История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III - Алексей Михайлович Величко

тот и сделал в 809 г. Затем Карл приказал ввести Filioque в Символ Веры, читаемый во время мессы в своей часовне, а в 809 г. даже созвал Собор, чтобы утвердить Filioque в противовес Востоку.

Нововведение с подачи Карла вошло в широкую практику, причем не только на Западе. Через несколько лет монахи из монастыря на Масличной горе в Палестине обратились с письмом к Франкскому королю, в котором просили богословской помощи епископов в обосновании Filioque. Монахи обратились также и к Римскому папе Льву III, и понтифик переслал это послание Карлу, снабдив документ своим исповеданием. Апостолик не признал текст Символа с добавлением Filioque, но с интересом и вниманием отнесся к учению об исхождении Святого Духа от Сына. По его мнению, есть все основания, чтобы говорить об исхождении Святого Духа и от Сына тоже: «В Отце — вечность, в Сыне — равенство, в Святом Духе — связь вечности и равенства». Но добавлять текст в Символ — совсем другое дело. Папа объяснял королю: «Мы сами не поем этого, но говорим и, говоря, учим; однако же, не дерзаем словами учением что-либо привносить в Символ»[256].

Конечно, это была явная полумера — первоначально никто из латинян (как это будет впоследствии) и не дерзал заявить, что Filioque всегда присутствовал в Символе. «Но разве Отцы II Вселенского Собора не расширили Символ?» — спрашивал понтифик. Теперь же, властью, которую Римский епископ признавал за собой, следовало уточнить Символ, так как Filioque не противоречит, по его мнению, основным формулам Православия[257].

Однако на тот момент времени такие тезисы еще не имели широкого распространения, и дело ограничилось тем, что папа не отверг Filioque, а король подготовил его распространение на Западе. Чтобы хоть как-то «сохранить лицо», король и его богословское окружение пустили в обиход выдумку, будто первоначально Символ Веры читался обязательно с Filioque, и лишь позднее его исказили — разумеется, греки. Следовало, что именно Карл Великий спас веру, восстановив старую редакцию Символа, долгое время пребывавшую в забвении по вине Востока. Как покажет история, эта внешне ничем не примечательная ситуация вскоре всколыхнет всю Церковь.

Справедливо замечается, что в этом вопросе друг другу противопоставились не только две системы догматического авторитета, две концепции Предания и два метода формулировки богословских различий, но и две концепции Божества. В западной триадологии Святой Дух — залог единства Божества, некая невыразимая связь между Отцом и Сыном. Взяв единство Божества в качестве отправной точки, западная триадология нуждалась в логически последовательном и органичном соотношении трех отдельных божественных Лиц в Троице. Напротив, греческая триадология начинала с Отца, переходя затем к сыну и Святому Духу, между которыми утверждала единство. Это достигалось отождествлением исключительно Отца с источником, причиной и началом в Троице. Хотя Сын и Святой Дух, так же, как и Отец, безначальны, они тем не менее имеют единую причину внутри Божества — Отца, не имеющего причины, отличной от Себя Самого. По словам св. Дионисия Ареопагита, «Отец является единственным источником сверхсущественной божественности»[258].

Но вернемся к политическим событиям. Как уже говорилось, официальным ответом Карла Великого Константинополю и VII Вселенскому Собору стал Франкфуртский Собор 794 г., на котором была представлена вся Западная церковь, включая папу, направившего туда своих легатов. Председательствовал, желая придать ему статус «Вселенского», подражая Византийским императорам, сам Карл Великий. Нет сомнения, что, структурируя этот Собор по примеру «византийского», Франкский король уже задумал многоходовую комбинацию, призванную перевернуть естественный ход христианской цивилизации. Карл решил ни много ни мало заявить собственные права на императорскую диадему Римских царей, отодвинув в сторону законных наследников Исаврийской династии. До сих пор он назывался «управляющим Западной империей» — непрозрачный по своему содержанию титул, позволяющий уйти от привычного категоризма термина «вассал Римского императора», и в то же время подчеркивающий специфику политико-правового положения Франкского короля.

Аргументы, на которых Карл Великий основывал свои амбиции, были довольно очевидны. В первую очередь он заявил, что никогда женщина не владела царским титулом, тем более не председательствовала на Соборах епископов. «Немощность женского пола и непостоянство духа, — говорится в «каноническом» обосновании претензий Карла, — не позволяют женщине выступать с авторитетом учительным; легко склонная к ошибкам, женщина нуждается в руководстве мужчины. В священных книгах читаем, что женщина дана мужчине для размножения рода, для помощи, но не сказано, что она была назначена для учительства»[259].

Итак, один довод можно было считать найденным. Правда, помимо св. Ирины еще существовал и император Константин VI, но здесь Карлу удалось отыскать второй аргумент в свою пользу. Ссылаясь на иконоборческий Собор 754 г. и оклеветанный во Франкфурте VII Вселенский Собор, Карл Великий выставил императоров Исаврийской династии еретиками, включая, разумеется, и Константина VI. Как известно, еретик не вправе быть главой Церкви, и, следовательно, ни св. Ирина, ни Константин VI не вправе занимать императорский престол. Оставался один Карл Великий, к которому «по праву» переходила власть и в Римской империи, и в Кафолической Церкви.

Папа Адриан прекрасно понимал, что Никейский Собор 787 г. никак не может быть отнесен к числу еретических собраний, и потому во Франкфурт прислал тех же легатов, что представляли его в Никее. Возможно, папа надеялся, что они, как живые очевидцы тех событий, смогут раскрыть глаза на правду. Но Карл Великий приказал ему анафематствовать VII Вселенский Собор, и понтифик не смог отказать. Нет, первоначально папа оказал небольшое сопротивление. В ответ на требование короля он отвечал: «Постановления Собора правильны, и греки приняли их, дабы вернуться в лоно Церкви. Как предстану я перед Судьей, если ввергну обратно в погибель столько христианских душ?» Однако король настаивал, и папа Адриан, недавно столь высокомерно выговаривавший св. Ирине и Константинопольскому патриарху, сник перед требованием франка и исполнил его приказ. Чтобы придать своим анафематизмам хотя бы видимость приличия и законности, он заявил Карлу Великому: «Я буду увещевать императора, чтобы он возвратил св. Петру все его земли, которые он отнял; если он откажется, я объявлю его еретиком»[260].

Из этого эпизода, между прочим, с совершенной очевидностью открывается истинная подоплека событий: Карлу было все равно, по какому основанию Византийские императоры будут признаны еретиками — был важен сам факт такого церковного приговора.

Последующие события, занявшие почти 6 лет, изображают реализацию грандиозных замыслов Франкского короля. 25 декабря 795 г. умер папа Адриан, и Римским епископом стал Лев III (795–816); Карл Великий даже и не подумал уведомлять об этом событии Константинополь и приказал