Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило - Лана Туулли

Мэтр Виг, в апартаментах которого происходила ссора, попытался вмешаться, объясняя, что оба его молодые коллеги по Магическому Искусству просто не могут быть последними свиньями одновременно, и вообще, свиньи не работают, а криптозоологи мыслей не читают; мэтр Адам вспылил и чуть не врезал каждому  по мозгам. Фигурально выражаясь. В последний момент спохватился, со скрежетом и посвистом нейтрализовал готовое сорваться имбецилизирующее заклинание, и просто наорал на двух душевно понимающих друг друга криптозоологов. Мэтр Панч пообещал исправиться. Мэтр Виг… посоветовал испытанное народное средство для восстановления душевного равновесия… Нет. Не выпивку. Он еще один способ, оказывается, знал.

Мэтр Адам коротко посоветовал Вигу убираться, куда подальше. На скромный вопрос, куда ж податься смиренному узнику Серой крепости, когда до официального освобождения еще год с лишним, мэтр Адам вспомнил о бароне Бруно. Господин судья изволил доставить массу хлопот минувшей ночью, после того, как в очередной раз убедился в коварстве земных сил притяжения. Разбиться насмерть при испытании на скорую руку склеенных из страусиных перьев крыльев не получилось – и в северной башне было всего три этажа, и как раз под ней располагался крепостной пруд. Господин де Флер отделался уязвленным самолюбием, несколькими синяками, наглотался ила и живых мальков.  Потом устроил бешеный, катастрофический, неистовый разнос коменданту Буше, дескать, что за мерзость у них под стенами-башнями, да почему воздух не достаточно плотный, господина судью поддерживать в полете отказался… Ночью не уследивший за судьей господин Буше нахрюкотался валерьянки, поплакался в плечико жене, и с утра пораньше приходил терроризировать мэтра Адама просьбами, можно ли как-то исправить сложившуюся ситуацию. нет, помилуйте, не перелопачивать глубокоуважаемые мозги господина барона, а утяжелять воздух. ну, наверняка ведь можно  хотя бы попробовать…

Виг, услышав предложение Адама позаботиться о самочувствии страдающего от ночного экспериментирования господина судьи, мерзко захихикал и поскакал исцелять недужное создание.

Мэтр Адам придирчиво проследил, как рассаживаются на скамьях дамы и господа. Мэтр Панч, скотина криптозоологическая, сел почти у самого выхода и… Маг-телепат прищурился: на руках специалиста школы Крыла и Когтя сидела зверюшка. Унылая собачка, серенькая, с вислыми ушами, с кругленьким пузиком. Мэтр Панч ласково поглаживал псинку, и на пристальное внимание коллеги поспешил выдать мысленный аналог известной песенки. Фальшиво. Фальшиво и в смысле исполнения, и в смысле искренности мыслей. Надо бы с тобой, зоологический ты наш, разобраться… Жаль, времени нет.

Дамы и господа перестали шушукаться, сурово посмотрели на высокую худощавую даму в траурной вуали, опоздавшую к началу заседания, и приготовились наблюдать за свершением правосудия.

- Подсудимый, - откашлявшись, сурово вопросил господин дю Блон. – Назовите свое имя,  сословие и подданство.

- Дон Текило Альтиста. Дворянин. Подданный Иберрской Короны, – скромно ответствовал иберрец.

Господин Жан-Клим бросил пронзительный взгляд на сидевшего неподалеку мэтра Адама. Маг прикрыл глаза  и утвердительно кивнул, подтверждая, что заявление является истинным.

- С какой целью прибыли в королевство Брабанс? – чуть менее сурово спросил господин дю Блон. Командир королевской охраны, оказывается, умел тонко чувствовать социальные нюансы – одно дело бродяга без роду без племени, другое дело – дон. Да еще иберрский.

- Спасался от викингов. Меня захватили в плен, и пришлось приложить массу усилий, чтобы спасти свою честь и жизнь.

Мэтр Адам нахмурился. Усилие – и маг проник в воспоминания подсудимого, увидел, как две воительницы привязывают его к дереву, как какая-то на редкость уродливая молоденькая горбунья поигрывает кинжалом, требуя ответов на свои вопросы, как из бездонной темноты ужаса пережитого надвигается черная, заросшая бородой до самых бровей, физиономия дикого викинга…

Маг вяло махнул рукой. Да, подсудимый не лжет… Господин Жан-Клим, которому секретарь суда, воспользовавшись паузой, нашептал в ухо последние вести о завоевании викингами запада Буренавии и странной охоты на виноторговцев, случившейся в Брабансе и юге Кавладора, утвердительно кивнул собственным мыслям. И продолжил еще мягче:

- С какой целью прибыли на бал-маскарад в магистрат города Анжери в двадцать первый день месяца Восьминога текущего года?

