Ферма звезд на краю земли - Даша Семенкова

История оказалась банальной, но довольно скандальной, учитывая местные нравы и положение в обществе, которое занимал бывший любовник Райли. Богатый, знатный, властный, в возрасте, когда случается пресловутый бес в ребро. А она была совсем молоденькой, воспитанной в семье с древней родословной и традициями. Правда, обедневшей, что ещё хуже.

— Она росла в одном из тех домов, где на обед пустой суп и кусочек белого хлеба на десерт, но подадут их на серебре и дорогом фарфоре, — объяснил Йенс одной фразой.

Страна по уши увязла в войне, и бедные становились нищими, а кто-то наживал сказочные состояния. Например, наш герой, который и прежде не нуждался, но воспользовался связями, ловко прибрал к рукам какие-то важные поставки для армии, разбогател до неприличия и новыми связями оброс. Поймал волну, в общем.

И понеслась. Этого Йенс не говорил, но я сама догадалась. Нравы в войну были проще, на многое смотрели сквозь пальцы, особенно если дело касалось героев фронта или важных людей в тылу. В какой-то момент он пресытился, а малышка Райли с белокурыми локонами и глазами ангела просто не вовремя ему приглянулась.

Соблазнил никогда не виданной полуголодной девчонкой роскошью, где-то надавил, где-то лапшу на уши навешал. И принялся воспитывать под себя, Пигмалион хренов. Так из благородной девицы строгих правил выросла светская дама с изящными манерами, умением очаровать кого угодно и выгодно себя подать.

Он не просто спал с ней, Райли оказалась слишком хороша. Сослав надоевшую и постаревшую законную жену в дальнее поместье, всюду появлялся с юной красоткой. Правда, война все же закончилась, и мест, куда можно было с ней появиться, становилось все меньше.

В конце концов власти начали закручивать гайки и пресекать разврат. Высокопоставленных лиц обязали подавать пример, вольница кончилась. Не за считанные дни, конечно — в общем он провел с девушкой несколько лет и успел сильно к ней привязаться. Постоянно держал рядом, не смотрел на других.

Наверное, это внушило ей иллюзорные надежды, потому что когда ей предложили скрыться с глаз долой и принимать любовника тайно в уединенной усадьбе, Райли показала зубы. Скрываться она не захотела. Сидеть тихо — тоже.

Разумеется, выбор был сделан не в ее пользу. Любовник не просто перестал быть таковым, он демонстративно раскаялся, вернул жену, занялся благотворительностью и сослал непослушную бывшую туда, откуда даже слухи не донесутся. Перед столичным обществом ее выставили в таком свете, чтобы возвращаться и не думала — некуда.

Сволочь все же оказалась не распоследней — на счета Райли поступало содержание, и вполне солидное. Предположительно до замужества.

— Но замуж она не торопится, да и непросто ей теперь, — закончил Йенс.

— В кальдере нет достойных женихов?

— Полагаю, причина не только в этом. Райли разочаровалась в любви, это заметно. Примет только искренние взаимные чувства, и то вряд ли, а ради выгоды ей пока незачем. Я рассказал достаточно, чтобы вы поняли, что к чему. Не будем обсуждать подробности.

Он прав, ни к чему, мне и этого хватило. К тому же скоро в поле идти, Йенсу нужно хоть немного отдохнуть.

Оставшись одна, я пыталась уложить все в голове. Райли конечно заслуживает сочувствия, но здесь, в Вармстеде, можно услышать много всяких грустных историй. Ей ещё повезло, не нужно заботиться о деньгах — живёт, ни в чем себе не отказывая. Я бы на ее месте тоже замуж бы не торопилась…

Она и не торопится. Развлекается как может, умудряясь постепенно возвращать к себе хорошее отношение, пусть пока только здесь, на краю света, среди чужих людей, знавших ее лишь по слухам.

Кроме Йенса. Человека из прошлого. Что ей все-таки от него нужно, интересно? Хоть это и не мое дело, но почему-то напрягало.

35

Райли выполнила свое обещание. Встретила меня, когда в зале только начали собираться первые посетители, и незаметно провела сразу вниз. Через заднюю дверь, со двора. Сама спускаться не стала — ее ждали официальные дела в клубе.

— Если успеешь, присоединяйся, но если нет — жди нас здесь. Наши почетные члены фанатично пунктуальны, а ты и так опоздала в прошлый раз, — попросила она напоследок.

Меня это устраивало, да все что угодно, лишь бы наконец нормально поговорить с Тео наедине, если соизволит. Если не переведет все в очередную насмешку надо мной, не собьёт с толку или просто не выставит вон, заявив, что занят. Думая об этом, я крадучись, едва не на цыпочках шла по тускло освещенному коридору туда, где он должен быть.

Комната без окон, в которой он расположился, резко отличалась от всех помещений вокруг. Самая дальняя, почти темная, она скорее напоминала химическую лабораторию, чем место, где смешивают нечто съедобное. Голые стены, гладкие металлические столы, уставленные стеклянными сосудами, пустыми или полными жидкостей разных цветов, и непонятного назначения приборами. Слабый свет единственной неяркой лампочки в углу — должно быть, самому Тео свет не нужен, включает для случайно забредших посетителей, чтобы не расколотили что-нибудь в темноте.

А ещё здесь не было запахов. Ни сладости и синтетических фруктов от эликсиров. Ни химикатов. Ни спертого запаха нежилого помещения без окон. Ничего. Воздух казался прохладным и свежим — каким-то образом устроили вентиляцию, хотя шума я не слышала. В тишине что-то слабо журчало, и капли звонко падали в воду, размеренно, слово метроном.

— Раз пришли — входите, — сказал Тео, не оборачиваясь. — Или не входите, только закройте дверь, будьте любезны. Сквозняк мне мешает.

Ну хоть не выгнал, и то хорошо. Даже не спросил, что я здесь забыла — вообще чудно. Наверное, у него сегодня хорошее настроение, повезло мне. И всё-таки надо бы сказать, зачем пришла, пока он сам причину не выдумал, но как, если сама толком не понимаю?

— Тео… — произнесла неуверенно, но он как сидел спиной, возясь со своими склянками, так и остался сидеть.

— Говорите, я слушаю. Просто не могу прямо сейчас прерваться.

Голос спокойный и сосредоточенный, без привычной уже насмешки. Не врёт, действительно занят.

— Почему здесь свежо как на улице, но ничем не пахнет? — смутившись, спросила невпопад.

Надо же, когда собиралась сюда, у меня к нему было столько вопросов, что боялась не успеть задать и половины. А сейчас остался один-единственный, и спрашивать надо бы не у него, а у самой себя: зачем я сюда пришла?

— В системе вентиляции стоят фильтры, — отозвался невозмутимый Тео.

— Почему вы всегда отвечаете на мои