Колдовство королевы - Брайан Наслунд

Нулсине он отгонял дракониху, если она подлетала слишком близко, но теперь делать это было незачем. Бершаду стало любопытно, что случится, когда она приблизится. Наверное, на него все-таки повлияло увлечение Эшлин.

– Я знаю, ты устала, девочка моя, – прошептал он. – Отдохни. Здесь безопасно.

Серокрылая кочевница несколько минут кружила над островом, потом стала неторопливо спускаться.

Ее близость обострила все чувства Бершада. У ног он ощущал трепетное биение рыбьих сердец. В грудной клетке гулко отдавался медленный, размеренный пульс разноцветных черепах. В ушах звучало шуршание листвы, кожу щекотал скрежет мышиных когтей по камням. Где-то лиса пряталась от дикого кабана, перемазанного грязью и енотовым пометом. В ветвях сосны дремала ворона.

А еще он чувствовал биение пяти человеческих сердец у костра. Дыхание людей пахло ромом.

– О боги, – пробормотал Бершад и погрузился в рой звуков и запахов, ощущая их всей кожей.

Затрещали, ломаясь, деревья. Бершад открыл глаза. Дракониха нырнула в чащу и, клацнув челюстями, поймала дикого кабана. Убила его, перекусив загривок. В три глотка сожрала тушу. Бершад ощутил во рту вкус жесткой шкуры и жилистого мяса.

Потом дракониха начисто вылизала пасть и с любопытством поглядела на Бершада горящими глазами. Бершад удивился: у всех убитых им драконов был жестокий взгляд хищника.

Дракониха расправила крылья, готовясь взлететь.

– Погоди. Мы сегодня ночью никуда не пойдем.

Дракониха помедлила. Склонила голову, будто ожидая подвоха, но не улетела. Бершад наконец-то хорошенько рассмотрел ее. В плече серокрылой кочевницы торчал здоровенный наконечник копья, на крупе щетинились обломанные стрелы, десятки шрамов покрывали морду и шею.

– Видно, ты за свой век встретила немало драконьеров. Не бойся, я с этим покончил. Честное слово.

Дракониха словно бы погрузилась в размышления, потом наконец-то поднялась на крыло и перелетела с берега на остров, как сокол с одной жердочки на другую. Приземлившись, она свернулась на теплых камнях, будто пес у очага студеной зимней ночью.

Уснула.

Бершад несколько часов сидел рядом, чувствуя, как крепнет его связь с драконихой. Ее глубокие ровные вздохи отдавались в его груди. Тепло камней сочилось в кровь. И к драконихе, и к Бершаду возвращались силы. Пора было назад к приятелям. Эшлин все поймет, а вот Фельгор напьется и станет волноваться. Однако же Бершад не мог заставить себя покинуть дракониху. Ее близость казалась такой естественной. Он чувствовал себя как дома.

Поэтому он остался на острове.

16

Вира

Балария, Бурз-аль-дун, верфь летучих кораблей

– Красиво, правда? – спросила Каира Фримона Пенса, министра рыболовецких хозяйств.

– Да, очень, – ответил Пенс, задрав голову.

На высоком помосте покоился имперский неболёт Каиры. Корпус, сделанный из хитроумно соединенных пластин из драконьей кости и стали, был построен лишь наполовину, что позволяло заглянуть в нижний трюм, где находились какие-то непонятные механизмы, сложные устройства, шестеренки, клапаны, насосы и трубки всевозможных размеров.

Под крыльями корабля (каждое в сто шагов длиной) чернели паруса из драконьей кожи – ими управляли загадочные механизмы в трюме. Нос корабля, сработанный из отбеленной драконьей кости, Каира велела выкрасить в голубой цвет.

– Говорят, имперский инженер запасается драконьей костью в Сердечнике, – сказал Пенс. – Ходят слухи, что там, посреди Моря Душ, на острове, где кишат драконы, он выстроил целую фабрику. Вам что-нибудь об этом известно?

– Не знаю, – небрежно ответила Каира. – Меня не интересуют подробности. Мне важен лишь результат.

