Сыщики с Нанкин-роуд - Сильвия Алиага

часа обратно не возвращалась. Провести с ним весь день тебе показалось недостаточным?

– Мы проводили расследование, – попыталась оправдаться Эмма, хотя щеки ее отчаянно покраснели.

– Расследование? – в недоумении переспросила Маргарет.

– Забудь об этом, Мэг. Эмма у нас всегда отличалась весьма странными увлечениями. – И вновь повернулась к младшей сестре. – Что-то я не припомню, чтобы хоть раз видела тебя настолько не в себе, когда ты возвращалась домой после проведения расследования в компании Зои, Фредди, Виггинса и всех остальных.

Из уст Эммы раздался резкий звук: что-то среднее между выражением негодования и мольбы, после чего она вдруг зашевелилась и перевернулась лицом вниз.

– Это потому, что вчера я с размаху села в самую глубокую лужу, – послышался заглушенный подушкой голос.

Маргарет привстала, и они с Элис обменялись любопытными взглядами.

– А позволено нам будет спросить, что же случилось?

Эмма издала какие-то невнятные звуки.

– Прошу прощения, но я не совсем уверена, что вполне тебя поняла, – отозвалась на эти звуки Элис, благодаря небеса за то, что Эмма не может видеть ее улыбки.

– Я поцеловала Шаожаня, – прозвучала наконец внятно произнесенная фраза, когда Эмма опять перевернулась на спину и лежала теперь, обреченно глядя в потолок. – Вчера ночью в парке я его поцеловала, а потом спаслась бегством.

Маргарет понимающе улыбнулась.

– Ну, это не кажется мне чем-то столь ужасным. Я бы сказала, что первые поцелуи бывают порой несколько обременительны, но…

– Но это вовсе не был мой первый поцелуй, – возразила Эмма. – Прошлым летом мы с Виггинсом, моим другом, уже как-то целовались, когда нечем было заняться вечером. Чтобы попрактиковаться…

– Вот вам – моя дорогая сестричка, большая поборница романтизма, – широко улыбаясь, заявила Элис.

Маргарет рассмеялась.

– И как оно все прошло, с этим Виггинсом?

Эмма продолжала хмуро смотреть в потолок.

– Он сказал, что Дэвис Йоханссон целуется лучше меня.

Маргарет опять засмеялась, еще громче.

– А кто он такой, этот Дэвис Йоханссон?

– А какая разница? – жалобно спросила Эмма. – Некто, кто целуется лучше меня, очевидно.

Несмотря на мрачный тон голоса, на лице девочки начинала расцветать улыбка. Щеки ее все еще пылали румянцем, и Элис предположила, что сестренка по-прежнему думает о Шаожане. Маргарет откровенно, во весь голос, хохотала. Элис смотрела на обеих своих сестер, устроившихся на этой постели, слишком узкой, чтобы втроем разместиться на ней с комфортом. Растроганная, она всем сердцем чувствовала, как верно то, что только что сказала Маргарет: наконец-то они нашли свое место в мире.

XXXVI

Ночь для Маргарет начиналась спокойно, даже скучно, хотя вообще-то у нее не было привычки спускаться в отель в такой поздний час, за исключением каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств. Но на этот раз дежурившей экономке пришлось покинуть свой пост и отправиться в город к невестке, у которой начались роды. Так что, как бы ни хотелось ей провести еще немного времени с Элис и Эммой, она была вынуждена вернуться на нижние этажи отеля, чтобы лично проверить, как обстоят дела.

На стойке регистрации все было в порядке: двое ночных дежурных несли службу, беззаботно играя в шахматы карточками. Одна из них, уроженка Шанхая среднего возраста, объясняла правила игры новенькому – только что принятому на работу на место коридорного юному португальцу, который завороженно смотрел на карточки оранжевого, зеленого, желтого и белого цвета.

– Все гости разошлись по своим номерам, – отрапортовала женщина подошедшей к ним Маргарет. – Сегодня ближе к вечеру произошла небольшая путаница с ключами от двух люксов, но все быстро разрешилось.

На втором этаже коридоры были пусты. Коридорный, следивший за порядком на лестничной площадке, встретил Маргарет улыбкой.

На третьем этаже тоже было более или менее спокойно. Освещение в северном крыле по-прежнему не работало. Маргарет уже оформила вызов электриков, чтобы они пришли взглянуть, что тут можно сделать. Как правило, такого рода вещами занимался Хуберт, но в последние дни он был рассеян, его явно что-то тревожило, и она решила взять эту проблему на себя.

