Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

— О-о, конечно же. Охотники за сокровищами не переведутся никогда. Некоторым даже удается вернуться живыми и не с пустыми карманами. Риск страшный, но он полностью оправдан. Во-первых, в там по сей день сохранилось множество пустых городов. Заходи в любой дом и бери все, что пожелаешь. И что не истлело от времени, конечно же. Во-вторых, коллекционеры и маги заплатят любые деньги за вещи из Мертвых земель. Лично я знаю по крайней мере двоих бродяг, сумевших купить собственные дома и рабов после всего лишь одного похода за Границу.

Последнее слово было произнесено таким тоном, что Трегоран просто не мог не спросить:

— Границу?

— Да, черту, отделяющую владения живых, от обиталища мертвых. Я сам не зрел ее вблизи, но все, кто бывал там, рассказывают, что она видна невооруженным взглядом. Собственно, именно Граница и заинтересовала тебя, друг мой.

Трегоран кивнул и перевел разговор на другую тему — близился вечер, и ему совершенно не хотелось говорить о призраках.

* * *

Следующим утром юноша проснулся бодрым, свежим, и полным сил. Он чувствовал, что Пламя восстановилось в полной мере, и теперь ждал только удобного случая для того, чтобы распрощаться со своим столь любезным господином.

Случай этот представился куда раньше, чем Трегоран мог себе вообразить. Спустя три дня после пробуждения, когда настало время утреннего приема пищи, караван разместился возле небольшого родника, и охранники, как и прежде, принялись раздавать рабам еду.

Живой товар все так же водили справить нужду, однако на сей раз господин Найвих не появился, зато пожаловали трое его воинов, которые выволокли Итриаду из повозки и бросили ее на землю.

— Друзья мои, что вы собираетесь сделать? — взволнованно произнес Димарох.

— Хлебало заткни, — посоветовал один из охранников.

— И не подумаю. Я сейчас позову господина, и он сдерет с вас шкуру.

Воин с невероятным проворством метнулся к зарешеченной повозке, запрыгнул внутрь и, выхватив нож, приставил его к горлу актера.

— Я приказал тебе заткнуться, — процедил он и, повернувшись к товарищам, бросил. — Парни, давайте быстрее, времени в обрез.

Те потянулись за оружием.

Трегоран взирал на происходящее с ужасом. Страх вновь парализовал его, не давая мыслить и мешая рассуждать здраво. Следовало что-то сделать и быстро.

Перед его глазами вновь возникло лицо Маркация и тихий шепот одурманенного сенатора.

«Опять то же самое!» — эта мысль поднялась из глубин отчаяния и потеснила ужас. — «Я снова ничего не делаю, хотя и могу. Сейчас они убьют эту ирризийку, а потом и меня с атериадцем. Зачем лишние свидетели? Ну почему я такой трус? Почему!»?

И тут Трегоран понял, что может мыслить. Да, страх все еще бился о края сознания, но злость помогла хотя бы частично вернуть контроль над телом.

«А значит, сейчас, или никогда!» — со всей отчетливостью понял он.

Если не начать действовать сей же миг, он попросту не решится на побег. Будет уверять себя, что все нормально, что нужно подождать еще денек, найдет тысячу причин, лишь бы не рисковать.

Охранники занесли ножи. Тот, что держал Димароха, ухмыльнулся и подмигнул Трегорану.

Времени не осталось!

Заклинание воздушного молота само собой сложилось в голове Трегорана, и он направил его в сторону третьего стража. Тот вылетел из телеги, точно брошенный могучим великаном, а юноша, не теряя ни секунды, призвал два огненных шарика, которые и метнул в головы первых двух противников. Черепа охранников разлетелись в клочья, оросив степную траву своим содержимым. Трегорана едва не вырвало, но он неимоверным усилием подавил слабость и продолжил действовать точно и четко, словно хитроумный механизм. Еще одно заклинание — на сей раз земли — и цепи покрылись ржавчиной, а затем рассыпались в труху. То же произошло и с оковами актера.

— Наружу, быстро! — приказал Трегоран, растирая кисти рук.

