Левиафан - Валерий Ковалев

Морев коротко доложил о походе на Аляску и его результатах. При упоминании о золоте император оживился.

— И сколько же его на корабле? — поинтересовался он, подавшись вперед.

Услышанное явно обрадовало Павла, и на его лице появилось что-то вроде улыбки.

— Ну что же, это весьма кстати, господа, — сказал император и указал гостям на стоящие напротив стулья. — Я как раз сейчас занимаюсь реформой армии, а казна практически пуста. Поцарствовала матушка со своей сворой, — сжал он тонкие губы.

Офицеры переглянулись и промолчали.

— Я хочу, чтобы вы сегодня остались у меня, — чуть помедлив, продолжил Павел. — Через час парад. Я покажу вам выправку своих гатчинцев, — кивнул он в сторону окна, за которым продолжал греметь барабан и визжала флейта.

— Да, но мы хотели… — попытался возразить Морев.

— Меня не интересует, чего вы хотели, — оборвал его император. — Через час парад, — и позвонил в серебряный колокольчик.

На пороге возник невозмутимый адъютант.

— Определите господ офицеров, — бросил ему Павел. — До утра они мои гости…

Примерно в это же время в Тайной канцелярии у Шешковского сидел Березин.

Как только Морев с Сокуровым в сопровождении адъютанта убыли в Гатчину, о чем ему стало известно от Круглова, особист под благовидным предлогом сошел на берег и сел на отходящий в столицу паровой катер.

Будучи по природе авантюристом, с восшествием на престол Павла, он решил сделать карьеру и занять достойное место в числе его приближенных. А для этого имелись веские основания. Зная из истории о плачевной участи нового самодержца и получив из своих источников сведения о нежелании Морева предупредить его об этом, Березин решил все сделать сам.

В том, что Павел ему поверит, контрразведчик не сомневался. У него имелся случайно прихваченный с собой в плавание учебник академика Соловьева по истории России, в котором указывалась дата убийства императора и фамилии заговорщиков. Кроме того, при дознании, которое император обязательно учинит, эти сведения можно выбить и из моряков «Левиафана». Их последующая судьба, как и судьба командира, Березина не интересовала. Шешковский встретил его настороженно, ибо с воцарением Павла положение «великого инквизитора», к которому благоволила покойная императрица, стало достаточно шатким. Однако то, что сообщил Березин, сразу же растопило лед отчужденности.

— Вот оно! — пронеслось в голове Шешковского. — Мое спасение.

Спустя полчаса, оговорив все нюансы и роль каждого в раскрытии «государственной измены», коллеги неслись в карете в сторону Гатчины…

После парада и скучного ужина с императором и несколькими его офицерами, Морев с Сокуровым были препровождены в отведенные им покои и улеглись спать. Утром Павел пожелал лично осмотреть «Левиафан» и познакомиться с командой.

— Неприятный все-таки он тип, — думал Морев, беспокойно ворочаясь в жаркой постели. — Очень неприятный.

Среди ночи его сон был прерван каким-то шумом за дверью, потом она распахнулась, и на пороге возникли несколько темных фигур.

— Собирайтесь, вы арестованы! — рявкнула одна из них.

Чуть позже, в сопровождении конной охраны, от дворца отъехали две кареты и направились в сторону Санкт-Петербурга…

Когда к вечеру вызванные в императорский дворец Морев с Сокуровым не вернулись на корабль, оставшийся за старшего Круглов не придал этому особого значения. Мало ли какие дела могли их задержать на берегу.

Однако когда они не появились и к утреннему подъему флага, старпом забеспокоился. К тому же исчез особист, накануне отпросившийся в город.

— Что-то здесь не так, — решил для себя Круглов и, вызвав к себе помощника, приказал тому усилить верхнюю вахту.

— Ты думаешь, что-то случилось? — вопросительно взглянул на приятеля Лобанов.

— Не исключаю, — нахмурился старпом. — Очень уж долго они задерживаются, да и эта лиса Березин как в воду канул. Не нравится мне все это.

— Да, действительно странно, — согласился помощник. — А я тут список подготовил для увольнения в город.

— Никаких увольнений, пока не вернутся наши.

— Хорошо, — пожал плечами Лобанов и покинул каюту.

Вскоре в рубке, рядом с верхним вахтенным, появился еще один.

А ближе к полудню, когда стоя на мостике, старпом принял решение отправиться к Грейгу, дабы выяснить, что случилось, от портовой стенки отвалил паровой баркас и задымил в сторону крейсера. На его палубе находились три десятка солдат и два незнакомых Круглову офицера, в непривычной для глаза форме.

