Блажий Омут - Вадим Фарг

хохотали и подзывали его, споря, к кому же он подойдёт. Кот изображал глупого, как лапоть, котяру.

Тем временем пришёл тот мужик, который встретил меня у околицы. Он помахал рукой и пошёл к столам с яствами. Я же направился к костру.

Гулянье там уже шло полным ходом. Молодёжь водила хороводы и весело отплясывала. Старшее поколение всё больше наблюдало со стороны.

Вскоре музыка сделалась быстрее и задорнее, а одна из старших женщин, статная и высокая, подожгла палую листву. Мелкие веточки с бодрым треском занялись. Жадный, жаркий пламень поднялся вверх, вздымая пряный дым. Полетели алые искры.

Юноши и девицы тотчас принялись со смехом разбиваться на пары. Они разбегались и прыгали через костёр с восторгом и страхом. В надежде на мягкую зиму, скорую весну и крепкое личное счастие.

Праздник удался таким шумным и развесёлым, что все не сразу услышали пронзительный женский визг.

Кричала девушка, которая первой перемахнула через праздничный пламень. Вопила, повернувшись в сторону леса.

— Летит! — закричал кто-то в толпе.

— Летит! Готовь луки! — раздалось вокруг меня.

Люди принялись носится вокруг впопыхах. Зашипел прижавшийся к моим ногам Кот. Антрацитовая шерсть вздыбилась на его выгнутой спине. И тогда я увидел, что же так всполошило всю деревню, в одночасье обратив праздничную площадь в место всеобщей паники.

Алая, сияющая зарница неслась от леса в сторону Старого Вымола. Пламенное пятно в небесах, ярче и больше праздничного костра. То была птица, объятая живым огнём. Громадная, как человек. И ослепительная, как солнце в летний полдень. Я различил её изогнутый, золочёный клюв в локоть длиной. Разобрал взмахи могучих крыльев и горделивый изгиб шеи. Длинные перья её хвоста змеились в воздухе, будто живые.

А потом Жар-птица закричала, и в её голосе смешался глас разгневанной, отчаявшейся женщины с хтонической мощью сил древних, как сам этот мир.

Зазвенели тетивы. Засвистели в воздухе стрелы.

Мужики снова натянули крепкие, тисовые луки, которые припрятали под столами с угощениями. Снова пустили стрелы.

Но, конечно, ни одна не достигла цели. Птица лишь чуть изменила своё направление и полетела не к площади, а к окраине деревни.

Дурни. С луками супротив такой бестии!

— К амбару с зерном летит! — с ужасом закричала та самая женщина, которая разжигала праздничный костёр.

Ко мне подскочил мужичок, что встретил меня на входе в деревню.

— Что стоишь? — он потряс меня за плечо. — Помоги же! Ловчий ты или кто?

— Или, — мрачнея, проворчал я, положив руку на рукоять меча, а сам двинулся быстрым шагом туда, куда побежали все остальные. — Так и знал, что неспроста попросили задержаться в этой дыре. Вот как чувствовал.

Жар-птица же успела достигнуть тына на краю холма и теперь била крыльями, разбрасывая искры на крыши хозяйственных построек. Только вот укрывавшая их солома оказалась мокрой настолько, что искры с шипением гасли тотчас, как касались её. Видать, селяне знали, с кем предстоит иметь дело, и подготовились основательно.

Огнептице это пришлось не по нраву. И она с отчаянным криком полетела вдоль деревни, подгоняемая стрелами. Забила крыльями вновь. И в мстительном порыве опустилась на низенькую крышу покосившегося сарайчика, в каких обыкновенно хранили инвентарь для работы в поле.

Пламень, гудевший вокруг её тела, ударился о мшистый скат. Жара хватило, чтобы мох просох за несколько ударов сердца. И огонь перекинулся с птичьих перьев на крышу.

— Расступись! — закричал я, силясь протиснуться сквозь толпу.

Люди послушались. Шарахнулись в стороны, как горох.

Мой меч с мелодичным свистом покинул ножны. Я крутанул его в руке, рассекая воздух особым способом. Выбивая зачарованным оружием свои собственные искры, ярко-синие. Они гулко вспыхивали и оседали на лезвии, напитывая его силой.

Завидев меня, Жар-птица тотчас пригнула голову. Она наблюдала за моими движениями и будто понимала, что такой меч сможет причинить ей вред, в отличии от бестолковых крестьянских стрел, какие только на рябчика и годятся.

— Заливай! — скомандовал кто-то в толпе.

Набежали люди с вёдрами. Принялись щедро поливать занявшийся сарай и соседние постройки, чтобы огонь не перекинулся на них. Брызги с шипением обращались в пар, который окутал горящую бестию клубами.

Я метнулся ближе. И успел разобрать, как возмущённая огнептица взмывает ввысь, спугнутая близостью магического оружия, как дитя, которое боится родительской розги, даже если в жизни с ней не сталкивалось.

Думал, нападёт на меня. Или попытается поджечь ещё что-нибудь. Завертелся на месте, озираясь. И понял, что птица лишь сделала круг над деревней, а после полетела к лесу. Туда, откуда и явилась.

Селяне слаженно заливали сарай. О празднике все немедля позабыли, занятые спасением своего добра.

Я же всё стоял, до рези в глазах следя за удаляющейся алой бестией на фоне лазоревого неба. Обратно лететь на второй заход она будто бы не собиралась.

— Убирай меч, Ловчий, — раздался подле меня голос знакомого мужика. — Улетела она. Теперь до следующего праздника не воротится.

Мария. Глава 2

Я порывисто вложил оружие в ножны и повернулся к своему знакомцу. Глянул сердито на его закопчённое лицо. На мокрую рубаху и пустое ведро.

— Сразу нормально сказать нельзя, какого рода помощь нужна⁈ — гневно спросил я, а сам отыскал глазами Кота, который старался держаться от горящего сарая и огненной птицы как можно дальше и теперь стоял у телеги в конце улицы.

— Ведь ты мог и отказаться, — мужик шмыгнул носом. — А так ты прогнал её. Спасибо тебе. Если бы она не забоялась тебя, могла и ещё что-то спалить, упасите боги.

Я скрестил на груди руки, наблюдая краем глаза за тем, как слаженно борются с пожаром жители. Считанные минуты прошли, а сарай был почти что залит. Даже стены уцелели. Даром, что крыша обвалилась. Но, глядь, что-нибудь из утвари спасти смогут, с их-то сноровкой.

— Чем огнептицу прогневили? — поинтересовался я, а затем добавил: — Ежели, что худое сотворили, она не успокоится, пока на месте Старого Вымола одни дымящиеся уголья не оставит.

Мужичок опасливо втянул голову в плечи.

— Ты бы, Ловчий, с нашей старостой переговорил, — изрёк он. — Она баба умная. Всяко лучше меня пояснит.

И с этими словами он заозирался по сторонам, пока не отыскал взглядом нужную женщину. Ту самую, которая разжигала праздничный костёр и руководила селянами в момент нападения Жар-птицы. Теперь я смог разглядеть её лучше. И ничуть не удивился, что здесь старостой была женщина.