- Ну, как это… - засмущался дон Текило. Умом он понимал, что нагло врать в присутствии мага-менталиста не стоит. Но как сказать правду? Когда молчание стало невыносимым, авантюрист, понурившись, дерзнул: - Пожрать да выпить на халяву.

Присутствующие в зале начали перешептываться. Жан-Клим дю Блон почувствовал к дону Текило совершеннейшее расположение, понимающе ухмыльнулся, дескать, как я тебя понимаю, сам такой же. Повернулся к патриарху, чтоб сказать: надо ж, а наш подсудимый-то человек, оказывается, приличный, что ж мы к нему, как к неродному…

Слова застряли в голотке отважного рыцаря. Он осторожно дотронулся до локотка старика – тот вздрогнул, подскочил:

- Что? а? Я не сплю! Что случилось?

- Ваша святость, - с замиранием сердца спросил Жан-Клим. – Вы здоровы?

- Здоров?!! я – здоров?!! да как ты смеешь задавать мне такие вопросы!! – возмутился старик. Он подскочил на ноги, и всем стала понятна забота капитана королевской охраны: лицо и лысина патриарха были покрыты розовыми распухшими пятнышками, глаза еще больше слезились, и… короче, вчерашняя благообразность облика святого отца осталась в прошлом.

- Что с вами произошло, ваша святость? – обеспокоился и мэтр Адам.

- Меня кусали клопы! Ясно вам? Клопы! Мерзкие твари, они прыгали по мне всю ночь! Они маршировали по моим пяткам! Они кусали меня за…! За всё кусали! Кусали! Пили мою кровь! И мои молитвы на них не действовали!! – все более и более распаляясь, вопил, кричал и прямо-таки извергался признаниями дедок.

- Ну, конечно, - раздался чей-то голос из зала. – Это ж тебе не поклоны бить; в общении с Природой думать надо…

- Кто это сказал?!! – зло окрысился патриарх. – Кто посмел сказать такое непотребство? Да я… да ты!.. Ну-ка выходи, подлый трусливый […]!

Дамы охнули.

- Ну, я, - вальяжно поднялся со своего места в подследнем ряду мэтр Панч. Мэтр Адам с некоторым удивлением понял, что тот, как и вчера, пьян. Вот только как он умудрился сегодня  протащить в зал спиртное?

Дедок шустро ринулся бить морду молодому выскочке.

Самые сообразительные среди зевак бросились  врассыпную, освобождая место для поединка магов. Дон Текило, впечатленный  поворотом событий, даже позабыл, что хотел удалиться при первом же удобном случае. Случай – вот он, происходит, а авантюрист даже ухом не повел. Смотрел, приоткрыв от удивления рот.

Мэтр Панч величественно возвышался в конце прохода между скамьями. Сложил руки на груди. И темно-лиловая мантия развевалась за плечами, подчиняясь крепостным сквознякам. Патриарх, полыхая яростью и золотой нитью парчи, бежал – со скоростью улитки, но зато с задором и пылом племенного бугая. Похоже, от злости дедок позабыл о правилах магических поединков – он не стал бросаться всякими-разными огненными или электрическими шарами, а собирался кулаками доказать свою правоту.

Когда между спорщиками оставалось не более  трех шагов...

Дамы, набравшие воздуху в свои прекрасные легкие, чтобы закричать при виде драки, были вынуждены издать вопль совершенно внеплановый. За два шага до неподвижно ожидающего встречи со своими предками противника, дедок банальнейшим образом споткнулся, упал на серую собачонку, крутившуюся под ногами мэтра Панча…

Ааах!

Патриарх поднялся, брезгливо отряхивая одеяние – а собачка осталась лежать. В быстро растекающейся красной луже.

- Ах, ты, […]!! – заорал мэтр Панч и выпустил  в соперника длинные черно-золотые ленты буренавских болотных гадюк.

Пока ловили и изгоняли змей, оказывали первую помощь дамам, коим не повезло упасть в обморок мимо заботливых мужских рук прямо на пол, пока водворяли порядок и собирали части деревянного молотка, разбитого усилиями капитана Жан-Клима…

Кончился и второй день заседаний.

Вечером мэтр Адам все-таки не выдержал, сорвался и, позабыв со злости обо всех своих расщепляющих сознание умениях, наставил синяков мэтру Панчу – шипя, плюясь и тыча в проштрафившегося коллегу серой шкуркой с картонной собачьей головой, маскировавшими винный бурдючок…

На следующий день судейский состав снова понес потери: патриарха окончательно доели клопиные рати, и он, тряся головой,  раздирая желтоватыми старческими ногтями свежие укусы и призывая беды на головы грешников, отбыл в свой Орден. Просветляться.