Жажда. Роман о мести, деньгах и любви - Алексей Колышевский

Кто знает, сколько еще несчастных псов, котов и прочих четвероногих загубил бы институт Жизни, не приди в голову Агамемнона некая смелая мысль. Она посетила его во время обеда, он молча встал из-за стола и принялся ходить вокруг, издавая нечленораздельные звуки. Привыкшие к подобному поведению коллеги на своего директора не обращали внимания, старательно отводили глаза. Вдруг Агамемнон остановился и уставился на Кирилла – молодого лаборанта, ответственного за доставку подопытных животных.

– А-а-а! – потирая руки, выдал «рыжий». – А ну-ка бросайте свой шницель, или что у вас там? – пойдемте ко мне в кабинет.

Кирилл повиновался беспрекословно. В кабинете Агамемнон приказал:

– Доставьте мне суку со щенками, но так, чтобы это был ее первый помет, а щенки были уже с открытыми глазенками. Сможете это сделать быстро?

Кирилл помрачнел и ничего не ответил, лишь хлюпнул носом.

– Что такое? Вы больны? Господи, да что это с вами?

Кирилл готов был разреветься. Он ненавидел свою «профессию» живодера, мечтал поскорей оставить ее, но так хорошо, как в НИИ, нигде не платили, и это его удерживало.

– Кто вам настучал, Агамемнон Порфирьевич? Что за люди, а?

«Рыжий» изумленно поглядел на лаборанта:

– Вы о чем?

– Моя собака, Фишка, такса! Она ощенилась недавно в первый раз!

Бессердечный ученый пришел в восторг и, подскочив к Кириллу, порывисто обнял его, тот отшатнулся.

– Да прекратите вы сожалеть о вашей таксе! Я вам ручаюсь, что ничего плохого с ней не сделаю. Везите ее сюда немедленно! Слышите?!

– А она точно останется в живых? – переспросил недоверчивый Кирилл и получил порцию самых горячих уверений. Что ему оставалось делать? Привез...

Агаемемнон приступил к проверке своей новой гипотезы в тот же вечер. Когда он очутился в привычной обстановке собственной лабаратории, когда он увидел усыпленную таксу и шестерых ее детенышей, на душе у него сделалось легко. Он словно увидел выход из пещеры, в которой блуждал без счета времени, и спокойно, без слез и истерики, пошел на свет. Щенкам были сделаны инъекции, избирательно «заразившие» их клетки марианским чудом, их мать была подключена к необходимой аппаратуре. Маленький песик был облеплен датчиками измерения состава крови, сердечных сокращений, ультразвуковыми детекторами, и на Фишке почти не осталось свободного места. Агамемнон ввел ее в состояние искуственной комы, оставив организму лишь минимум необходимых для поддержания жизни функций.

Клетки щенков, и без того делившиеся с максимальной быстротой, сначала словно не отреагировали на вещество. Агамемнон терпеливо ожидал и просидел неподвижно несколько часов. Лишь под утро взятый у таксят анализ показал, что деление ускорилось почти вдвое. Тогда он перенес часть биоматериала, взятого от щенков, их матери, продолжая постоянное наблюдение за изменениями в ее клетках.

Все вышло полностью так, как он и предполагал: при совпадении ДНК родственников не последовало отторжения на клеточном уровне, деление клеток у матери усилилось и остановилось на определенном, довольно высоком уровне. Теперь оставалось ждать несколько месяцев, что же будет дальше. По прогнозу ученого возможны были всего два варианта: либо процесс постепенно сойдет на нет и деление вернется к своему прежнему, естественному уровню, либо останется на прежнем уровне и тогда придется наблюдать собаку в течение года, а то и больше, чтобы окончательно убедиться в отсутствии процесса старения. Щенками в ходе эксперимента пришлось пожертвовать в том смысле, что через четыре месяца все они достигли биологического и фактического возраста своей матери, а к моменту окончательного завершения всех наблюдений никого из них уже не осталось в живых – умерли от естественной старости. Показатели Фишки через год оставались на прежнем уровне. Это была несомненная победа, о которой Агамемнон доложил Мемзеру по телефону:

– Можно приступать, но понадобится донор-родственник. Совершенно здоровый, без наследственных патологий. Он выносит для вас клетку.

– А что с ним будет потом? – спросил Мемзер. – Так же, как с теми щенятами?

– Увы, – Агамемнон закашлялся, чтобы скрыть проступившее в голосе смущение, – другого результата я не прогнозирую. Мы можем продолжать исследования, и, я уверен, когда-нибудь найдем возможность сохранить донору жизнь, но вот когда это случится, известно только на небе.

– Хорошо. Значит, без патологий и совершенно нормальный, вы говорите? – Мемзер подумал было о своей дочери, но та на роль донора явно не подходила. – Придется искать такого родственника. Может быть, мой младший брат?

