Легенды Раэнора - Анна Соболева

с того дня, как возник прекрасный Раэнор. Так вспомним же о прошлом. Турнир не окончен. Сегодня каждый из вас, — он обвел взглядом застывших в удивленном молчании зрителей, — сможет принять участие в единоборстве. Наградой победителю станет место на пиру рядом с княгиней и драгоценное оплечье, за которое мастер Фрека получил сегодня должность дворцового ювелира. Внесите заклад!

Фреагор чуть отступил в сторону. Вперед вышли четверо слуг, бережно несущих на серебряном блюде оплечье изумительной красоты и богатства, за которое, пожалуй, можно было бы купить пол-Раэнора, найдись продавец. Толпа ахнула от восторга. Посланники возбужденно зашептались. Краем глаза Элен видела, как впился взглядом в драгоценную вещь сидевший рядом морниец. Ее сердце учащенно забилось. Пальцы в волнении впились в подлокотники кресла. Выждав, Фреагор продолжал:

— Залог хорош! Богатый дар и высокая честь! Однако и плата высока. Только смерть противника дает в единоборстве право на победу. Решайтесь, храбрецы! Обычай жесток. Много лет не проводилось единоборство. Но это достойная забава для мужей, в чьих жилах течет кровь, а не вода. Ну же, где вы, бесстрашные рыцари, смельчаки, отчаянные сердца? Ваши имена будут записаны в Золотую книгу Раэнора! Ваши беспримерные подвиги будут воспеты менестрелями! Лучшие поэты Раэнора воздадут вам хвалу! Взоры первых красавиц будут к вам благосклонны!

Он замолк. Над полем нависла давящая, гнетущая тишина, в которой явственно прозвучал усталый голос княгини:

— К несчастью, моя страна бедна только одним — храбрецами.

Ее губы искривила горькая усмешка. И в глубине сердца росла тревога. Минуты шли. Длилось молчание над пустым полем. Никто не хотел рисковать. Элен, замерев, невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. Она ждала. А алмазы на закладе призывно сверкали, разбрасывая разноцветные искорки света.

Вдруг справа от нее произошло какое-то движение. Элен быстро повернула голову и увидела, что глава морнийского посольства Ардук встал, отстегнул плащ, черной тенью упавший к его ногам. Его спутники что-то шептали ему, но морниец вскинул голову и громко расхохотался. Обведя презрительным взглядом отшатнувшихся с его пути придворных, Ардук вышел на поле и встал перед креслом княгини.

— Я хочу сразиться в поединке. Правда, если среди твоих подданных найдется для меня соперник, — со смехом бросил он ей. Элен тоже улыбнулась и приказала:

— Коня и доспехи господину!

Тот удивленно возразил:

— Но у меня есть и то, и другое.

Все так же улыбаясь, княгиня спокойно объяснила:

— Ардук, правила таковы, что кони и доспехи противников — мои. А вот оружие, сила, опыт и мужество могут быть только твоими. Да, если что-то тебя не устроит, скажи, и мы тотчас исправим ошибку.

Морниец пожал плечами:

— Что ж, раз таковы традиции… Хотя я уверен, княгиня, что ни доспехи, ни оружие мне не понадобятся.

— Я буду только рада этому. Тогда ты увезешь оплечье как мой подарок.

И обернувшись к слугам, приказала:

— Приготовьте для рыцаря все, что нужно. И подведите коня!

А потом опять обратилась к морнийцу:

— Что ж, выбор соперника за тобой. И знай, я желаю твоей победы.

— Не сомневаюсь, княгиня, — усмехнулся Ардук.

Ему подвели гнедого коня в простой кожаной сбруе. Проверив крепость упряжи, морниец вскочил в седло. Конь тут же взвился на дыбы, но его упрямство только развеселило Ардука. Вогнав в бока жеребца шпоры и резко рванув поводья, он заставил животное взвизгнуть от боли и заплясать на месте. А потом, ослабив повод, послал коня вперед, и тот, усмиренный опытным всадником, рванулся к центру поля. Княгиня невольно залюбовалась гордой посадкой наездника, его сильными, уверенными движениями. Морниец выехал на середину поля, погарцевал, заставляя коня взрывать землю копытами, а потом направил его к правому, дальнему концу поля, к скамьям раэнорцев. Подъехав совсем близко к страже, он медленно начал объезд, всматриваясь в лица людей, заставляя мужчин отводить глаза, а женщин — смущенно краснеть под дерзким взглядом темных, горячих глаз. Его улыбка была все так же высокомерно-презрительна.

Элен следила, как он объезжает ряды скамей. Она знала, что никто из ее подданных не решится на поединок. И сюрпризов не ждала. Ардук вызвался биться, и это было главным, а что до противника… Но все же волнение и страх не проходили. Заставляя себя улыбаться, она ждала, когда морниец подъедет поближе. Он был уже совсем рядом, напротив скамей, где сидели альвы. Ардук хотел было пришпорить коня, чтобы проехать быстрее, но не успел: минуя ряды стражников, на поле вышел высокий альв и остановился прямо перед морнийцем. Сердце Элен замерло: это был Талион. Затаив дыхание, она впилась взглядом в надменное лицо Ардука. Тот удивленно смотрел на альва, не понимая, что нужно от него этому странному существу. Не обращая внимания на столь явное пренебрежение, Талион холодно бросил ему:

— Мне кажется, принц альфарской крови — достойный соперник послу Морна.

Ардук молча оглядел его с ног до головы, и его надменное лицо исказила презрительно-жалостливая гримаса:

— А, я узнал тебя. Так ты, стало быть, еще жив? Странно. Я должен был бы исправить эту ошибку прямо сейчас, но жаль, не могу этого сделать. Ведь, сразившись с тобой на равных, я покрою позором свой меч. Кто же бьется в единоборстве с рабом? Раба наказывают палкой или плетью, когда он становится непокорным. А ведь ты раб, альв. Тебя, как скотину на рынке, купили за золото. Право, княгиня, твоя нынешняя госпожа, была слишком щедра. Ты не стоишь тех денег. Принц альфарской крови? Забудь об этом. Ты, возможно, был им когда-то, но твое прошлое стерто навсегда. Оно стерто клеймом, выжженным на твоем лбу. Что же ты его прячешь? Ведь об этом все равно все знают! Прочь с дороги, а не то к клейму я прибавлю еще пару отметин!

Он двинул коня на альва и выхватил из-за пояса плетку, но Талион даже не шелохнулся. Побледнев от ярости, судорожно сжав кулаки, он впился потемневшими от гнева глазами в лицо Ардука. Жеребец навис над ним, нерешительно переступая, фыркая и приседая на задние ноги. Плеть морнийца взвилась, готовая опуститься на голову упрямца, но тут над полем разнесся суровый, властный голос:

— Берегись, Ардук! Оскорбляя раэнорца, ты наносишь обиду мне. А я обид не прощаю, как не прощают и те, за горами. Или ты хочешь на себе испытать гнев Черного Вестника? Талион, отойди. Раз гость имеет право выбора, это право нужно уважать.

Альв дрогнул, как от удара, но, сделав над собой невероятное усилие, склонил голову и удалился за оцепление стражи. Ардук спрятал плеть, и его конь двинулся дальше.

Все было кончено.