Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило - Лана Туулли

- Мадам, простите, что задаю такой личный вопрос – но вы уверены, что тот мужчина, с которым вас видел господин Буше поздно ночью, по окончании заседания, был вашим мужем, а не, допустим, кем-то другим, под него маскирующимся?

Барон от наглости вопроса просто онемел, Буше покрылся пятнами жуткого смущения, а госпожа баронесса спокойно ответила, вальяжно растягивая слова:

- Полагаете, я могла ошибиться? О, нет! Это был мой муж. – и, хотя мэтр Панч не спрашивал, поспешила объяснить, приведя весомый аргумент: - Я догадалась по характерной манере исполнения  супружеского долга.

Мэтр Панч, уж на что был закален изучением анатомии разнообразных существ, и то стушевался. Поспешил откланяться, извиняясь за причиненное беспокойство.

Когда навязчивые посетители ушли, пребывающий в приподнятом настроении господин барон счел за лучшее все-таки прояснить некоторые моменты:

- Обидно! Из-за вчерашней жуткой мигрени я нынче совершенно не помню ничего из того, что минувшей ночью случилось.  Но я ведь был на высоте, не так ли, дорогая?

- Ты был «как всегда», дорогой… - равнодушно ответила госпожа Жужу.

Барон Бруно печально вздохнул и натянул одеяло по самые уши.

- Представляешь, что случилось!! – жизнерадостным ураганом ворвался мэтр Виг в камеру дона Текило. – Ты можешь себе это представить?!! Я чуть не спятил от восторга!!!

- Да? – уныло отозвался иберрец, усердно ковыряя стену оловянной ложкой, – Не знал, что мои неприятности тебя так порадуют…

- «Порадуют»?!! еще как!!! я уж думал, зря время потратил, с опытом ничего не получится! Гляжу вчера – а он, родненький мой, все-таки замагичился!! Ураа!!!

И волшебник от избытка чувств пустился в пляс. Через некоторое время, оторвавшись от па-де-подагра, мэтр Виг заметил, что его новости как-то не встречают должного отклика.

- Ты чего такой квелый? Может, занедужил? Так я сейчас…

- Нет, я здоров, - поспешил отказаться от сеанса исцеления дон Текило.

- Я хотел Буше за вином послать, - ёрнически ответил маг.

- Ну, посылай…

- Так что случилось?

- «Что случилось»! – передразнил волшебника дон Текило. Стукнул ложкой по вредному неподдающемуся граниту. Пояснил: – Меня приговорили.

- О… жаль, - фальшиво и неискренне выразил сочувствие мэтр Виг. И  не стерпел, выразил свою радость вслух: - Но это и к лучшему! Нам еще о стольком надо поговорить; а когда меня отсюда попросят на свободу – я тебе Буше завещаю. для хорошего собутыльника мне никакого дрессированного коменданта не жалко.

- Меня к смерти приговорили, - буркнул дон Текило. Он оставил стену в покое, прошелся к двери, к дощатому лежаку, остановился в узком пятне солнечного света, с трудом нашедшего себе дорогу в подземелье. Сложил руки на груди и застыл воплощением пессимизма.

До волшебника дошло с опозданием.

- Как это – «к смерти»? Я пропустил что-то существенное? Откуда смертному приговору в твоем деле взяться?

- Во-первых, - мрачно приступил к объяснениям дон, - Оскорбление Короны. Дескать, хотел стащить у короля Антуана герб королевства Брабанс и  использовать его не по назначению. К тому же, по словам стражников, которые меня тогда, в саду магистрата встретили, я называл себя королем и требовал, чтобы мне выражали соответствующее королевскому величию почтение. Самое мерзкое, дружище Виг, что это вполне может оказаться правдой: у меня ж от холода зуб на зуб не попадал, а по-брабансски я все-таки хуже, чем на иберрском, говорю. Могли элементарно не расслышать, не разобрать.

- Идиотизм, - припечатал мэтр Виг.

- Во-вторых, я, оказывается, внес сумятицу и беспорядок, мешая отцам города заботится о жизни  всех сословий Анжери. То есть попортил бухгалтерские книги, украл печать бургомистра и насыпал соли в окуляры местного астролога.

- Астролог,  – снова оживился мэтр, - это хорошо. Астрологов надо давить, чтоб их племени не разводилось, я всегда это говорил!

- А в третьих, - дон Текило сел на лежанку, потом лег, подложив руку под голову и уныло принялся рассматривать потолок. – Я оскорбил королевскую фаворитку.

- Что, за сию провинность тоже теперь смертная казнь полагается? – поинтересовался Виг.

- Нет. Но это наверняка сыграло свою роль – ты ж замечал, как мерзко та белобрысая […] на меня щурилась!

- Да? Не сочти мое любопытство чрезмерным или оскорбительным, дон Текило, но скажи: как же… э-э… чем же…ээ… - замялся мэтр Виг, пытаясь задать вопрос, какого ж, говоря по-простому, как с чудурским бурым медведем, рожна коварной кобылице надобно, что она дона Текило охаяла?

- То-то  и оно, что я ее всего-навсего связал. А надо было придушить заразу, - мстительно сощурился дон Текило, сжал кулак, обреченно понимая, сколь тщетны его попытки исправить свершившееся. – Да еще Ломас выскочил, как хорь-хохотун посреди общественной бани!

- Какой Ломас?