Горничная, дежурившая на этой площадке, двинулась навстречу Маргарет с масляной лампой в руках.

– Мистер Поул уже вернулся? – спросила Маргарет, указав рукой на дверь люкса, где разместился хозяин отеля. – Насколько я знаю, он отправился ужинать в город, в какой-то ночной клуб.

– Да, он вернулся примерно час назад. Попросил меня разжечь ему камин и принести бутылку бренди, – доложила она с несколько удивленной улыбкой. – Он гораздо общительнее в этот приезд, верно? Каждый вечер выходит в свет без отдыха. Сам на себя не похож, будто подменили.

Маргарет была с ней согласна. Она и сама это заметила. Другая горничная, также работавшая на этом этаже, успела ей сообщить, что мистер Поул каждую ночь заказывает в номер несколько бутылок самой лучшей выпивки в сопровождении широкого ассортимента даров моря и местных сортов мяса. Прежде Маргарет и в голову не приходило считать его человеком, склонным к излишествам. Во время своих визитов он неизменно выглядел сдержанным, почти стерильным. И она спрашивала себя: что же изменилось? Что такое случилось с момента его предыдущего визита, чтобы вдруг ни с того ни с сего этот человек начал вести себя как тот, кем он всегда и был, – как хозяин отеля.

– Что ж, если все гости уже обслужены, можешь быть свободна, – сказала она горничной. – И скажи другим дежурным по этажам, что они тоже свободны.

Девушка благодарно кивнула и двинулась в направлении главной лестницы. Маргарет тоже поспешила ретироваться, зашагав со скоростью, обычно ей не свойственной. Без спасительного света масляной лампы северное крыло третьего этажа пугало, как будто бы кто-то смотрел на нее из темноты, притаившись в углу.

Потом она поднялась на четвертый этаж, в кабинку охранника, и сказала, что ему можно уходить. Мужчина, читавший книжку, похожую на учебник по рыбной ловле, с любезной улыбкой пожелал ей спокойной ночи. И Маргарет, закончив обход, направилась к винтовой лестнице, ведущей на последний этаж.

Добравшись до «дома», она почувствовала облегчение. Эмма спала в кресле возле стеллажей с книгами. Ее силуэт вырисовывался на фоне луны, свет которой, проникая сквозь огромное круглое окно, заливал все вокруг серебром. Маргарет сняла с плеч жакет и укрыла им девочку. Двери всех комнат были закрыты, из чего она сделала вывод, что все, кроме нее, уже спят. Самой ей спать пока не хотелось. И она пошла в кухню – заварить травяного чая, взять его в комнату и выпить перед сном, чтобы скорее уснуть. Завтра будет много работы: мистер Поул попросил ее проверить все счета отеля и подбить всю бухгалтерию – он пожелал получить сведения о своей прибыли за год.

Маргарет эта просьба удивила, причем сразу по двум причинам. Первая: мистеру Поулу эти сведения были более чем известны, поскольку их уже давно ему отправили. Вторая: он обратился с этой просьбой к ней, а не к администратору. И когда она напомнила своему боссу, что счетами занимается Хуберт, мистер Поул все же настоял на том, что хочет поручить бухгалтерию ей. «Хуберт отныне будет заниматься совсем другими вопросами», – последовал его загадочный комментарий.

С чашкой, над которой поднимался пар, в одной руке и тарелкой с куском пирога с патокой, который Элис испекла утром, в другой, она направилась в свою комнату, улыбаясь от мысли, что мистер Поул – не единственный в отеле «Белгравия» любитель ночных пиршеств. Однако улыбка застыла на ее губах, когда она увидела, что дверь в ее комнату приоткрыта. Дело в том, что Маргарет совершенно точно помнила: когда она поднялась сюда всего несколько минут назад, дверь была плотно закрыта.

Маргарет осторожно опустила чашку и тарелку на стул в коридоре и медленно пошла к двери. «Так и до паранойи недолго», – мелькнуло в голове, когда рука ее легла на дверную ручку, а потом настежь распахнула дверь. Наверняка, поднявшись, она просто не заметила, что дверь приоткрыта. И то сказать, слишком светло в коридоре не было.

– Хуберт, – в изумлении прошептали ее губы, когда дверь отворилась. – Что ты здесь делаешь?

Ее друг и коллега сидел на ее постели, в темноте, освещенный падавшим из окна неярким светом луны. Локти его упирались в колени, а тело склонилось вперед, так что Маргарет почти не могла видеть его лица. Но ей и не нужно было его видеть, чтобы догадаться, что Хуберт попал в беду. И очень может