Он подскочил к связанной Итриаде, вырвал из руки покойника нож и торопливо перерезал веревки, опутывающие девушку. Та с большим трудом поднялась, но тотчас же опустилась на колени, шипя и бормоча что-то себе под нос. Туго перетянутые веревками ноги не слушались свою хозяйку, и бежать она не могла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но это не имело никакого значения. Они все равно так нашумели, что спастись можно было единственным способом — перебив охрану. Трегоран, трясся от ужаса, но, тем не менее, делал то, чему его успел обучить Маркаций. С губ юноши слетали слова, а пальцы с сумасшедшей скоростью формировали печати, высвобождая силу стихий. Пока враги поняли, кто им противостоит, он успел уложить почти половину, остальными же занялись выпущенные кем-то на волю рабы, почти все — ирризийцы с ганнорцами. Возможно, они уже давно готовили побег, а может, Трегоран, активируя заклинание ржавчины, просто слегка перестарался, и освободил не только себя. Это тоже не имело ни малейшего значения.

Скоро все кончилось. Последним в вечность отправился господин Найвих, зарезанный тем самым юношей, которого по его приказу обесчестили. После этого бывшие рабы собрались вокруг Трегорана и, как один, опустились на колени перед ним.

Слово взял мужчина лет сорока с волосами, заплетенными в длинную косицу и густой бородой. Димарох переводил его речь.

— Они благодарят великого шамана за свободу. Они должны ему и никогда не забудут. Когда вернутся домой — принесут жертвы богам в его славу.

— Хорошо. Скажи им, что я тоже благодарен за помощь и что они могут взять из захваченной нами добычи все, что пожелают.

Актер хмыкнул.

— Друг мой, ты щедр. Может быть, желаешь поведать о каких-нибудь других твоих скрытых достоинствах?

Трегоран фыркнул.

— Так переведешь?

— Конечно.

Когда северяне поднялись с колен и разбрелись по лагерю в поисках полезных вещей, к Трегорану неожиданно подошла Итриада. Девушка уже успела где-то раздобыть длинный прямой меч, и теперь опустилась с этим мечом на колени, протягивая его молодому чародею.

Она начала говорить, и Димарох ахнул.

— Что такое?

— Итриада из рода Рыси благодарит тебя за спасение жизни и считает себя обязанной. Теперь на ней — долг крови. Она приносит клятву верности и обязуется следовать за тобой до тех пор, пока не отдаст его.

Девушка коснулась губами лезвия и протянула оружие.

— А теперь возьми этот меч, поцелуй его и верни Итриаде. Так клятва будет подтверждена.

Южанин ошеломленно уставился на воительницу.

— Передай ей, что я освобождаю ее от всяких клятв. Пускай идет домой.

— Не вздумай! — повысил голос актер. — Если я скажу это, она бросится на меч, потому что не сможет пережить позор. Так что, друг мой, быстренько целуй железку.

— Но я не хочу…

— А кого это волнует?

Трегоран поморщился. Еще совсем недавно он и подумать не мог, что судьба подарит ему в попутчики актера и бешеную северянку, которая, если верить этому самому актеру, рубит народ направо и налево. Но он действительно не хотел, чтобы девушка покончила с собой из-за такой ерунды, а потому принял меч, коснулся губами холодного лезвия и передал оружие обратно.

Итриада поднялась и замерла прямо напротив Трегорана, глядя тому в глаза. Только сейчас юноша заметил, насколько же бездонны ее огромные глазищи и смущенно кашлянул.

— Др. юг, — на ломанном фарийском проговорила она и широко улыбнулась, демонстрируя отличные ровные зубы.

Трегоран лишь кивнул.

После этого они собрали все, что было нужно в пути, простились с бывшими рабами, и зашагали на юг. В империи делать было нечего, а значит, стоило двигаться в свободную Атериаду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 3

Элаикс наблюдал за людьми с лестницами в руках, стремящимися добраться до стены. Вот уже третий день подряд их орда, которую язык не поворачивался называть армией, пыталась взять непокорную фарийскую крепость, и уже третий день результат оставался неизменным — имперские маги проделывали просеки в рядах атакующих, а стрелки и пращники на стенах довершали начатое. На следующий день все повторялось — Сильные, словно ничего и не произошло, снова отправляли восставших на стены.