Пламя на двоих - Ольга Ярошинская

в его широкую спину. Мы вернулись в крепость, поднялись по лестнице, зашли в гостиную, и Элай остановился и развернулся ко мне. Провел пятерней по черным волосам, будто сомневаясь.

— И что мы тут делаем? — поинтересовалась я.

Солнечный луч падал через отверстие в потолке, растекался теплым пятном на каменном полу. В ведре благоухали цветы, забыв, что им положено вянуть. И, как всегда, когда мы с Элаем оставались одни, мое сердце забилось быстрее.

— Мне нужно увидеть твой знак, — выпалил он и, пока я не успела возмутиться, быстро добавил: — Да, я знаю, он у тебя где-то пониже спины, но, Вивиана, у меня есть серьезные подозрения, что в твоем случае что-то напутали. Щит так себя не ведет.

— А что не так? — спросила я. — У Туча такое же силовое поле.

— Именно. У него это плоскость.

— А у Яниса, — вспомнила я. — У него тоже знак щита, однако он может делать сферу.

— И очень этим гордится, — кивнул Элай. — Но у его сферы есть ограниченные размеры. А твой щит раздвигается во все стороны, и предел мы так и не узнали. Я вот думаю: твой знак видел один лишь доктор, инициация прошла с вмешательством посторонних, там наверняка был переполох — могли перепутать.

Я поджала губы и кивнула, признавая его правоту.

— Давай ты наденешь что-нибудь такое, чтобы была возможность увидеть знак с минимальным для тебя дискомфортом, — предложил он. — Хоть дырку в штанах прорежь, я не знаю… Исключительно в учебных целях!

Я с подозрением посмотрела на него и прошла в свою комнату. Закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной.

Я считала себя разумной девушкой, но рядом с Элаем будто теряла способность соображать. Все слишком сложно! Он держал меня за руку, обнимал, катая на Дымке, и смотрел так, что я таяла как сахар в горячем чае — полностью и безвозвратно. Он по-прежнему не позволял себе лишнего, но я догадывалась, чего он хочет. Да что там, я явственно чувствовала его желание, когда прижималась к нему на драконе. Но… я не понимала, что будет дальше! Ладно б Элай не был принцем… Но если б не был, то я бы не получила возможность отомстить Тириану. Так что хорошо, что он принц. Но какая из меня королева? И, значит, если я буду с ним, то повторю судьбу моей мамы. А если Элай не решит свою проблему с огнем, и я так и останусь единственной женщиной, которой он может коснуться? Что тогда? Все же Ингрид права — у него нет выбора, он может тянуться ко мне от безысходности. Но Элай хотел меня еще до того, как потрогал…

Я воздела руки и потрясла ими в безмолвном жесте. А потом решительно стащила штаны и, положив их в шкаф, взяла широкую юбку. Надев ее, пригладила складки ладонями и открыла дверь.

Элай ждал меня в кресле. Теперь это было его любимое место — напротив моей двери. Я видела его там утром, когда шла в душ, и ночью, когда уходила спать. Он охранял меня, как ревнивый дракон, и я не понимала — то ли мне это нравится, то ли бесит.

— Знак не на заднице, — грубовато сказала я. — На бедре. Левом. С внутренней стороны. Но я не понимаю, что ты там собрался смотреть. Я ведь рисовала его, это щит.

— Иногда чешуя проступает не вся сразу, — ответил Элай, поднимаясь. — К тому же знаки бывают похожи.

Он шагнул ко мне, и я потеребила юбку, сжала ткань, приподняв, и вновь отпустила.

— Я стесняюсь, — выпалила я, и щеки загорелись от стыда. — Давай ты сам.

Элай дернул бровью, но умудрился сохранить невозмутимое выражение лица.

— Садись, — скомандовал он.

— Прямо здесь? — переспросила я, и голос дрогнул, выдав волнение.

— Можем пойти в твою комнату, — с готовностью предложил Элай. — Или в мою.

Я покачала головой, и щеки вновь вспыхнули.

— Нет, давай тут, — отказалась я.

А то за закрытой дверью это станет еще интимнее.

Я осторожно присела на краешек кресла, а Элай опустился на пол у моих ног, двигаясь с плавной грацией.

— Цвет чешуи обычно повторяет цвет волос или глаз, — сказал он нарочито спокойным тоном, словно я вдруг попала на лекцию про знаки. — Иногда гармонирует с оттенком кожи, и знак кажется почти незаметным.

Его ладони опустились на мои колени, слегка надавили, и я дернулась — уж больно это напоминало ситуацию из моего прошлого, только принц был другой.

— Правая нога тебе зачем? — капризно поинтересовалась я. — Знак на левой.

— Как скажешь, — согласился Элай.

Он убрал одну руку, а другой плавно погладил мою щиколотку, приподнимая подол. Синий шелк юбки медленно пополз вверх, обнажая ногу. Я выдохнула, вцепилась пальцами в кресло. Движения Элая были такими мучительно неторопливыми, будто он специально растягивал удовольствие.

Надо было и правда дырку проковырять и показать ему этот несчастный знак, но мне не хотелось портить хорошую вещь. Прежде мне приходилось самой покупать одежду, выкраивая крохи со стипендии да рисуя портреты, и я не привыкла к бездумному расточительству.

— Мнения ученых разнятся, — продолжал Элай, пока его пальцы скользили по моей коже. — Некоторые думают, что цвет и размер знака влияют на силу дара.

Он добрался до колена, и я слегка развернула ногу в сторону.

— Я лично не заметил корреляции в этих факторах, — сказал Элай, и его голос прозвучал глубже. — По моему наблюдению размер и цвет зависят лишь от исходных физических данных. Так, у крупных мужчин знаки, как правило, больше.

Например, у него. Черные крылья вольготно распахнулись на широкой спине, и знак меча тоже тянулся на весь бок. Элай был выше меня на голову, и я привыкла смотреть на него снизу, а сейчас, когда он сидел у моих ног, словно увидела его по-другому: пушистые ресницы, линия скул, над верхней губой ямочка. Я разглядела вихор на макушке и едва заметный шрам над левой бровью, а майка туго обтягивала его плечи, топорщась над знаком огня. Элай поднял взгляд и посмотрел мне в глаза, и у меня внутри что-то сладко сжалось, а воздух между нами задрожал как пустынное марево.

Широкая ладонь погладила мое колено, и на мгновение я подумала, что это он сейчас обожжется — такой горячей стала моя кожа.

— Ты сказал — только посмотреть, — пробормотала я. — Про трогать речи не было.

— У меня приступ тактильного голода, — серьезно ответил Элай, но на его щеках обозначились ямочки. — Ты ведь позволила прикасаться, если станет совсем невтерпеж.

— Я говорила — держать