Над постройкой неболёта трудились десятки человек. Многие сновали по деревянным лесам вокруг корабля, а некоторые, сидя в кожаных люльках, свисавших с бортов, орудовали гаечными ключами и паяльными лампами на драконьем масле. На всех были длинные кожаные фартуки, как у кузнецов. Мускулистые руки пятнала смазка, лица скрыты за странными кожаными масками, в которых на месте глазниц красовались двойные черные линзы. Вира не понимала, как через них можно что-то увидеть.

В отличие от императрицы, Вире было очень интересно наблюдать за строительством неболётов и за странными работниками на верфи. Поскольку Вира не знала ни кто они, ни откуда взялись, то считала, что они представляют возможную угрозу для Каиры.

– А какое имя носит корабль? – спросил Пенс.

– Мы его еще не назвали, – ответила Каира. – В Альмире считают дурным предзнаменованием давать имя кораблю, который еще не отправился в путь.

– И когда же это случится?

– Не скоро. Вы же знаете, все запасы драконьего масла сейчас используют исключительно для военных нужд. Имперский инженер еще не приступил к строительству двигателя для моего неболёта. Однако же в нынешнее непростое время мне хочется как-то поднять настроение жителям Бурз-аль-дуна, внушить им хоть какую-то надежду на светлое будущее.

– Великолепная мысль, императрица. А время и впрямь непростое. Вы же слышали, что произошло в крепости Эджмар?

– Да-да, ужасно, – ответила Каира.

Разъяренный Велесар Нун, воспользовавшись пропуском, который выхлопотала для него Каира, проник в крепость Эджмар и убил генерала Гракуса. После этого Велесара Нуна казнили, неприятное происшествие попытались замять, но по императорскому дворцу поползли слухи. Как и предполагала Каира, Актус Шип недавно отправился на фронт, чтобы возглавить войско.

– По-моему, волноваться не о чем, – продолжила она. – Наша славная армия под командованием Актуса Шипа за несколько недель разгромит мятежников в Листирии. Поскорее бы установилась хорошая погода, чтобы неболёты смогли внести свой вклад.

– Разумеется.

– А пока Актуса не будет в городе, нам есть чем заняться. Если не ошибаюсь, вам уже доложили о снижении налогов на рыболовецкие хозяйства.

– Да, императрица. Если честно, даже не представляю, как вам удалось уговорить министра финансов пойти на такой шаг. Насколько мне известно, он скорее убьет своего первенца, чем снизит налоги.

– Видите ли, министр, все чего-то хотят. Иногда легче всего получить желаемое, если попросить об этом без обиняков. – Каира выжидающе взглянула на него.

– Понятно. И я, конечно же, готов заплатить за вашу доброту. – Пенс замялся. – Может быть, направить часть неучтенных доходов…

– Нет, что вы, в этом нет необходимости. Забирайте все себе, и, честное слово, никто в кабинете министров об этом не узнает.

– Ваша щедрость не знает границ… – пробормотал Пенс, готовясь услышать истинную цену одолжения.

– Я попрошу вас оказать мне небольшую услугу, – сказала Каира. – Точнее, две услуги. Совсем небольшие.

После беседы с Фримоном Пенсом Каира с Вирой пошли в лабораторию Озириса Варда. Хотя Актус Шип отказал имперскому инженеру в его просьбе о поставке так называемых образцов (неизвестно, каких именно), повсюду в лаборатории стояли стеклянные клетки с различными насекомыми и грызунами.

Каира оглядела ряды клеток и наклонилась поближе к стеклу, чтобы получше рассмотреть клетку в центре лаборатории.

– А вот это зачем? – спросила Каира, постукивая пальцами по стеклянным стенкам.

Вард поглядел на нее из-за стола, заваленного шестеренками и проводами, и отложил в сторону каменный шар размером с сердце младенца, туго обмотанный какой-то прозрачной нитью, сплетенной в сложный узор.

– Картографический эксперимент, – рассеянно сказал он и вернулся к своему занятию.

– Картографический? Здесь же самые обычные бабочки. И эти… как их там? А, коконы.

– Куколки-хризалиды.

– Вот-вот, хризалиды. А