- Да судебный пристав, который меня преследовал от самого Флосвилля, хотел, чтоб я тамошним горожанам кубышку вернул. У этого Ломаса с собой целая сумка свидетельских показаний, протоколов и ордеров оказалась. Вспомнили и мои чудачества в Талерине – я, пока к твоей Башне подбирался, новое месторождение золота нашел, прямо в кавладорской столице. По соседству с Монетным Двором. Да еще разузнали про драку в Тай-до, и мошенничества с Паевым фондом, и мои прилючения в Илюмских горах, и обнищавших гномов клана Гогенбрутт, и что я взялся за распространение пелаверинских фальшивых монет,  и шестилетней давности ограбление банка «Борода и Подкова». Что удивительно, более старые дела тоже всплыли. Я уж и не думал, что о них кто-то сейчас помнит. Ан нет… И поджог с ограблением мастерской клана Кордсдейл в Орбурне, и промышленный шпионаж в Триверне, и неприличное поведение в приюте для вдов героев сражения при Аль-Торазе, и похищение кладовой императорского дворца в Нан-Пине…

- Чего ты похитил? – не понял Виг.

- Кладовую. Дворца. Там столько всякой всячины оказалось, что хоть сотню демонов вызывай – всё не вынести.  И так только самое ценное выбрали, остальное, веришь ли, бросить пришлось. Хорошо, Леокадий об амулетах заранее позаботился: мы поставили по магическому кристаллу в каждом углу сокровищницы, Леокадий прочитал заклинание и все помещение переместилось на лигу.

- Ага. Направленный грузовой телепорт, - прокомментировал мэтр Виг. – А Леокадий… кто это?

- Мой старинный друг. Мы с ним в юности когда-то вместе по Аль-Миридо бегали, кошельки воровали. Правда, потом наши пути разошлись. Я ведь больше смошенничать, обмануть пытался, а он все больше по магическому воровству специализировался. Артефакты, амулеты, заклинание подслушать и более оборотистому магу продать… Ну, ты понимаешь.

- Понимаю. Мне знаком такой тип воров. Напомни мне при знакомстве с сеньором Леокадием угостить его заклинанием «Серебряный дождь».

- А что это за заклинание? – осторожно поинтересовался дон.

- Кислота. На основе ядовитого соединения ртути. Ты продолжай, не отвлекайся.

- Угу… Вот я и говорю, что Ломас откуда-то узнал, как я караваны с шелком из Вечной Империи Ци грабил, и как Великую Гидру в деревеньке поблизости от Физии, что на востоке Фносса, усмирял…

- Великую Гидру? Что за зверь? Почему я не знаю? – всполошился магистр когте-крылатой магии.

Дон Текило засмеялся воспоминаниям бесшабашной молодости:

- Физия, если ты там не бывал, - очень маленький городок. верней, не городок, а пыжащаяся деревня на пороге Илюмских гор. И почти рядом с деревенькой этой мы с Лео отыскали пещеру – переночевать, спрятаться от родных иберрских стражей, которые нас после небольшого шороху в Лалете искали. И вот посидели мы в этой пещере день, другой, проголодались, кинули жребий, кому идти в Физию, искать пропитание и новости послушать. Я собрался какого-нибудь кролика поймать, а с Лео договорился: когда кто-то поблизости от пещерки появится, он мне сигнал подаст. Там рядом дерево молнией расщепило, если его качнуть, раздавался жуткий скрип на всю округу. Иду, с горы в долину спустился, высматриваю, прицеливаюсь, и вдруг вижу двух девок.

- Угу, - кивнул мэтр Виг. Он уже знал, что ни одно повествование дона Текило без упоминания о незапланированном вмешательстве  прекрасного пола в дела воровские не обходится.

- Верней, девок-то оказалась одна, а вторая не человеческая, а кентаврья. Я, значит, подошел, дескать, позвольте познакомиться, а Лео, видать, нас сверху увидел, да давай скрипеть. Кентавра как услышала – заржала, все четыре ноги в руки и в галоп! Ну, а мне вторую-то спасти надо… пока она не слишком далеко убежала. Вот я ее хватаю, значит, к груди прижимаю, чтоб не вырвалась, и кричу: «Позвольте, прекрасная донна, я спасу вас от неминуемой гибели! Я поражу противника, будь он самым великим из величайших злодеев!» Потом, едва мы с красоткой успели поближе познакомиться, видим – идет целый отряд мужиков с кольями, кентавров с луками, значит, отпор чужакам давать. А девка-то нижнюю рубаху накинуть успела, а верхняя ее туника за ежевику зацепилась, порвалась; вид такой, будто девку и правда какой лихой злодей потрепал. А она молодец, не растерялась, как закричит: смотрите, говорит, к нам пришел великий герой! Он спас нашу деревню от нашествия ядовитой гидры! И давай меня целовать, так, что у зрителей только челюсти поотваливались… Горячая девка была! Федора ее звали. Мы б с ней поженились, да ее родители ко времени нашей встречи просватали за сынка местного богатея. Вот я и придумал: дескать, давай я буду понарошку с чудовищем сражаться, а ваши местные пусть в складчину мой героизм по их спасению оправдывают. Может, когда деньжат подсоберу, удастся родню уговорить за меня Федору отдать. Потом, когда я к Леокадию вернулся, он покумекал, поколдовал с парочкой амулетов, которые у него в карманах нашлись, и сбегал еще в две деревеньки, фальшивыми «гидрами» их попугал. Мы месяца два колобродили. Лео намешал чего-то, да устраивал взрывы, куда там цинским фейрверкам, я приносил гидровы зубы (сам из мыла вырезал), крестьянам в доказательство своих побед показывал;  кровь да шкуры коровьи со скотобойни таскали, да на горные тропки подкидывали, чтоб людей пугать… вот «Великая Гидра» и получилась.