Легенды Раэнора - Анна Соболева

ж, парень сам выбрал свою судьбу. Он повернул коня и поскакал через поле к слугам, которые уже ждали его, приготовив доспехи и оружие.

Как только морниец согласился на поединок, Хаггар вновь почувствовал в душе привычную легкость и спокойствие, безучастно наблюдая, как вокруг засуетились слуги. Не спеша, он осмотрел тут же подведенного коня, проверил крепость подпруг, надежно ли пристегнут повод, вскочил в седло и заставил лошадь пройти ровным шагом, рысью, пустил в галоп. Удовлетворенный испытанием, Хаггар спрыгнул на землю, отдав повод подбежавшему слуге. Внимательно оглядев доспехи, арандамарец выбрал легкую короткую кольчугу, круглый нагрудник с узором из золотых нитей, остроконечный шлем той же работы. Вынув из ножен свой меч, он поймал на остро отточенное лезвие солнечный луч, и сталь клинка, загоревшись золотом вечернего солнца, приветливо блеснула. Закрепив толстые кожаные ремни красного кованого щита, Хаггар снова сел в седло. Арандамарец был невозмутимо-сосредоточен, неторопливо поправил меч, принял из рук прислужников щит, вдел левую руку в ремни, правой ободряюще похлопал коня по шее. Он видел, как готовится к бою морниец, как нетерпеливо пляшет под ним темный жеребец. Трубы герольдов возвестили, что рыцари готовы к приветствию. Подождав, когда противник первым тронется с места, Хаггар, не торопясь, поехал ему навстречу. Они сошлись в центре поля. Кони рыли землю копытами, зло сверкая глазами. Воины отсалютовали друг другу, повернули лошадей и послали приветственный поклон в сторону белого балдахина. Потом, все так же не торопясь, разъехались, и каждый признался себе, что противник достоин внимания.

Прошло несколько долгих минут. Герольды протрубили снова. Где-то далеко, на другом конце поля, княгиня Элен Раэниэль взмахнула белым шарфом, давая знак о начале единоборства. Тут же ему отозвался пронзительный вой труб. Горяча коня, Хаггар окликнул слуг. Те подбежали, поднеся длинное легкое копье. Собрав поводья в левую руку, правой сжав тонкое древко, арандамарец послал коня вперед, и тот полетел по полю навстречу так же бешено несущемуся всаднику. Ветер засвистел в ушах. Ровный глухой топот копыт отдавался во всем теле, вторя стуку сердца. Все ближе, ближе враг! Хаггар выставил вперед щит и направил копье в узкий просвет между вороненым шлемом и широким черным щитом противника. Не сбавляя хода, кони сшиблись, взвились на дыбы. Раздался громкий треск, и всадники, целые и невредимые, тут же разъехались. Отбросив обломки копий, они выхватили из ножен мечи и, прикрываясь щитами, вновь послали коней навстречу друг другу. Разбрасывая искры, зазвенела сталь.

Морниец бился осторожно, выжидая, не спеша, и, наконец, ему повезло. Хаггар, все еще не оправившийся от раны, чуть замешкался, и Ардук что было сил ударил мечом в открывшуюся грудь. Арандамарца спасли доспехи. Но от резкого толчка он не удержался и вылетел из седла, грянувшись оземь. Его конь испугался, вырвал узду из рук и с громким ржанием унесся на другой конец поля. Морниец двинул своего жеребца прямо на Хаггара, но тот, очнувшись, в последний миг успел-таки увернуться от ударов копыт и, вскочив на ноги, что было сил рубанул мечом по передним ногам коня. Тот взвизгнул от боли и рухнул на бок. Однако его всадник был проворен и ловок, он успел выскользнуть из-под падающей лошади и в мгновение ока оказался рядом с Хаггаром. Бой закипел с новой силой. Мечи взлетали и опускались на щиты, разбивая дерево и корежа железо. Едкий пот заливал воинам глаза. Доспехи, казалось, с каждым мгновением наливались неподъемной тяжестью, пригибая к земле. Вечернее солнце напоследок щедро изливало теплые лучи на сошедшихся бойцов. В нем холодом отливала чернота морнийских доспехов и плавились золотые нити на шлеме арандамарца. Ардук был уверен в победе. Он и мысли не допускал, что может быть иначе. Его повелитель всегда помогал своему верному слуге со славой выходить из битв. Так будет и в этот раз. Так будет! И он со все большим жаром отдавался бою. Хаггар, наоборот, был спокоен. Он берег силы. Что ж, вот оправдание его затянувшемуся пребыванию здесь. Вечное противостояние с Врагом! Там, далеко, за Рекой, он поднимал свой меч против Морна, и тут, на праздничном поле Кеменъярлосс, под гомон веселой толпы, он опять сражается с ним! Но почему так тяжело дышать? Почему рука все медленнее поднимает меч? Нет, не сдаваться! Он должен победить, должен выжить, чтобы вернуться назад, домой, к отцу и брату.

Оба, и Ардук, и Хаггар, уже не однажды были ранены, но раны только распаляли бойцов. Отшвырнув в сторону то, что осталось от щитов, надсадно хрипя, спотыкаясь, пошатываясь от усталости, они рубились, не думая о пощаде. И билась, расправляя крылья, за плечами Ардука черная тень, а Хаггара обливало жгучими лучами солнце. Воин Света и воин Тьмы, они кружились по полю, и то тень затмевала солнце, то дневное светило пробивало черный туман. А на востоке уже клубились сумерки. И арандамарец вдруг понял, что его жизнь теперь зависит от того, успеет ли он расправиться с врагом до того, как сядет солнце. Если нет, то его ждет неминуемая гибель. Морниец тоже понял это, и его черные глаза сверкнули торжеством. Удары становились все сильнее, и все труднее было их отбивать. Огненный диск склонялся за холмы, вновь обжигая Кеменъярлосс багровым пламенем, и его красные отсветы играли на потемневшей от крови стали мечей и кольчуг. Ярость клубилась в груди Ардука, алые лучи заката безжалостно били в глаза, он рубил, рубил… Его меч обрушивался на арандамарца, гнул сталь, оставляя на полированном металле глубокие шрамы-вмятины.

Хаггару пришлось отступить под градом безжалостных, смертоносных ударов. Время неотвратимо уходило. Все ниже, ниже сползало к земле солнце. Уверенность в победе исчезала. Как невероятно трудно дышать! Словно черные щупальца сдавили горло и грудь. Пронизывающим холодом повеяло от земли. Закоченели пальцы, державшие меч, и холод полз, неумолимо полз к сердцу, неся гибель. Но тут солнце вдруг вспыхнуло в последний раз, полыхнуло жаром, прогоняя могильный холод, светом своим рассекая черные плети тьмы, вливая в жилы Хаггара огонь. Жарко зарделись доспехи, заискрились золотом, обожгли морнийца невыносимым сиянием. Ардук закричал от боли. Его палило солнце, жгло глаза, плавило тело. А враг его вдруг исчез. Вместо него залитые слезами глаза посла увидели высокого огненного витязя, поднявшего для последнего удара светящийся меч. Морниец понял, что побежден. И безропотно, без страха и раскаяния принял он последний удар, не пытаясь ни бежать, ни уклониться.

Очнувшись, Хаггар перевел дыхание и огляделся. Ардук лежал у его ног в луже темной, густой крови. Шлем слетел с его головы,