Сад лжи. Книга 2 - Эйлин Гудж

«А я останусь здесь со своими грезами о Брайане, еще более одинокая, чем всегда. Нет уж, лучше ничего не менять. Пусть все остается как есть».

Роза отпила из пенящегося бокала, который подал ей Макс.

— М-м… какая прелесть.

— Смотри, чтобы не ударило в голову.

— Что? Шампанское или сегодняшний успех в суде?

— Шампанское, конечно. Зная тебя, готов поручиться, что сегодня ты забыла про ленч.

— Какая там еда! Я о ней и не думала. Голова у меня была занята совсем другим. Но обещаю: напиваться я не намерена. Слишком дорогое шампанское, чтобы пить его как воду.

Они чокнулись.

— За твои будущие победы! Пусть их будет побольше… Вот дерьмо, извини, я же забыл, у меня там утка в бройлере подогревается.

Из духовки поднимались завитки дыма, а запах напомнил Розе отвратительную вонь нефтеочистительных заводов возле Джерси-Тернпайк. Макс быстро открыл дверцу духовки и вытащил сковородку, на которой лежали обгорелые останки прессованной утки.

— Ничего, — утешила Роза, видя его уныние. — Я совсем не голодна. С меня вполне хватит и «Му-шу».

Роза выпила свой бокал и налила еще шампанского. Приятное тепло охватило ее, словно она сидит в ванне и по телу струится горячая вода. В голове появилась необыкновенная легкость, и ей казалось, что все ее движения происходят как в замедленной съемке: между моментом, когда она дотянулась до своего бокала, и тем, когда ее пальцы сжали липкую ножку, прошла целая вечность.

«Хорошо, я немного окосела. Но сейчас мне так приятно, даже не помню, когда я в последний раз была навеселе. Наверно, прошли годы. С Брайаном? Да, на крыше. Мы тогда выпили целый кувшин «Ред Маунтин». Что ж, за тебя, Брайан, и за леди, с которой ты сейчас пьешь…» — мысленно обратилась она к нему.

Резкая боль осколком стекла царапнула по сердцу. Горло Розы сжалось. Она сглотнула, и пузырьки от шампанского устремились в нос, вызвав на глазах слезы.

Роза вдохнула и закашлялась. Макс похлопал ее по спине — и кашель в конце концов прошел. Роза посмотрела на него и, увидев озабоченность на его лице, неожиданно обвила шею Макса руками, прижавшись щекой к теплу его голой груди.

— Если ты хотел меня напоить, то тебе это удалось, — пробормотала она. — Обещай мне одно. Если я отключусь, уложи меня в постель.

— Обещаю. А для чего еще нужны друзья?

Макс опустил руку Розе на голову и нежно погладил ее волосы.

Она задрожала, почувствовав прикосновение его пальцев к шее.

— Господи, как приятно. Приятно, когда тебя гладят…

Неожиданно Макс отдернул руку. Он отошел к раковине и пустил воду. Роза увидела, как над черной обгорелой сковородкой поднялся грязный гейзер, разбрызгивая вокруг жирные пятна.

— Макс, — позвала она.

Что-то тут было явно не так. Он двигался по кухне порывисто, нервно, словно сердился. Мышцы на его плечах ходили ходуном. Затем он повернулся — и она увидела. Кровь ударила ей в лицо, она почувствовала себя полной дурой.

Макс хотел ее.

Конечно. Он же не был с женщиной… по крайней мере, она так полагала… уже много месяцев. Как она могла быть все это время такой безмозглой. Разгуливать по утрам в пижаме. Выскакивать из спальни к телефону полуодетой, не задумываясь, что он может в этот момент чувствовать. И сейчас тоже… Господи, что он должен о ней думать.

На память ей пришло слово, которое она впервые услышала у себя в школе в спортивной раздевалке. «Дрочилка». Грубое, но точное. Так называли девчонок, которые, зная что за ними подглядывают мальчишки, нарочно возбуждали их. Ей показалось дико смешным и нелепым, что она, Роза Сантини, — в ее-то возрасте, выступает в подобной роли.

Она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать напавший на нее приступ неудержимого смеха.

— О, Макс, — вздохнула она. — Пошли в спальню. Прямо сейчас, и плевать нам на ужин. Я, может, и пьяная, но не настолько, чтобы не знать, что для меня хорошо.

Поднявшись на не очень твердых ногах, Роза подошла к нему и обняла его.

— Роза… — сказал Макс хрипло.

— Я знаю, что делаю, если это тебя беспокоит, — улыбнулась она. — И утром я ни о чем жалеть не буду. Если только не перестанем быть друзьями. Хорошо?

Макс кивнул и стало заметно, как двигается его кадык. Он притянул ее к себе и, застонав, начал целовать. Глубоко. Жадно. У Розы было такое чувство, что он хочет проглотить ее всю. Неожиданно закружилась голова. Господи, кто бы мог подумать? Макс…

«Боже, до чего прекрасно, до чего прекрасно…» — думала она в то время, как его сильные руки раздевали ее в спальне.

Он опустился перед ней на колени, снимая колготки и целуя ее ноги, нежно проводя языком по стопе. Потом он перевернул Розу на живот и стал целовать под коленями и каждое из нежных полукружий ее попки.

Роза дрожала от удовольствия: каждое его прикосновение было как неожиданный подарок, который следует медленно разворачивать и смаковать. Как дорогие шоколадные конфеты — их следовало откусывать маленькими кусочками. Боже, какая благодать вот так заниматься любовью и не быть влюбленной! Не испытывать этого смятения чувств, только мешающего наслаждаться актом любви…

Нежным движением он перевернул ее снова на спину — его голова заскользила у нее между ногами.

«Господи Боже мой…»

Она почувствовала, что кончает. Это произошло мгновенно, неотвратимо, словно Роза, не удержавшись, съехала с нагретой солнцем зыбкой песчаной дюны. Ее ноги сами собой обвились вокруг плеч Макса, пальцы рук впились в его густые волосы.

«Господи Иисусе… Боже… Макс… да откуда ты узнал, что мне необходимо, чтобы… испытать это ни с чем не сравнимое блаженство?» — спрашивала она, не решаясь, однако, произнести это вслух.

Задыхающаяся от счастья, Роза жаждала продолжения.

— Войди в меня, Макс, — простонала она. — Скорее!

И он вошел. И это было прекрасно. Даже лучше, чем те серебристые вибрирующие трели, которые звучали в ней раньше, когда его язык дотрагивался до ее заповедных мест. Теперь он проник, казалось, в самые глубины ее существа. Какое наслаждение чувствовать на себе его тяжесть, ощущая, как могучая сила его рук и ног переливается в ее тело, словно сообщая ему заряд электрической энергии. Как это не похоже на Брайана с его медленными, расслабленными движениями. Макс, решительный и мощный, напоминал ей боксера, а Брайан — скорее бегуна на длинные дистанции.

«Ты не должна, слышишь, думать о Брайане! — приказала она себе. — Это неблагородно. Да, неблагородно по отношению к Максу, даже если ты и не влюблена в него. В любом случае незачем впутывать в это дело Брайана».