Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

Все это заранее подготовила для него Эльра, которая облачилась почти также. Молчаливый Полукровка, да и Бартих от нее не отставали. А вот Аладан, напротив, раздетый до пояса, держащий в одной руке щит, а в другой — копье, был разукрашен, казалось, красками всех цветов, которые только нашлись у восставших.

— Грантар не появился? — на всякий случай уточнил Элаикс.

— Нет, — покачала головой Эльра, критически осматривая облачение командира. — Кажется, он слегка неверно истолковал твой приказ о выборе сотни надежных парней. Решил, что сам входит в нее.

— Пускай, — отмахнулся Элаикс, следя за тем, как армия северян начинает покидать место ночевки. — Справимся и без него. А теперь — вперед!

Ганнорцы, повинуясь приказам Сильных, выстроились на обширном лугу в паре тысяч шагов от фарийского лагеря. Армия была настолько большой, что правый ее фланг не просто упирался, но и пропадал в лесу, а правый, извиваясь и изгибаясь, растянулся по цепи небольших холмиков.

Да, в боевых порядках армия выглядела внушительнее, нежели на марше и Элаиксу, чей трехтысячный отряд замер среди подлеска на самом краю левого фланга, показалось, что враги не осмелятся покинуть свои укрепления. Он ошибся.

Затрубили рога, отворились ворота, и фарийцы плотными рядами — сотня за сотней — высыпали навстречу противникам. Они строились так быстро и четко, что даже если у кого-нибудь из ганнорцев и была мысль напасть до того, как построение будет закончено, они сразу же отбросили ее. Идеальные прямоугольники, ощетинившихся во все стороны щитами и короткими копьями одетых в тяжелую броню пехотинцев, небольшие отряды всадников на фланги, и цепь бездоспешных пращников, копьеметателей и лучников впереди.

Также Элаикс обратил внимание на фигуры, появившиеся на дозорных вышках.

«Маги?» — подумал он. — «Нужно предупредить наших».

Но он никому ничего не успел сказать — центр повстанческого строя, сплошь состоящий из великолепной конницы, двинулся вперед, все ускоряя и ускоряя шаг. Тысячи всадников в едином порыве бросили своих скакунов в лобовую атаку, а за ними устремилась пехота.

Не было строя, не было тактики, не было ничего, кроме ярости и желания перебить ненавистных поработителей, свернуть их шеи и выпотрошить кишки. Элаикс чувствовал это, он питался ненавистью тысяч людей, ощущал, как ее потоки проходят сквозь кожу. Он тоже орал что-то нечленораздельное, отдаленно напоминающее боевой клич и был готов отдать приказ ко всеобщей атаке. Его сдерживало лишь то, что Ливитар, расположившийся тут же, удерживал своих людей, ожидая чего-то.

И фарийцы не заставили себя упрашивать!

Небеса разверзлись, выпуская цепь змеящихся молний, которые ударили прямо по коннице, сметая людей и поджаривая их вместе с животными. Вслед за этим на флангах поднялось ревущее пламя, отсекающее фланги от атаковавшей конницы, из-за чего даже те, кто собирался поддержать товарищей, был вынужден остановиться, чтобы не сгореть заживо. Центр же продолжал движение навстречу гибели.

Тучи стрел, камней и дротиков собрали кровавую жатву, но ганнорцы с упорством, достойным лучшего применения, продолжали лезть вперед. Фарийские метатели отступили за спины легионеров, те принялись буквально в упор закидывать врагов дротиками, и только после этого сошлись в рукопашном бою.

Страшный грохот на мгновение лишил всех слуха, затем он сменился воплями, стонами умирающих и криками раненых.

— Проклятье, нужно помочь им! — Ярость начала спадать, уступая место страху и отчетливому пониманию, что одного только количества может и не хватить.

Не он один осознал это — ганнорские отряды один за другим принялись обтекать пламя и смещаться к открытому проходу.

— Стой, — Бартих схватил его за руку. — Ждем тут.

— Почему?

— Их маги скоро выдохнутся, и тогда мы ударим имперцам прямо во фланг.

— Да ты что! — взревел Аладан. — Штоять, пока наших убивают?

— Да, стоять! — повысил голос лысый воин. — Смотри, какая там давка, все равно не пройдем.

