Во имя Камелота (СИ) - Волк Анна

— Ты очень плохо скрываешь свои эмоции и побеги, — сокрушенно покачал головой, отпуская Трину.

Трина зарделась. Он был прав.

— Ты сказал, что говорил с Мерлином, что вы поможете мне. Как?

Он резко качнул головой.

— Здесь не время и не место. Я не должен был говорить этого. Я расскажу тебе все позже, обещаю.

— Спасибо, — тихо, не зная, что еще сказать.

— Пойдем. Я провожу тебя в комнату.

— Я не хочу в комнату, Гавейн. Я хочу прогуляться. Хотя бы немного. Пожалуйста.

Он приподнял бровь:

— За несколько дней пути на лошадях и ночевок под открытым небом не успела надышаться воздухом?

— Это другое, — тряхнула волосами. — Я просто… Мне нужно провести небольшой ритуал.

«Дай мне сил и мудрости. Помоги мне». Сейчас, как никогда, ей необходимо было вознести мольбу лесу, почувствовать древнюю силу деревьев…

— Мне нужно в лес. Ненадолго. Пожалуйста.

Она умоляюще глядела на Гавейна.

— Сейчас? — не сдавался он. — Это не может подождать до отъезда или утра?

Тряхнула головой.

— Сейчас. Когда никого нет. Прошу.

Должно быть, он прочел что-то важное в глазах Трины, потому что повернулся к служанке, сказав:

— Джудит, иди в комнату. Я здесь и прослежу, чтобы ты зашла внутрь без происшествий. Мы с Триной немного прогуляемся.

Джудит, все это время боязливо стоящая в стороне, поспешно кивнула и побежала к двери. Несколько мужиков у входа свистнули ей вслед, побудив Гавейна угрожающе посмотреть на них. Но в остальном вечер тек своим чередом, и на Трину и Гавейна больше никто не обращал внимания.

— Нам придется идти около получаса, чтобы дойти до леса, — он протянул руку. — Надеюсь, ты правда, знаешь, что делаешь.

Трина изумленно глядела на протянутую ей ладонь. Внутри все свело от желания взять ее, почувствовать тепло мозолистых пальцев.

И она тут же поспешила ему поддаться.

Гавейн сжал ее руку и повел вперед.

— Спасибо, — прошептала, чувствуя, как слезы благодарности выступают на глазах.

Несмотря на злость, на то, что она была такой глупой, была лгуньей, он все равно защищал ее, исполнял прихоти…

— Спасибо за все, — добавила громче и крепче стиснула его пальцы в ответ.

Глава 13. Волшебный лес

До леса они шли, не говоря ни слова. Гавейн был все еще зол, и это явно читалось на его лице, а Трина не знала, что сказать. Как успокоить его и объяснить, что она делает все эти глупости, потому что запуталась, боится… Она обещала Мерлину не показывать своих чувств. Она обещала себе, что спасет собственный род от зла и вакцины, а в итоге уже несколько недель просто живет средневековой жизнью, которая ей нравится. Да, в Логресе не было столько удобств, как в ее родном доме, рядом не было мамы и бабушки, она часто чувствовала себя чужой здесь, но… То ли это был дух приключений, то ли влечение и расположение, которое она чувствовала к рыцарям и Артуру, то ли желание постичь тайны магии Мерлина, но Трина хотела задержаться в Камелоте. Где-то в глубине души. Или где-то в глубине ярко-синих глаз Гавейна, который все еще держал ее за руку, указывая путь.

Трина чувствовала себя предательницей. А еще — беспомощной и проигравшей по всем статьям. Душная комната трактира стала последней каплей в этот котел чувств, которая призывала: нужно что-то сделать уже, наконец. И так как в голове не было мыслей, а в душе — сил, Трина вспомнила про единственное утешение, которое всегда находила в ковене, про свою маленькую традицию, которая всегда спасала ее.

И почему она не подумала об этом раньше? Вчера или до этого, когда они несколько дней ехали по лесам? Почему она не сбежала из замка к лесу у Камелота? Почему она всегда делает все не вовремя и не так?

Когда в зоне видимости показался черный массив деревьев, Трина почувствовала, как ее сердце бьется чаще. Возникло желание побежать, скорее прижаться к одному из стволов и получить, наконец, свои силы и ответы.

