Десять поколений - Белла Арфуди

Тара крепко держалась за стол пальцами. По телу разливался озноб. Она еле слышно шепнула, что знает.

– И зачем пришла? Неужели приворожить хочешь?

Тара испуганно отшатнулась. Кот, не ожидавший от нее резких движений, возмущенно мяукнул и убежал в дальний угол.

– Не хочу.

– Так чего тебе надобно?

Тара замялась. Может, это все большая ошибка? Разве правильно обращаться к потусторонним силам, если сам Ходэ отказывает ей в ребенке? На все воля Божья, и для всего есть причина. Возможно, ей и суждено быть матерью, просто не сейчас. Но, с другой стороны, если ребенка не будет в ближайшее время, кто знает, вдруг Шиван от нее уйдет. Что ей тогда делать? Возвращаться домой и всю оставшуюся жизнь провести в доме родителей? Родственники только и будут, что ее попрекать, она станет их вечной служанкой. Станет молиться о смерти, которая подарит ей покой. Нет, нельзя соглашаться на такую судьбу. Ей всего лишь недавно минуло двадцать. Кто знает, сколько ей еще жить. Вдруг это лишь четверть ее жизни. Тогда ей придется провести остаток дней на правах бесплатной домработницы для братьев, а после – быть нянькой для их детей.

– Ребенка. – Голос Тары стал тверже. – Мне нужен ребенок. Сын.

– Всем вам нужен сын. Как будто только в них и заключено счастье. Ни разу никто не попросил дочь.

Тара покраснела. Как будто ее снова отчитывают в школе за плохо сделанную работу. Но тем не менее не отступилась от своего желания:

– Сын.

Старуха взяла ее за руку и положила ладонью кверху. Своими шершавыми пальцами она изучала линии судьбы Тары и периодически надавливала на какие-то точки огрубевшими желтыми ногтями.

– Будет тебе сын. Скоро совсем. Такой высокий красавец вырастет, что все будут завидовать. Статный мужчина.

Уголки губ Тары задрожали. Глаза вмиг стали сухими.

– Точно говоришь?

Старуха оскорбленно откинула руку Тары.

– Я никогда не вру. Мне оно зачем? Всегда всем говорю, что вижу. Даже если это смерть или большая трагедия. Пусть каждый потом живет с этим знанием, как сам того пожелает.

Снова разложив карты, на этот раз уже не по кругу, а крест-накрест, старуха долго обдумывала свои слова и терла оплывший подбородок, из которого торчали жесткие черные волоски.

– Только ты его таким не увидишь. Не застанешь ты сына взрослым. Не увидишь внуков своих, – разведя руки в стороны, обреченно произнесла она. – Не судьба. Жизнь за жизнь. Так ты просила?

Озноб продолжал бить Тару. Ее руки похолодели, розовые ногти стали синеть. Губы пересохли. Тара почти слышала собственное сердцебиение. Как будто прорываясь сквозь туман, она все вглядывалась в лицо ведуньи. Еле различая свой голос, спрашивала, можно ли обмануть судьбу. Ей хотя бы увидеть, как сын пойдет в школу. Успеть насладиться несколькими годами его жизни.

– Успеешь, – уверила старуха. – Но не проси о большем. Прими то, что дано тебе, и не сопротивляйся предрешению. Наслаждайся отмеренным временем и помни, что оно конечно.

– Когда это случится?

– Этого я тебе говорить не стану. Живи каждый день так, словно именно завтра наступит тьма, что поглотит тебя. Заботься о сыне и оставь ему как можно больше воспоминаний о себе. Они ему пригодятся в трудную минуту.

Тара возвращалась от старухи подавленная, чувствуя на плечах непомерную ношу. Устав до одури, она уснула мертвецким сном. На следующий день она впервые не пошла в церковь. Не пошла она в нее и через день, и через два, и через неделю. К концу месяца она уже знала, что беременна. Она не могла еще чувствовать движений малыша, но представляла, как он растет в ее животе и с каждым часом становится все больше. Ее мечта о ребенке стала сбываться. Даже смутное чувство, что предсказание старухи окажется правдой, не могло заставить ее относиться к беременности с осторожностью. Она упивалась ею и принимала ее как подаренное за неведомые заслуги чудо.

Шиван ребенку, к ее удивлению, тоже обрадовался. Тут же принялся строить планы относительно его будущего и думать, куда они поставят кроватку. Определившись с нужным местом, стал рассуждать о том, кем их ребенок станет. Убежденный в том, что у их семьи невероятная генетика, он не сомневался, что тот вырастет выдающимся человеком. Когда же Тара осторожно заметила: «Главное, пусть будет счастливым», скривился и быстро буркнул:

– Счастье приходит не ко всем, а успех зависит от нас. Наше дело – научить сына самому о себе заботиться.

– Думаешь, будет сын?

– Для начала – сын, после обязательно будет и дочь.

Тара доверчиво улыбнулась мужу. Если он так сказал, то он точно прав. Слова ведуньи просто ерунда. И беременность ее совпала с походом к ней совершенно случайно. Никому не дано знать будущее. Только Ходэ его видит.

– Как мы назовем сына?

– Мне всегда нравилось имя Ари.

– Ари? – произнесла Тара, прощупывая языком каждую букву. – Красиво.

– Значит, Ари?

– Значит, Ари.

Ари появился на свет ранним декабрьским утром. Оно могло бы быть морозным и колючим, но так как местом рождения Ари стал Тбилиси, то день отметился лишь небольшим дождем. Тара промучилась в родах почти тридцать часов. Изгибаясь во все стороны, она пыталась унять боль и до конца не могла поверить, что женщины испытывали такое веками и продолжали рожать снова и снова. Мысль о детях после Ари начала казаться ей безумной. Позже, уже лежа в палате с маленьким кульком, из которого торчали тоненькие пальчики с длинными ногтями, она успела двадцать раз передумать. Пока малыш смотрел на нее своими подслеповатыми глазками, Тара думала, что хочет иметь пять, семь, нет, десять детей. Когда же она никак не могла дать ему грудь – он постоянно выплевывал ее тугой розовый сосок – и нормально покормить, то божилась, что одного ребенка ей вполне достаточно. Справиться бы с ним.

Шиван, окрыленный новостью о рождении первенца, на пару дней ушел в бурное и совершенно неожиданное для него празднование. Около двух суток дверь в их квартиру оставалась распахнутой настежь, а друзья и знакомые то приходили, то уходили. Всегда слегка пьяные и пританцовывающие, они оставляли небольшие подарки и, словно феи из сказки про спящую красавицу, называли качества, которыми желали наделить ребенка и его жизнь:

– Пусть растет здоровым и послушным.

– Пусть его жизнь будет долгой и сладкой.

– Пусть будет умным и старательным.

Ари же и правда рос и умным, и старательным, и даже послушным, хотя и неясно, кому это было нужнее: ему, родителям или обществу, которое упорно навязывает это как добродетель. Уже в пять