Колдовство королевы - Брайан Наслунд

этой глуши легко напороться на неприятности.

– Эти альмирцы не дают нам разгуляться, – заявил Фельгор. – Что ж, если нас лишили развлечений в жидком виде, то расскажите-ка лучше про этих ваших демонов. Они из тех, которыми пугают непослушных детей?

Голл насупился:

– Тебе бы все шуточки шутить, баларин. Это самые настоящие демоны. Я своими глазами одного видел.

– А как он выглядел? – спросил Фельгор.

– Ну, альмирцы всегда рассказывают про красноглазых чудищ с пепельно-серой кожей. А этот был другой: глаза зеленые, так и сверкают, кожа бледная, прямо как восковая, а щеки и горло вроде бы опухшие.

– Херня все это, – отмахнулся Бершад.

– А вот и нет, – возразил листириец.

– И что этот демон делал? – не унимался Фельгор.

– Зачем ты его дразнишь? – шепотом спросила его Эшлин.

– Я люблю страшилки, – прошептал ей Фельгор и повернулся к Голлу. – Ну, продолжай.

– Во-первых, демон был не он, а она. Демоница.

– Демоница? Ну-ка, ну-ка, это уже интересно. Хорошенькая?

Голл поморщился:

– Я же только что рассказывал, как она выглядит.

– Так хорошенькая или нет?

– Нет. Отвратительная. – Голл хлебнул воды из фляги. – В полусгнивших лохмотьях. А вонища от нее – будто попал в погреб, затопленный нечистотами. Она стояла на опушке леса и долго смотрела на меня. Потом пробормотала какие-то странные слова.

– Заклинание или проклятье? – предположил Фельгор.

– Не знаю. Я ничего не понял, но слова запомнил. Оска и катлан.

– Похоже на заклинание.

– Это не заклинание, – сказала Эшлин. – По-гразилендски это означает «кость» и «плоть», или «мясо».

Фельгор хмыкнул и приложился к фляге с водой.

– Значит, оголодавшая демоница из Гразиленда просила чего-нибудь поесть?

– Странная манера просить еду, – заметил Бершад.

– Вряд ли гразилендским демонам известны правила приличия во время трапезы, – сказал Фельгор и снова повернулся к Голлу. – А дальше что было?

– Она метнулась ко мне, стремительно, как лисица за кроликом. А у меня с собой был топор.

– Ты ее убил? – спросил Бершад.

– Все знают, что убить демона невозможно, – напомнил ему Фельгор.

– А почему? – полюбопытствовал Венделл.

– Потому что демонов не бывает, – проворчал Бершад.

– Нет, вовсе не поэтому, – сказал Фельгор. – А потому, что их души заперты в железную шкатулку, которую Этернита прячет в котомке под кроватью.

– Не знаю, можно их убить или нет, – продолжил Голл. – Я махнул топором, задел ей плечо, а она зашипела и убежала в лес. Я осмотрел всю опушку, думал, может, демоница еще покажется, но даже следов не нашел.

– И это все? – спросил Фельгор.

– Да.

– Очень неубедительная концовка. Какая-то сдутая, – продолжил Фельгор. – Обычно в таких историях говорится о заклятии… или о том, как в прошлом над ней безнаказанно надругался какой-нибудь местный барон или там родной дядя… И если кто-то за нее отомстит, то Этернита снизойдет с небес и вернет ей душу, чтобы она упокоилась с миром.

– Ох, баларин, тебе лишь бы языком молоть! Вот что ты сейчас сказал?

– Я объясняю, как правильно излагать историю про призраков.

– Это не история про призраков. Все именно так и произошло.

– Тогда прими мой совет на будущее – рассказ надо приукрашивать. Иначе нет никакого удовольствия его слушать.

Ужинали вяленой медвежатиной. Бершад весь день почти ничего не ел, но, прожевав пару кусков жесткого мяса, совершенно потерял аппетит. Эшлин отказалась от медвежатины и, порывшись в котомке Голла, достала железную сковороду, смазала ее медвежьим жиром, высыпала в нее лук и грибы и поставила в костер, на горящие уголья.

Спустя несколько минут воздух наполнился соблазнительным запахом жареного лука и грибов. Из-за обостренного чутья Бершаду ужасно захотелось попробовать овощей.

Эшлин с довольным видом начала есть грибы.