Так она и сделала. Вырвав ладонь из руки Гавейна, словно маленькая девочка, понесла вперед.

— Трина, стой! — крикнул он ей вслед. — Это может быть опасно!

Она не слышала. Ругаясь, Гавейн бросился следом.

— Стой, говорю тебе!

И она остановилась. Но дело было вовсе не в словах рыцаря. Чуть глубже от кромки стояло раскидистое дерево с толстыми ветками и ярко-зеленой листвой. Трина будто чувствовала, как от него исходит энергия. Не задумываясь, она подошла и крепко обхватила ствол, прижимаясь к нему, как к самому родному человеку.

«Дай мне сил и мудрости, — прошептала, закрыв глаза. — Помоги мне. Прошу, помоги».

Но вместо привычного тепла на кончиках пальцев Трина почувствовала порыв холодного резкого ветра, который становился все сильнее. Она крепче зажмурилась, вцепившись пальцами в кору. Но руки по-прежнему не ощущали тепла, а ветер стал нещадно хлестать по щеке, которая не была прижата к дереву.

— Трина? — откуда-то, словно издалека, позвал Гавейн. — Нам нужно уходить. Скоро начнется гроза.

Она покачала головой, не желая отпускать свою единственную надежду на утешение. «Прошу, помоги мне!», — повторила, не обращая внимания на капризы погоды. Пусть даже она промокнет под дождем и попадет в грозу, она должна получить тот заряд, который всегда давал ей сил.

— Трина, — Гавейн аккуратно коснулся ее плеча, заставляя открыть глаза, вырывая из плена надежд.

Но одновременно с ним Трина услышала и другой голос. Тихий, скрипучий, исходящий от дерева или самого леса — она не могла понять.

«Здравствуй, дочь Эмриса. Мы рады тебе», — прошелестел голос. Трина поежилась. Она уже слышала это обращение. В день, когда кромлех перенес ее в Камелот, когда призрак привел ее…

«Что это значит?», — переспросила мысленно, чувствуя себя ужасно глупо. До этого дня деревья никогда не отвечали ей. По крайней мере, голосом и человеческими словами.

— Трина, — нетерпеливо позвал Гавейн, не понимая, почему она так пристально вглядывается в… ствол. — Нам пора. Нас хватятся.

Она шикнула на него, не отрывая взгляда от своего невидимого собеседника. Ветер, между тем, лишь нарастал.

«Почему ты назвал меня дочерью Эмриса?» — переспросила, надеясь, что не сошла с ума, и дерево, и правда, говорило с ней, а значит, даст ответ.

«Потому что ты она и есть», — если бы дерево было человеком, скорей всего, сейчас оно пожало бы плечами.

«Что это значит? Эмрис — это Мерлин, и я не могу быть…»

«Разве? У Эмриса множество дочерей и сыновей, и ты отмечена как одна из них».

Трина неуверенно оглянулась на Гавейна, который вцепился в нее недоумевающим взглядом. Может быть, от стресса она повредилась умом? Может быть, ей так хотелось с кем-то поговорить по душам, что она говорит с деревом?

«Что это значит?» — сглотнула ком в горле.

«Знак на твоем плече», — продолжило дерево.

«Но у меня нет…» — начала было и осеклась. Говорило ли дерево о загадочном родимом пятне, так необычно похожем на триксель? Словно в ответ на ее мысли, пятно начало зудеть.

— Трина, нам пора, — Гавейн взял ее за руку, пытаясь увести, но Трина упиралась.

— Нет! Я должна поговорить с ним, должна узнать, что это значит…

— Что значит, Трина? — Гавейн озабоченно посмотрел на нее. — О чем ты?

Трина же не отводила глаз от дерева.

— Оно говорит, что я дочь Мерлина, — прошептала. Возможно, если Гавейн узнает правду, он не будет смотреть на нее, как на сумасшедшую?

Гавейн не ответил, и Трина повернулась к нему. Изумилась, отметив, какой ошарашенный и… испуганный у него был вид. Почему он так отреагировал?

«У меня было видение о девочке с изумрудно-зелеными глазами. Такими, как у меня. Моей наследнице», — между тем пронеслись в голове Гавейна слова Мерлина.

— Что оно говорит? — осторожно переспросил Гавейн.

— Что я дочь Мерлина, — смущенно повторила Трина, понимая, как глупо это звучит.