду молчать.

— До тех пор, пока это вам выгодно, — тут же возразила Каролина. — Нет, сэр, я не намерена поддаваться шантажу.

— Если вы мне откажете, — раздраженно заявил мистер Уорлингем, — я сейчас же отправлюсь к кузену и выдам вас. Вы проникли сюда обманным путем, вы — самозванка. Я расскажу ему, кто вы на самом деле, и что Монтегю Риверсби не сомневался в ваших чувствах к нему в тот вечер, когда вы отправились с ним из Лондона в «Собаку и утку».

Каролина оперлась рукой о спинку стула и лихорадочно соображала, как лучше поступить. Ей нужно было время, чтобы подумать, чтобы самой рассказать лорду Брикону о том, как ей удалось спастись в тот вечер. Слишком хорошо она помнила, с каким возмущением, с каким гневом он говорил о Монтегю Риверсби. Что он скажет, когда узнает, что Риверсби обманул и ее — не так, как бедную Мелиссу, но, тем не менее, она поддалась на его уловку и попала в глупое положение.