Дождь из высоких облаков - Сергей Алексеев

– Откуда тебе известно? – нахмурилась Надежда. – Он рассказал?

– Да.

– Он что-нибудь говорил о наших отношениях?

– Надежда, как вы не понимаете? Илья остался совершенно один! В мире бизнеса нет близких друзей. И ему не с кем поделиться, попросить совета... А вы думаете, со мной нельзя быть откровенным? Папа, например, был моим другом.

– Вот что скажу тебе, девочка... – Надежда встала. – Нельзя вторгаться со своими суждениями в жизнь старших. Тебе рано играть во взрослые игры.

– Конечно, я еще ребенок, – согласилась девочка, выбираясь из ванны. – Но чтобы оценить искренний и отважный поступок человека, в общем-то ума много не требуется. Более нужны чувства... А вы знаете, чем пожертвовал Илья, чтобы исполнить ваше желание?

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Надежда. – Между прочим, он вытащил из «Норд-Оста» твоего отца! Да, по моему желанию... Но это была просьба твоей матери! Которой в тот момент я не могла отказать.

– Все это правильно, – ничуть не смутилась Рита. – Но за что же вы так несправедливо поступили с Ильей?

– Он знает...

– Подрался со стажером? Ну и что? Это настоящий мужской поступок!

– Господи, лучше бы я сама пошла и вынесла твоего отца, – произнесла Надежда.

– Думаете, это было так просто? Вы же ничего не знаете! Илья выкупил тело папы.

– Выкупил?!

– Ему пришлось связаться с бандитами... А теперь они отнимают у него бизнес.

– Что за вздор ты несешь?

– А как бы иначе террористы отдали ему папу? У Ильи уже отняли бумажный комбинат и типографию. Теперь хотят забрать издательство вместе с офисом. Вернее, оставят на месте, но только исполнительным директором.

Надежда отступила, посмотрела изумленно:

– Ты не сочиняешь?

– Да, вы действительно успокоились за сорок дней, – определила Рита, еще раз окинув взглядом Надежду. – Вот и кажется, что все мои слова – вымысел подростка. Да и вообще волноваться вам сейчас вредно, не так ли?

– Что?

– У вас пигментные пятна возле губ. Точно, как у мамы было... И наверное, токсикоз?

Надежде стало зябко.

– Ну ладно, спасибо. – Рита засобиралась. – Вы меня отогрели. Пойду дальше...

Вечером Георгий дежурил возле детского сада. Мерз, подпрыгивал, бодро делал упражнения. Он был подстрижен и чисто выбрит, однако следы блаженства на лице от этого не исчезли.

Родители выводили детей, озирались на странного парня.

На стоянку заехала машина с мигалкой, вышел майор и скорым шагом направился по дорожке ко входу. Георгий отметил это, но значения не придал, закурил сигарету – не грело... Пока негнущимися пальцами возился с зажигалкой – отвлекся, а подняв голову, увидел, что майор идет обратно с женщиной в норковой шубке – что-то знакомое было в ее фигуре...

Бросился догонять – Надежда! Махнул рукой, но крикнуть не успел, потому что поскользнулся и чуть не упал.

Она поспешно села на заднее сиденье, машина круто развернулась, включилась мигалка на крыше.

Георгий несколько секунд постоял, провожая взглядом медленно удаляющиеся ярко-синие маячки, и отчаянно замахал такси.

Остановился частник на «Жигулях».

– Вон за той, со спецсигналом!

Майор провел Надю в кабинет, предложил стул и, сняв шинель, достал из стола фотографии.

– Вот, пожалуйста, посмотрите.

Надежда перебрала фотографии – лицо старца, борода, длинные волосы...

– Он мертв? – едва спросила, язык не слушался.

– Нет, в коме, – ответил майор. – Снимки сделаны в Пермской областной больнице.

– Это не мой отец, – неуверенно проговорила Надежда.

– Посмотрите внимательнее.

– Похожее что-то есть, но лицо у отца немного другое, вытянутое.

– По описанию совпадают рост, телосложение...

Надежда положила фотографии.

– Не он.

– Понимаете, вы привыкли видеть его... живым, – стал объяснять майор. – Здесь он совершенно в другом состоянии. Глубокий сон... Обратите внимание на бороду и волосы!

– Папа все время подстригал бороду. А здесь она длинная... Нет.

– Борода могла отрасти!

– Но не на столько же. И этот человек выглядит намного старше.

Озадаченный майор что-то написал в протоколе.

– Подпишите... Кстати, вы взяли с собой бумаги отца?

Надежда расписалась, вынула из пакета пластиковую папку.

– Здесь ничего особенного, я смотрела. Какие-то схемы, расчеты, описание гор. Папа работал топографом.

– Разберемся... Мы сделали запросы по всем регионам относительно всевозможных сект. Человека, похожего на вашего отца, не обнаружено.

