Ферма звезд на краю земли - Даша Семенкова

— Потому что могу. Потому что нет причин вам лгать. Вы же как ребенок, Стася. Десять "почему" в минуту.

— Я даже близко не ребенок, почему вы вечно меня так… — я запнулась и прикусила губу от досады, что сама немедленно подтвердила его слова одиннадцатым "почему".

Вот ведь. А он, между прочим, не сильно меня старше, по крайней мере на вид. Ладно бы ещё Йенс меня так называл, не обидно было бы. Но в исполнении Тео бесило. Мне опять стало трудно, чуть ли не физически невозможно выдавить из себя извинения. Он же наверняка их ждёт. Возможно, насмехаться перестанет. А я — постоянно думать о нем.

Хотя кому я вру. Не в этом дело. Совсем не в этом.

— Дайте мне немного времени, Стася, — попросил он. — Присядьте пока.

Я послушно села на простой деревянный стул в противоположном конце комнаты и принялась наблюдать, как он смешивает эликсиры. Разливает по колбам прозрачную водицу, капает из пипетки — и та окрашивается в кричащие цвета магических зелий. Ароматизатор он скорее всего добавляет в последнюю очередь, не здесь. Он не любит запахи.

Тео работал с меланхоличной сосредоточенностью, как будто параллельно задумался о чем-то глобальном — видимо, магия требовала значительных умственных усилий. Его руки двигались скупо и точно, касаясь хрупкого стекла почти что нежно. Изящные, ухоженные — руки ученого, не охотника, который ползает на брюхе по тундре, выслеживая чудовищ.

Ему здесь не место, что бы ни говорил. Он без ума от своей магии, видно же, наслаждается любой возможностью ею заняться и в такие моменты, быть может, ненадолго становится собой. Настоящим.

Или я все это выдумываю, создаю для себя образ Тео, которого не существует. А тот, на чей точеный профиль я сейчас смотрю — другой. Злой, циничный и бездушный, над людьми ему издеваться нравится, а наказание получил по заслугам. И, кроме глаз, у него ещё и сердце монстра.

— Раз вы пришли, не желаете ли оказать мне услугу? Не очень приятную, на которую не любой осмелится. Зато наверняка перестанете чувствовать себя мне обязанной, — произнес он своим шершавым голосом и повернулся ко мне лицом.

— Смотря какую, — пролепетала, в сотый раз себе напоминая: он чувствует мой взгляд. Нельзя пялиться так откровенно.

— Поделитесь своими эмоциями. Вы ведь хоть и обычный человек, но иномирянка, должно получиться оригинально и свежо.

— В каком смысле поделиться?

Оказалось, он всего лишь хочет получить новый ингредиент для своих коктейлей, до моих чувств ему по-прежнему нет дела. Это совершенно безопасно и не связано с мыслями или воспоминаниями — информацию никто не узнает, только ощущения в чистом виде. Определить, чьи они, будет невозможно.

— Но вы-то ведь знаете, чьи они, — сказала я, судорожно пытаясь сообразить, нет ли у него тайного умысла.

Хотя… Даже если есть — что мне скрывать от того, кто обо мне все знает и насквозь меня видит. Почует немного больше — и пусть. Раз я не в силах с теми эмоциями самостоятельно разобраться.

— Я никому не скажу, — отозвался он, ухмыльнувшись краешком губ. — Или вы передо мной стыдитесь? Я было решил, что этим качеством вы и вовсе не наделены…

— После того как я… поделюсь, вы больше не будете ждать от меня извинений? — перебила, стараясь погасить злость. Он кивнул. — Хорошо. Я согласна.

— Не боитесь?

— С чего мне вас бояться?

Он ведь не сделал мне ничего плохого. Наоборот — выручал, чудом оказываясь рядом, когда была помощь нужна. С самого первого дня, с момента, когда я сошла с поезда — ну и что с того, что он тогда выполнял свои обязанности, помогал же. И с Йенсом познакомил…

— Я знаю, меня вы совершенно не боитесь, даже странно. Отвык за последнее время, — сказал Тео. — Я про сам процесс, всё-таки смогу ощутить то, что вы чувствуете, в полной мере, до малейших оттенков. А ещё придется проколоть вам вену. Но игла тонкая, и крови почти не будет.

Я прививки не боюсь, если надо — уколюсь, чего там. А вот другое напугало, от одной мысли о такой откровенности сердце ухнуло куда-то вниз. Тео молчал, прислушиваясь, и ждал моего ответа.

— Ничего. Я, кажется, уже привыкла. Давайте сделаем это и… — и что? Для чего он это выдумал, интересно. И почему я снова повелась на сомнительные фокусы с магией? Как будто дурацкого эффекта от последних коктейлей было мало. — Короче, давайте. Прямо сейчас, мне ещё сегодня веселиться.

Он улыбнулся, поднялся с места и достал с полки длинную шкатулку серебристого металла, украшенную геометрическим рисунком гравировки. Поставил на пустой стол высокий и узкий стеклянный сосуд, наполовину полный прозрачной жидкости с едва заметным лиловым отливом. К притертой крышке изнутри крепилось нечто вроде толстой иглы. Я с содроганием подумала, что не разрешу в себя это втыкать.

— Присядьте сюда, пожалуйста, — он поставил стул вплотную к столу с загадочной ёмкостью. — Положите сюда руку и расслабьтесь. Не бойтесь, больно не будет. Начнем?

36

Тео вынул из центра крышки сосуда что-то похожее на пустую коробочку. Щипцами подцепил жёлтый стеклянный шарик из контейнера, полного таких же. Подумал немного, затем макнул его в какой-то порошок и поднес мне.

— Попробуйте на вкус.

Я недоверчиво принюхалась — ничем не пахло. Чувствуя себя совершенно по-идиотски, слизала порошок с холодной гладкой поверхности. Виноградный концентрат, вроде растворимых соков, только ядренее.

— Слишком кисло, — озвучила свое мнение, но Тео, оказывается, в нем не нуждался.

— Мне просто нужно было, чтобы вы это облизали. Если конкретнее — немного вашей слюны. Хотите воды? Нет? Тогда позвольте вашу руку и смотрите пока в другую сторону.

Он положил обслюнявленный мною шарик в коробочку, ее вернул на место. Достал из стального футляра что-то вроде миниатюрной булавки с ювелирным украшением на конце: золотистое, затейливое, короткая игла толщиной с волосок. Я догадалась, что это очередной артефакт — любят местные на них красоту наводить.

И про то, что именно это он собирается мне в вену воткнуть, тоже додумалась, запоздало пожалев, что не спросила, как у них тут обстоят дела с дезинфекцией.

Не успела — Тео ловко ввел иглу под кожу локтевого сгиба. Без жгутов и просьбы поработать кулаком, абсолютно безболезненно, я почувствовала лишь холодную тяжесть навершия, бусинкой улегшегося на руку. Из него получился бы идеальный медбрат.

Вторую иглу он воткнул в себя, наобум, не глядя — просто немного засучил рукав и загнал туда, где мешаться