И он был прав — воины сгрудились, подставляясь под убийственные залпы чародеев, продолжавших вызывать молнии, а также фарийских стрелков, которые, укрывшись за спинами легионеров, и не думали останавливаться. Тех, кто падал, тотчас же затаптывали товарищи, столь силен оказался напор, но толку от этого не было никакого — пробиться не удавалось. Сквозь оседающее колдовское пламя Элаикс рассмотрел, как прогнулся строй фарийцев, однако он держался, и, что самое ужасное, фланги ганнорского воинства почти не принимали участие в схватке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пламя пропало столь же неожиданно, как и появилось, а в следующий миг по левому флангу, метнувшемуся в атаку, ударила целая россыпь молний и огненных шаров. Даже со своего места Элаикс чувствовал омерзительный запах горелой плоти. Кошмарные же вопли умирающих заставляли шевелиться волосы на голове.

Но ждать больше не следовало.

— В атаку, за мной! — закричал он и, что было сил, понесся к фарийскому строю. Земля дрогнула от топота тысяч ног — Бочка также бросил подчиненных на врага.

Им навстречу ударил конный клин — всадники, вооруженные луками, покинули фланг фарийского воинства и устремились в обход северян, осыпая тех стрелами.

— Наемники, — прошептал Элаикс, понявший, что столкнулся с селианцами. — Проклятые твари.

Стрела просвистела совсем рядом, и один из бегущих за ним ганнорцев упал, но это не остановило юношу. Фарицы были совсем близко.

Целых три метательных копья устремились в него, но воин закрылся щитом, который выдержал попадание дротиков. Элаикс попытался сбить их мечом, но ничего не получилось — те засели намертво.

Другому бы человеку пришлось спешно бросать свое защитное снаряжение, но юноша лишь осклабился, помянув добрым словом Владыку Хаоса, и на полном ходу влетел в строй фарийцев, проламывая его вглубь.

Рядом зазвенело, затрещало — это остальные воины устремились в пролом, но Элаиксу не было сейчас до этого дела. Он интуитивно ткнул мечом упавшего фарийца, защитился от атаки второго и расколол череп третьему. Меч крепко засел в кости, но юноша не горевал по этому поводу — он сорвал с пояса дубину и принялся крушить ею всех, до кого получалось дотянуться. Именно сейчас он благословил свою проницательность, благодаря которой захватил это короткое оружие — драться длинным мечом в толчеи и переплетении тел не представлялось возможным.

Со всех сторон на него наседали враги, ярость затмевала глаза, но на этот раз он держал себя в руках, не позволяя сознанию полностью отключиться.

«Ну уж нет, не сейчас! Поганые фарийцы тут, умирают под моими ударами! И я буду это видеть, буду!» — думал юноша, коля, рубя и круша. — «Буду! О боги, какое же счастье!»

Однако очень быстро выяснилось, что сверхчеловеческая сила как-то не слишком и помогает в общем бою — врагов было слишком много, чтобы парировать все удары. Кое-что принимали на себя сопровождающие, кое-что — щит, но Элаикс, даже разгоряченный битвой, чувствовал, что с его телом творится нечто странное. Руки сами собой начали слабеть, перед глазами поплыли круги, движения потеряли резкость, а силы вдруг стали иссякать, причем с каждой секундой — все быстрее и быстрее.

Неожиданно сквозь туман, заволакивающий его сознание, донеслись яростные вопли и ржание, идущие откуда-то со спины. В этот же момент чьи-то сильные руки схватили его и потянули назад. Он пытался отбиваться, но получалось не очень. Мгновение, и стена фарийских щитов исчезла из его поля зрения. Еще миг, и он почувствовал, как кто-то закидывает его на конский круп.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что? — прошептал Элаикс, чувствуя, что слабость усиливается.

Он попытался пошевелиться, но тело больше не слушалось. Угасающим взглядом он окинул поле боя. Какое-то странное мельтешение вокруг, множество всадников на низкорослых конях, почему-то рубящих и колющих ганнорских воинов, какие-то взрывы.

Голова закружилась, и Элаикс потерял сознание.

Глава 4

Пять дней пути по Степи прошли без приключений. Ни чудовищ, ни работорговцев, ни даже каких-нибудь хищных животных не встретилось троице, и Трегорану нравилось это. Он не хотел себе признаваться, но было что-то такое в этом простом и неспешном путешествии в компании прелестной, но странной воительницы и не менее странного актера.