– И еще вот... – Надежда выложила на стол пакетик, развернула. – Из этого дерева сделан его посох.

Майор поморщился, однако повертел в пальцах обрубок.

– Ну и что? Какая-то пластмасса...

– Это медное дерево.

Майор потерял терпение.

– Слушайте, что вы мне морочите голову? Медный посох, железные башмаки... Сказки это все.

Надежда спрятала кусочек дерева в сумочку.

– До свидания.

– Постойте! Вы знаете, сколько пожилых людей пропадает без вести, как ваш отец? Каждый год десятки! И никаких сказок... Все оказываются подснежниками или пациентами психбольниц. Погодите, вот наступит весна, растает снег...

Не дослушав, Надежда закрыла за собой дверь и пошла по коридору.

На выходе ее поджидал Георгий.

– Надежда! Здравствуйте!

Она остановилась – Георгий виновато улыбался.

– Вот, разыскал вас, чтобы принести извинения. Хоть и с большим опозданием...

– Вы ни в чем не виноваты, – на ходу проговорила она. – И пострадали ни за что.

– Я первым ударил, – осмелел Георгий. – Он же оскорблял вас... Своими подозрениями!

– Илья оказался самым несчастным. Из всех... Его можно понять.

– Жалеете его?

– Георгий... Вы еще не избавились от провинциальности. У нас не принято лезть в душу малознакомому человеку. Тем более женщине.

– Да, я заметил это. – Он пошел рядом. – Люди здесь замкнуты и от этого раздражительны. У нас в Череповце проще... И мне обидно за вас! Вы красивая, чудная девушка. Вокруг вроде бы вьются мужчины, даже дерутся. Но вы все время одна!

– Я не одна...

– У вас пропал отец, я слышал. Поэтому часто приходите в милицию. И сейчас вы так одиноки!

– Я не чувствую одиночества.

– Это неправда! Вы же страдаете! Ну почему так несправедливо? Почему женщина, способная осчастливить, сама так несчастна?

– Кого же я осчастливила?

Он не нашел что ответить – а сказать о себе не посмел. Некоторое время они шли молча.

– Да, кстати! – спохватился он. – А Станислав Юрьевич посадил меня на военный блок новостей. На место Беспалого. И я завтра уезжаю в Чечню, в первую командировку.

Она вздохнула:

– Поздравляю.

Гоша чуть остыл от ее холодности, но скоро попытался вновь привлечь к себе внимание.

– Вы заметили, я подстригся и сбрил... растительность?

– Заметила. К сожалению, ничего не изменилось.

– Что – не изменилось?

– Идите домой, Георгий. – Надежда остановилась. – И не задавайте наивных вопросов.

– Я провожу. Вы ведь тут где-то близко живете?

– Подумайте, вам это нужно? Ведь однажды уже не повезло...

– Только провожу до дома, и все! И сразу уйду! Не буду навязчивым.

Надежда пошла вперед. Георгий расценил это как согласие.

– Знаете, я все это время о вас думал, – признался он. – И жалел, что не получилась совместная командировка.

– У нас с вами никогда ничего не получится, – отчеканила она. – Неужели не ясно? Не ходите за мной!

– Но меня так тянет к вам! – Он забежал вперед. – Не знаю, что это... Помрачение ума? Навязчивое желание? Необузданная страсть?

– Да не кричите на всю улицу! Это нехорошо.

– А теперь все равно! Мне уже ничего другого не нужно. Не существует других женщин.

Она обошла его и прибавила шагу – прохожие на них оборачивались.

– Я старался держать себя в руках! – клятвенно прижал он руки к груди. – Контролировал каждый свой шаг, чтоб только забыть! Я вас ругал! Самыми последними словами! А потом ходил как помешанный и кричал. Это болезнь. Я знаю, это болезнь!

– К колдунье не ходили?

– Нет... А зачем?

– Например, за отворотным средством.

– А я не хочу, чтобы меня отвратило! Вы сама как колдунья. Не могу забыть, ни на минуту! Посоветуйте, что мне делать? Исполню все, что вы скажете!

– Стихи сочинять не пробовали? – спросила Надя.

– Стихи? – Гоша несколько удивился. – Никогда не писал...

– Попробуйте, помогает.

И пошла дальше.

Георгий не сразу замедлил шаг, отстал, а потом и вовсе остановился посередине тротуара.

Его толкали прохожие – был уже час пик – он не замечал ничего...

Белая машина остановилась возле кафе. Илья выскочил, открыл дверцу. Рита вышла, кивком поблагодарила и царственно проследовала ко входу.

Илья распахнул перед ней дверь, помог снять пальто и усадил за столик. Она воспринимала галантность как должное, а он суетился и томился от ожидания.

– Как она встретила? – не выдержав, спросил будто между прочим.