Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

таким тоне, какой Уорвик не спустил бы больше ни одному человеку. Поразмысли, что было бы не шлепни Анна тот поднос?'

Вопрос заставил Уорвика задуматься.

'Возможно, я утратил способность к самообладанию', уступил он, замолчал и начал измерять шагами пространство.

'Да, ты попал в точку, Джонни. Не хочу, чтобы Дикон возложил на свои плечи надуманное недовольство за сказанное или сделанное в порыве гнева. Это не выход...'

Уорвик обернулся и, не дожидаясь Джона, распахнул настежь дверь парадной залы.

Френсис Ловелл все еще сидел примороженным к месту у окна. Под испытующим взглядом матери Анна собирала разбросанные кубки для вина и расставляла их на столе. Изабелла следила за сестрой с сочувствием, но, казалось, ей не приходило на ум предложить свою помощь. Облегчить труд Анны выразил желание Ричард, но графиня достаточно прохладно сказала, что он и так причинил довольно волнений этим вечером, и Анна сможет справиться и без его участия. Упрек заставил мальчика вспыхнуть и удалиться к камину. Там он оказался вместе с Джорджем, взирающим так, словно был не уверен, утешить младшего брата, или надрать ему уши. С виду, он склонялся к утешению, но поспешно отпрянул от Ричарда, увидев Уорвика в дверном проеме. Заметив отца, Анна бросила все усилия и кинулась к нему. Он заглянул в ее умоляющие темные глаза, прикоснувшись затем к влажной щеке. Анна просунула свою руку в его ладонь, встала на цыпочки и прошептала: 'Ты еще гневаешься на Дикона, папа?'

Это заставило Уорвика рассмеяться. Для скромного ребенка его дочь могла поступать удивительно настойчиво. Ее преданность кузену трогала отца, в конце концов, он сам сделал все, чтобы воспитать Анну такой. Уорвик ухватился за начало, невольно положенное дочерью, и ответил: 'Нет, Анна. Я не сержусь на Дикона'. Он оглядел зал в поисках Ричарда.

'Подойди сюда, Дикон'.

Уорвик видел нежелание Ричарда, тем не менее, мальчик поднялся и подошел.

'Когда люди злятся, Дикон, они часто бывают несдержанны. Боюсь, сегодня это оказалось верно для всех нас. Хочу, чтобы ты понял, я не виню тебя за необдуманные и поспешные речи'.

Он умолк и положил руку на плечо Ричарда. 'Ты - брат Неда, и единственно правильно то, что он может рассчитывать на твою преданность. Однако, допускаю, что расстроюсь из-за этого, кузен. Видишь ли, хотелось бы думать, я тоже имею право на верность с твоей стороны'.

Ричард выглядел пораженным. 'Ты имеешь право на мою верность!'

'Буду надеяться, Дикон', медленно произнес Уорвик. 'Потому что, признаюсь, станет больно считать иначе'.

Френсис и Ричард остались в зале одни. Уорвик удалился для дальнейшего обсуждения со своим братом и, к его огромному удовольствию, с Джорджем, польщенным так, что не передать словами, возможностью принять участие в политических делах, вершимых старшими. Графиня Уорвик проводила дочерей к двери сразу после ухода мужа, особенно тепло обняв Ричарда, вернувшего сейчас себе благоволение графа.

Френсис оседлал оконные подушки. 'Сохрани нас, Христос', тихо выдохнул он. Мальчику хотелось рассказать Ричарду о своем восхищении его выступлением в защиту брата перед графом, но он не думал, что друг воспримет подобную похвалу. Френсис никогда не видел других мальчиков, выглядящими столь встревоженно, как Ричард в эти минуты. Нет, ему совсем не казалось, что граф Уорвик станет безопасной темой для беседы.

Френсису никогда и в голову не приходило поднимать вопрос невероятного брака короля Эдварда. Более того, он прекрасно понимал, почему Эдвард пытался сохранять свое супружество в тайне так долго, как это только было возможно. Но что изначально толкнуло его жениться на вдове ланкастерца? Любовь? Страсть? Колдовство, как предположила Изабелла? Было бы крайне забавно поразмыслить над причинами беспрецедентного происшествия в истории английской монархии. Но Френсис понимал еще лучше, что как-бы не относился Ричард к поразительному поведению брата, никто, кроме него, этой причины больше не узнает. Джордж Кларенс, тем не менее, относился к другой категории.

'Разве Кларенс тебе не такой же брат, как Его Милость Король, Дикон?'

Ричард внезапно сгреб волкодава, вызволяя канделябр, упавший на пол вместе с серебряным подносом.

'Иногда, я удивляюсь, Френсис...', согласился он. 'Временами мне кажется, что он ревнует...'

Ричард остановился, сказав больше, чем намеревался. Свеча была так основательно прогрызена, что мальчик почел за лучшее избавиться от улик и направился к камину, когда дверь раскрылась, и в зал снова ворвалась Анна. Ринувшись к креслу, она встала на колени и подняла зажеванный дневник Френсиса.

Одарив его извиняющейся улыбкой, она тихо промолвила: 'Доброй ночи, Френсис, Дикон'. Когда Анна проходила мимо Ричарда, он вытянул руку, схватив ее за одну из белокурых кос.

'Если угодно, Анна, можешь выбрать имя моему волкодаву'.

Она кивнула: 'Я была бы рада'. И, крепко держа дневник, прижатым к себе, Анна вернулась к двери, не отрывая глаз от Ричарда все это время. У выхода она приостановилась, задумчиво взглянула на пса и сказала: 'Назовем его Гаретом... как рыцаря (Гарет Белоручка или Рыцарь Кухни - Е. Г.)'.

Ричард попробовал имя на звучание и посмотрел на лохматого друга. 'Гарет! Сюда, Гарет. Сюда, мальчик...'

Щенок зевнул, отчего оба мальчика рассмеялись, и не оттого, что посчитали все это забавным, но потому что смех показался безопаснейшим способом ослабить оставшееся напряжение вечера или, что более верно, забыть происшедшее.

Френсис соскользнул со своего места на окне, окостеневший от холода.

'Дикон...' Он остановился, сообразив, что ничего безопасного не может сейчас быть произнесено. В тишине они прошли по крытому деревянному мосту, опоясывающему внутренний двор и соединяющему главную башню с комнатами, находящимися в западной части замка. Когда он щелкнул пальцами, уговаривая отстающего щенка, Ричард замедлил шаг.

'Интересно...'

'Что, Дикон?'