Дуэль сердец - Барбара Картленд

От этого можно было растеряться, но не в привычках Каролины было предаваться унынию. Уж как-нибудь она сумеет победить, как-нибудь найдет способ спасти лорда Брикона и помочь ему обрести счастье.

— Что вы наденете сегодня, миледи? — спросила Мария, стоя у дверцы гардероба.

Каролина заколебалась. Она собиралась выйти к гостям в неброском, довольно скромном платье, но теперь считала, что с притворством и маскарадом почти покончено. Что ж, она появится в полном блеске. По ее распоряжению Мария уложила два из ее самых нарядных, самых роскошных туалетов. Еще тогда Каролина подумала, что после признания, кто она на самом деле, ей захочется из скромно и незатейливо одетой компаньонки превратиться в модную и элегантную светскую даму.

Такой момент настал; она поразит собравшихся одним из великолепных платьев, которые носила в Лондоне. Может быть, позднее сегодня ей представится возможность поговорить с лордом Бриконом, сказать ему правду. Уверенность в том, что она прекрасно выглядит, придаст ей мужества и решительности для этого разговора.

— Подай мне белое платье, в котором я была на балу у герцога Девонширского, — велела Каролина.

Мария в изумлении повернулась к ней.

— Но, миледи, чересчур оно роскошное! Да всякий, кто вас в нем увидит, тут же догадается, что вы не та, за кого себя выдаете.

— Ну и пусть, — заявила Каролина. — Этот фарс все равно уже подходит к концу.

— Слава Богу! — воскликнула Мария. — Уж до чего тошно мне, до чего я устала! Не было ни секундочки, чтоб я не дрожала от страха — не случилось ли чего ужасного с вашей милостью, и не думала, осмелюсь ли я в Мандрейке сознаться, что мы здесь делали, и как ваша милость играла роль, ну совсем негожую.

— Может быть, ты и права, Мария, — ответила Каролина. — Что ж, я надену свое лучшее платье. По крайней мере, это заставит миссис Миллер поднять брови.

— Это точно! — согласилась Мария. — Да только подождите, миледи, пока не увидите сегодня ее платье. Оно не то, что в порядочном доме, но и для Воксхолла19 чересчур смелым будет.

— Что ж, мое, во всяком случае, не выходит за рамки приличий, — улыбнулась Каролина. Но когда она смотрелась в зеркало, то засомневалась в верности этих слов.

Платье было из чистейшего белого шелка, обшитого тюлем и ряд за рядом украшенного крошечными оборочками из кружева с фестонами. Открытый лиф, расшитый цветами из мелкого, молочного отлива жемчуга, подчеркивал красоту шеи и плеч Каролины. Пышные рукава были из прозрачного и нежного кружева. К платью полагалось носить жемчужные украшения в прическе и по жемчужному браслету на каждом запястье.

— Ох, миледи, красота-то какая! — воскликнула Мария. — Да только все одно — этого платья я всегда боялась.

— Боялась? — удивилась Каролина. Мария кивнула головой.

— Я, миледи, верю в приметы и слышала, что жемчуг — к слезам.

— Вот еще глупости! — резко бросила Каролина. — А я тебе говорю, что это платье счастливое. Я его надевала только один раз — и в тот вечер была королевой бала; поклонников у меня было столько, сколько жемчужин на этом платье.

— Что ж, надеюсь, оно принесет вам удачу, миледи, — ответила Мария.

Каролина не сомневалась в этом, когда с высоко поднятой головой вышла из комнаты и пошла по коридору, ведущему к парадной лестнице.

Она немного опоздала. Гостиная уже была полна народу. Каролина отметила, что гостившие в замке держались маленькими группами; они смотрелись неловко и как-то неуместно среди сквайров и их жен — те, может быть, и выглядели провинциальными, но были дворянского рода и держались с властной уверенностью.

Оглядываясь в поисках знакомых лиц, Каролина увидела в углу рядом с мистером Страттоном Харриет и с удовлетворением отметила, что та выглядит очень хорошенькой в розовом бальном платье и на удивление свободно чувствует себя в обществе мистера Страттона. Каролина направилась к ним.

Заметив, что к ним приближается Каролина, Харриет с неподдельной радостью воскликнула:

— Каролина, ну разве это не замечательно! Я в таком восторге! В последний момент папа устроил ужасный скандал; я боялась, что он запретит мне идти в замок. Он заявил, что у этого платья слишком большое декольте, и позволил мне уйти только после того, как закрыл мне плечи старым шарфиком.

— И где же этот шарфик сейчас? — спросила Каролина с улыбкой.

Харриет покраснела.

— Он наверху вместе с накидкой. Мне очень стыдно за свое поведение, но шарфик такой старый и поношенный! Это очень дерзко с моей стороны, но папа никогда не узнает, что я его сняла, правда?

При одной только мысли об этом лицо ее побледнело. Каролина поспешно принялась ее успокаивать.

— Ну откуда же ему узнать? Не волнуйся. Мы сохраним твою тайну, правда, мистер Страттон?

— Забудьте сегодня о своем отце и его брани, — заявил мистер Страттон, глядя на Харриет почти с видом собственника. — Вместо этого думайте только о тех, кто, как я, твердо намерен сделать все, чтобы вы веселились от души.

— О, сэр, вы слишком добры ко мне, — ответила Харриет, обращая к нему взгляд больших карих глаз, в которых уже появилось выражение почти собачьей преданности.

Каролина начала оглядываться вокруг и на противоположной стороне комнаты заметила человека, лицо которого ей показалось знакомым. На нее смотрел высокий молодой человек, одетый по последней моде; в правой руке он держал монокль. Он начал поднимать руку с моноклем, а Каролина пыталась сообразить, где его видела. Она совершенно отчетливо помнила этот хмурый взгляд темных глаз и опущенные вниз уголки презрительно усмехающегося рта.

Неожиданно она вспомнила. Будто ледяная рука сжала ее сердце, и комната поплыла перед глазами. Словно во сне, она видела, как миссис Миллер отделилась от группы вновь прибывших и, подойдя к молодому человеку с моноклем, что-то шепнула ему на ухо. Он как будто слушал миссис Миллер, но продолжал пристально смотреть на Каролину, и ей показалось, что усмешка его стала еще заметнее.

Каролина резко отвернулась; мгновение спустя она обрела голос.

— Скажите, — обратилась она к мистеру Страттону, — кто этот человек у окна с моноклем в руке?

— Который? — рассеянно спросил мистер Страттон.

— На нем бархатный фрак винного цвета, — пояснила Каролина.

— А, вижу! — обрадованно сказал мистер Страттон. — Неужели не знаете? Это кузен Вейна — Джервас Уорлингем.

Слова его лишь подтвердили то, что Каролина ожидала от него услышать. Теперь она совершенно ясно вспомнила, где видела это лицо раньше — почти сросшиеся брови, тонкий, словно сдавленный нос. Она вновь увидела, как он поднимается на ноги, когда она вошла в «Собаку и утку», услышала, как его голос — удивленный, но даже в удивлении раздраженный и сердитый, — спрашивает: «Что вы здесь делаете, Риверсби?»