Когда баркас подошел ближе и закачался у борта, старший из них потребовал, чтобы подали сходню.

— Я вас не знаю! — бросил сверху Круглов. — Кто вы и с чем прибыли?

— Я командир гатчинского полка, генерал фон Клюге! — выпятил грудь старший из офицеров. — По повелению его императорского величества крейсер арестован!

— Во как? — сделал удивленное лицо Круглов и обернулся к вахтенным, — оружие к бою!

Те щелкнули затворами автоматов и взяли баркас под прицел. Еще через секунду, грохнувший с баркаса залп слился с треском автоматных очередей и половину солдат смело с палубы.

— Отставить! — заорал старпом, видя как судно, дав задний ход, отходит от крейсера, и сгреб под мышки сползающего на него мичмана. Голова того безвольно моталась, а из простреленного плеча толчками выбивалась кровь.

Вызвав наверх подвахтенных, которые спустили раненого вниз, старпом объявил на корабле боевую тревогу.

— Вот суки, — возмущался помощник, наблюдая как крейсер, снявшись с якоря, оттягивается в сторону моря, — нахрапом хотели взять.

Вместе с Кругловым они приняли решение отойти подальше от береговых батарей и при необходимости погрузиться в позиционное положение.

— Юрий Михайлович, семафор с берега, — доложил старпому стоящий на рулях боцман.

«Прошу застопорить ход. Иду к вам, Грейг», — вскинув к глазам бинокль, прочел сигналы мелькавших на одном из бастионов флажков Лобанов.

— Что будем делать? — взглянул он на стоящего рядом Круглова.

— Стопори, — сплюнув за борт, процедил тот. — Нужно все-таки выяснить, что случилось.

Вскоре катер с адмиралом подошел к борту и Грейг поднялся в рубку.

— Ну и натворили вы дел, господа, — сказал он, пожимая руки старпому с помощником. — У Клюге с десяток солдат убиты и многие ранены.

— Мы только защищались, — хмуро ответил Круглов. — Они открыли огонь первыми. Самуил Карлович, объясните наконец, в чем дело? — наклонился он к адмиралу. — Где командир с заместителем, и почему нас пытались арестовать?

— М-м-м, — пожевал губами Грейг. — Насколько мне известно от покойного, они замешаны в каком-то заговоре.

— Какая чушь! — возмутился Лобанов. — Этого не может быть.

— И я так считаю, — кивнул головой Грейг. — Но таково повеление императора. Что думаете предпринять дальше? — пытливо взглянул он на офицеров.

— Отправить вас, господин адмирал, к императору, — подумав с минуту, — сказал Круглов. — В качестве парламентера. Если до захода солнца командир и заместитель не будут на борту, мы сметем с лица земли Санкт-Петербург вместе с Гатчиной.

— Неужели вы пойдете на это? — высоко вскинул брови Грейг.

— У нас нет иного выхода, — переглянулся Круглов с помощников. — А возможности «Левиафана» вы знаете. Ну, так как?

— Я немедленно отправляюсь к императору и передам ваши условия, — с минуту подумав, ответил адмирал. — Ждите моего возвращения господа. — И откланявшись, спустился вниз.

— А как же твоя семья? — наблюдая за удаляющимся катером, спросил Лобанов Круглова. — Она ведь в столице.

— Да нет, — вздохнул тот. — Перед плаванием я отправил их на юг, в Малороссию. А теперь собери в кают-компании командиров боевых частей — посоветуемся, как быть дальше.

На проведенном вслед за этим совещании практически все офицеры крейсера огласились с решением старшего помощника. Против высказались только механик и врач.

— Это негуманно, Юрий Михайлович, — сказал, встав со своего места Ярцев. — За что убивать ни в чем неповинных людей?

— Вот именно, в чем они виноваты? — решительно поддержал механика Алубин.

— А кто вам сказал, что мы будем именно убивать? — парировал Круглов. — В случае отказа дадим новому самодержцу три дня на эвакуацию города. За это время, уверен, он образумится и выполнит наше требование.

— Ну а если все-таки не выполнит, что тогда? — буркнул механик.

— Случится то, что я сказал, — жестко отрубил Круглов. — А потом мы уйдем в море и решим, как быть дальше.

Когда белесый шар солнца коснулся горизонта и на залив легли первые тени, со стороны Санкт-Петербурга показалось идущее в сторону Кронштадта судно. Это была парусная яхта. Войдя на рейд, она сбавила ход и заскользила в сторону крейсера.