– Ну да, ты была права, когда говорила про овощи, – сказал ей Бершад. – Не хочешь со мной поделиться?

– И со мной тоже, – пробормотал Фельгор.

– Тут на всех хватит, – сказала Эшлин. – И медвежатину можно поджарить.

Немного погодя все жадно поглощали жаркое. Голл доел свою долю, облизнул пальцы и с широкой ухмылкой оглядел спутников.

– Чего это ты лыбишься? – спросил Веш.

– Никогда не думал, что королева Терры будет сама готовить мне ужин.

– Это не ужин, а просто тушеные овощи.

– Все равно здорово.

– Рано радуешься, – сказал Бершад. – Она не умеет готовить ничего другого.

– Эй, поосторожней, драконьер! – шутливо пригрозила ему Эшлин.

– Я всегда осторожен, королева.

– Кстати, а вот вы двое – вы женаты или как? – спросил Голл.

Бершад взглянул на Эшлин. Она вопросительно изогнула бровь.

– Почти, – сказал Бершад. – То есть мы почти сыграли свадьбу, но все пошло немного наперекосяк.

– Наперекосяк… – повторил Голл. – В каком смысле?

– Сайласа отправили в изгнание, и он четырнадцать лет драконьерствовал, – сказала Эшлин. – А я вышла замуж за горького пьяницу, барона из долины Горгоны, а он отправился пировать на своей барке и утонул. Потом я получила в наследство королевство, а прошлым летом его потеряла, пытаясь спасти драконов от уничтожения.

– Да уж, наперекосяк, – вздохнул Веш.

– В Листирии это называется облом, – сказал Голл.

– В Альмире тоже, – согласился Веш.

– Ну и как, спасла?

– Кого?

– Драконов. Ты спасла драконов?

Бершад снова взглянул на Эшлин.

– Да. Драконов мы спасли.

– И как вам это удалось? – спросил Голл. – В Таггарстане прошел слух, что вампир якобы до смерти избил Бершада Безупречного, но в это никто поверил, потому что тут же возник другой слух – якобы ты убил императора Баларии и поджег его дворец. Тоже, наверное, фигня, да?

– Ничего подобного, – сказал Фельгор. – Во-первых, я спас Сайласа от мучительной смерти. А потом мы вместе запалили императорский дворец.

– Ну да, конечно. Все в точности по твоему закону передачи полномочий, – сказал Голл.

– Вот именно.

– Нет, самые невероятные слухи ходят не о Бершаде Безупречном, а вот о ней, – сказал Веш. – Говорят, она истребила все войско Седара Уоллеса, забросав его шаровыми молниями из глаз. Всех живьем изжарила.

Бершад повернулся к Эшлин, пожал плечами:

– Вот видишь, уже лучше. Из глаз, а не из какого-нибудь другого места.

– Не шаровыми молниями, а самыми обычными, – раздраженно сказала Эшлин. – То есть контролируемыми потоками энергии.

– Вроде как колдовством, да?

– Типа того.

Венделл подтянул колени к груди, испуганно сжался:

– Ты ведьма?

Эшлин улыбнулась мальчику:

– Никаких ведьм не существует.

Фельгор тут же начал рассказывать какую-то путаную историю о баларских ведьмах, в которой фигурировали ковены, козлята и большой котел, полный бренди. Судя по всему, он выдумывал все это на ходу.

Внезапно ощутив присутствие серокрылой кочевницы, Бершад встал.

– Я ненадолго, – шепнул он Эшлин и ушел в чащу.

Дракониха последовала за ним.

Бершад набрел на озеро с такой чистой водой, что на глубине тридцати локтей легко просматривалось илистое дно. На мелководье шныряли крошечные синие рыбки. Посредине озера виднелся островок. Бершад торопливо разделся – кожа внезапно зачесалась, одежда вдруг стала грубой и какой-то чуждой – и прыгнул в воду.

Поплыл к острову.

Холодная вода, обжигая тело, смывала слои грязи, жира и пота, будто сдирала шкурку со спелого плода. Бершад встряхнулся, словно бы пробудился к жизни.

Он выбрался на остров и уселся на плоские камни, за день прогретые солнцем и еще сохранившие тепло. Закрыл глаза. Вслушался в звуки леса. Сосредоточился на драконихе: связь с серокрылой кочевницей казалась нитью, уходящей из самого нутра Бершада куда-то в небо.

В