– Какая у вас с ним разница в возрасте?

– Он на десять лет моложе.

– Нет. Это должен быть совсем молодой человек. Идеальный вариант хроносоотношения я пока не знаю, но пусть он будет лет двадцати или немного старше. Главное, чтобы зоны роста еще не закрылись. Поищете такого?

– Поищу, – коротко ответил Мемзер и повесил трубку.

Глава 12

На календаре было завтрашнее число. Сам не знаю отчего, но это меня раздражало. Я передвинул рамку на день назад и успокоился: вот теперь все в порядке. Поглядел на часы. Нет! Совсем не все в порядке! На часах тоже стояло завтрашнее число!

– Бред какой-то, – пробормотал Сергей и поменял дату на часах.

Он сидел в стеклянной конторке, в пенальчике, оборудованном, как и сотня таких же конторок и пенальчиков поблизости. Ничего особенного не произошло: дядя лишь привез его в свое учреждение, отыскал ему место посреди большого зала, наполненного клерками в белоснежных рубашках:

– Ну вот, будешь сидеть здесь, вникать в суть вещей, – Мемзер положил ему на плечо свою широкую, жаркую ладонь и чуть нажал: «садись». – Сейчас приведу тебе наставника.

Он вернулся спустя минуту в компании субтильного человека с высокими залысинами.

– Денис, вот, поручаю тебе заботу и покровительство над моим племянником. Научишь его всему, что знаешь сам. Для начала пусть вносит цифры в сводный отчет. Да ты смотри, проверяй, чтобы не было ошибок. В общем, объяснишь ему все, а твою работу я пока распределю между парнями. Добро пожаловать, Сережа, – каким-то уже совсем другим, незнакомым голосом произнес дядюшка и оставил Сергея в компании этого Дениса, а сам отправился в свой кабинет.

Денис, выказывая умеренное почтение перед родственником хозяина, принялся объяснять суть работы, показавшейся Сергею отвратительной и чрезвычайно тупой. Нужно было каждые полчаса проверять данные, поступающие с мировых бирж, заносить их в особенную программу, которая по своему разумению выдавала прогнозы. И все, на этом его работа заканчивалась. Он ухватил все довольно быстро, продемонстрировал Денису свежие свои умения, и тот остался доволен, отошел и занял место где-то неподалеку. Сергей после его ухода осмотрелся, переставил все на свой лад, увидел завтрашнее число на календаре, удивился, поменял дату, поглядел на часы и помрачнел.

– Что-нибудь не так? – Денис уже был тут как тут, по-своему отреагировав на хмурое выражение лица своего подопечного, и излучал желание помочь.

– Нет, все нормально, просто вот часы и календарь... Одним словом, какое сегодня число?

– Семнадцатое, – бесстрастно ответил Денис.

– Не может быть! – Сергей почти прокричал это «не может быть», испугался собственного голоса и втянул голову в плечи. – Я хотел сказать, как быстро летит время, – нашелся он, и Денис улыбнулся, произнес свое обычное «зовите, если что» и скрылся.

«Вчера было пятнадцатое, сегодня, стало быть, шестнадцатое. Но на самом-то деле семнадцатое! Куда же пропал целый день?»

Чем больше он размышлял об этом изчезнувшем дне, тем более беспомощно себя чувствовал. Сущее наваждение, дурное чудо, произошедшее с тобой без твоего ведома, – это отдает близким симптомом сумасшествия. Он вспомнил дорогу, какого-то рыжего в белом халате, лифт, мелькающие перед глазами лампочки, словно Солнце бешено вращалось вокруг Земли, а он лежал, вытянув руки вдоль тела, и безучастно наблюдал, как лампочки мелькали перед глазами, словно Солнце бешено вращалось, а он лежал, и все было ему безразлично, и он лишь видел, как лампочки...

– Сергей! – Денис аккуратно тормошил его, навалившегося на стол, уснувшего. – С вами все в порядке?

– Что? Кто? Ах! – Сергей вскочил и тут же поспешил сесть обратно. Виски давило, словно вокруг головы кто-то медленно закручивал узловатую веревку. Сколько же он спал?

– Вы в порядке? Вы очень бледны, вам плохо? Может быть, мне позвать кого-то? – Денис был очень напуган, Сергей машинально отметил, как тряслись его руки. Боль отступала волнами, высвобождая сушу, конкретику...

– Сколько я спал?

– Не знаю. Я решил заглянуть, посмотреть, как идут дела, и вот... Я очень испугался, даже хотел уже заорать, позвать на помощь. Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. Я, наверное, не выспался. Не надо никого звать, я в порядке. И я прошу дяде ничего не рассказывать, хорошо? Незачем его волновать по пустякам.