Ферма звезд на краю земли - Даша Семенкова

уюта, и про всякую рухлядь, которая у меня везде валяется. Теперь любое замечание нервировало.

— Вы настолько сблизились? — спросила Райли, не обращая внимания на мой тон.

— Ну… Не знаю. Мы дружим, по крайней мере, я считаю его своим другом.

— Вот как, — кивнула она, задумчиво разглядывая голые деревья в саду. — Это здорово, когда рядом друг.

— Это они сейчас так выглядят. Весной будет красиво, все зацветет, — сказала я, махнув рукой в сторону сада.

Она скользнула по мне взглядом и улыбнулась, слегка, не размыкая губ. Вновь посмотрела на деревья, а я украдкой косилась на нее. Какая она все-таки здесь чужеродная, даже подчеркнуто скромно одетая в эту простую клетчатую юбку, шерстяной жакет в тон и коричнево-серую шляпку, под которую убрала волосы. Все равно видно, что подобрано все со вкусом, вероятно, сшито на заказ, и вообще…

Звук распахнувшейся двери и скрип половицы заставили нас вздрогнуть. Я не к месту подумала: Йенс ведь еще вчера хотел скрипучую доску поправить, неужели забыл?

— Госпожа Рейтер, рад видеть вас в нашей скромной обители, — проговорил он так, будто обращался к давней хорошей знакомой. — Позволите ли присоединиться к вам, дамы?

— Конечно, Йенс, — ответила я. — Тем более всех нас пригласят к столу с минуты на минуту. Вы же обещали пообедать у меня, надеюсь, не передумали?

— Господин Лунн, — сказала Райли все с той же сдержанной полуулыбкой. — Взаимно вам рада, вы нас, к сожалению, своим обществом не балуете. Тетушка просила вам передать наилучшие пожелания. И приглашение отужинать у нас, но его передавать нет никакого смысла, все равно ведь не придете.

Для светской беседы это прозвучало на грани фола, насколько я могла судить. Чуть ли не прямым упреком или даже поводом для начала ссоры, да еще и при посторонних. Я растерянно молчала, не ожидая такого от Райли. Но Йенс ни капли не смутился.

— Вы ведь знаете, я редко выезжаю с визитами, если они не связаны с делами. Да и к чему вам такие гости? Со мной довольно скучно, вы наверняка это еще в столице заметили.

— О, вы не пытаетесь замолчать наше знакомство, — усмехнулась она. — Очень благородно с вашей стороны, ведь все, с кем я когда-то зналась, предпочли об этом забыть.

Начинается! Она что, отношения выяснять напросилась? Ну уж нет, друзья, давайте-ка не на моей веранде!

— Я вас прекрасно помню, Райли. И то, как с вами обошлись… вовсе не повод делать вид, будто мы незнакомы. Я не осуждаю вас, вернее, осуждаю как раз-таки не вас, и готов озвучить это мнение где угодно, если понадобится. Но вряд ли вам это хоть немного поможет. Мне действительно жаль.

— Вот только не смотрите на меня как на раненое животное, я вас умоляю! — она вскинула подбородок и выпрямила спину. Казалось, ее тонкое тело вот-вот зазвенит от напряжения, будто струна. — Мне ваша жалость не нужна.

— Постойте-ка… Неужели вы рассчитывали с моей помощью вернуться в столицу? — удивленно воскликнул он. Она отрицательно мотнула головой и опустила ресницы. — Тогда что же? Не мучьте себя и меня, говорите прямо. Мне — можно.

А меня тут будто и нет, обо мне вдруг напрочь забыли. Вроде бы понимала, для чего ее зову, могла бы догадаться, что чем-то подобным все и кончится. Но все же было обидно. Словно я так и осталась для всех посторонней, как бы они ни изображали дружбу.

Разговор был чересчур личным, и мне было неловко слушать. Но как его прервать, чтобы никого не обидеть — я не представляла.

— Наверное, прозвучит глупо, — тем временем произнесла Райли, все так же меня игнорируя. — Но я просто хотела узнать: примете ли. Вы ведь отвечали на наши приглашения отказом. Тем более никогда не пригласили бы меня к себе. Такие гости словно грязное пятно на ослепительной репутации героя, но все же…

— Какая глупость! Наоборот, это вам неприлично ехать в глушь к одинокому холостяку, даже в сопровождении тетушки. За вами ведь множество глаз наблюдают, один неверный шаг — и все попытки восстановить доброе имя пойдут прахом. Но сейчас вас сможет приглашать Анастасия, и я тоже вам буду рад, — великодушно заверил Йенс и наконец вспомнил о моем существовании. — Правда, дорогая?

— Угу, — уныло пробормотала я. — Давайте переместимся в гостиную. Стол уже накрыли, а здесь сегодня прохладно…

А я так готовилась к этому обеду, мать его! Знала бы, как будет, выдала бы ей плед и вызвала Йенса на веранду, и пускай себе выясняют отношения хоть до конца света. Пообедала бы спокойно в одиночестве и деньги сэкономила.

Но стоило взглянуть на Райли — и злость растаяла. Она казалась такой потерянной и уязвимой, такой на себя не похожей, что захотелось ей все простить, даже то, чего еще не делала, авансом. Она вошла в открытую перед ней Йенсом дверь нерешительно, как бродячая собака, которую в дом позвали. Будто так и не была уверена, можно ли.

Почему-то возникла уверенность, что она не играет, чтобы вызвать к себе сочувствие, все всерьез. Видимо, хорошенько ее потрепали, прежде чем сюда сослать. В том самом высшем обществе, к которому когда-то Йенс принадлежал. Но ведь и он оттуда уехал, добровольно. Он не такой, Райли сама увидит.

Чтобы потом прибиться к нему, ища отголоски прошлого. А он и ее тоже возьмет под крыло, она ведь изгой, как Тео, и в чем-то белая ворона, как я. Она мне, конечно, нравилась, но не настолько. С досадой я осознала, что ревную. Не хочу, чтобы у Йенса появилась другая подопечная, как бы глупо это ни звучало.

34

Надо отдать должное моей гостье и моему соседу: обменом теми фразами на веранде выяснение отношений и ограничилось. Возможно, они сказали друг другу самое важное, мне, посторонней, непонятное. Выглядели оба, по крайней мере, если не довольными, то спокойными уж точно.

Райли оживилась, расслабилась, исчезла настороженность во взгляде. Она разговаривала, жестикулировала и смеялась почти так же, как на танцах в подпольном заведении — открыто, не особо сдерживаясь. Как будто Йенс из едва ли не врага за минуту превратился в того, кому она доверяет. Стал своим. Моя ревность делалась все токсичнее и злее, и бороться с ней не хватало сил.

Зачем только я согласилась! Решила за коктейли расплатиться? Да мне их Тео бесплатно даст, не сомневаюсь… Что за чушь. Райли сама говорила, что теперь передо мной в долгу. Глядя, как она сверкает зубами в ответ на что-то, что