Сборник забытой фантастики № 1 - Алфеус Хайат Веррил

видом на пролив, но достаточно далеко от шоссе, чтобы обеспечить желаемую степень уединения. Просторная башня, первоначально предназначенная для обсерватории, была превращена в исследовательскую лабораторию, и здесь, окруженный самым современным оборудованием, молодой Эррелл лихорадочно работал над своим новым изобретением — изобретением, которое даже в незавершенном состоянии уже дало результаты, столь далеко идущие по своим последствиям и столь революционным с научной точки зрения, что порой молодой человек почти сомневался в собственном здравомыслии.

Замечательная Проекционная Машина

И вот машина была завершена. Молодой изобретатель выпрямился, глубоко вздохнул и потянулся за сигарой. Когда он это сделал, в его голове всплыло слово «Гавана»

— Ну, а почему бы и нет? — спросил он. — Я попробую Гавану для своего первого настоящего испытания и посмотрю, как сегодня бегают лошади.

После чего он сверился с картой, отметил долготу и широту этого города и покрутил циферблаты на шкафу, приведя параметры в соответствие. Затем, взглянув на свои часы, которые показывали 3 часа дня, он перевел верхний циферблат на 2:30, что соответствует времени для Гаваны.

Мгновение поколебавшись, он протянул руку и повернул маленький выключатель, одновременно положив другую руку на ручку, которая управляла светом.

Эррелл настроил вращающиеся зеркала. Слабое жужжание, а затем поток света из прибора осветил белый экран на противоположной стене.

Сначала было лишь неясное пятно, но по мере того, как он медленно поворачивал регулятор взад и вперед, оно вскоре превратилось в панорамный вид на гоночную трассу Гаваны, открывая трибуны, переполненные дико возбужденными зрителями, и трех покрытых пеной лошадей, несущихся по финишной прямой почти нос к носу.

Прямо на глазах у Эррелла они промелькнули над линией финиша, и мгновение спустя на доске объявлений появилось имя победителя — «Мучачо».

— Горячая штучка! — прокомментировал он увиденное. — Теперь перейдем к следующему тесту.

Медленно, почти торжественно он повернул верхний циферблат влево — пять, десять, пятнадцать, двадцать делений.

— Это должен быть 1906 год, — сказал он, — год великого землетрясения в Сан-Франциско.

Снова сверившись со своей картой, он отрегулировал нижние циферблаты, допуская высоту 100 футов, и снова нажал на переключатель.

Как и прежде, изображение сначала выглядело как нечеткое размытое пятно, а затем постепенно превратилось в четко очерченный вид пострадавшего города с высоты птичьего полета. И теперь он мог видеть, как рушатся огромные здания, толпы охваченных паникой горожан в диком беспорядке снуют по улицам, а тут и там виднеется дым зарождающихся пожаров.

Некоторое время он наблюдал за внушающим благоговейный трепет зрелищем, затем щелкнул выключателем и сбросил настройки.

— Теперь я попробую «дистанцироваться», как сказали бы радиолюбители, — усмехнулся он, ликуя по поводу своего успеха.

Посещение Святой Жанны д’Арк

Протянув руку, он быстро повернул верхний диск влево, безрассудно игнорируя это уничтожение времени и пространства, пока индикатор не зарегистрировал 1428 год!

— Это должно убедить самых скептически настроенных, — сказал он

После этого он тщательно вычислил местоположение города Орлеан и произвел соответствующие настройки на нижних циферблатах. Затем, уверенный, глубоко впечатленный внутренне тем, что должно было произойти, он еще раз щелкнул выключателем и отрегулировал скорость вращения зеркал, пока изображения на экране не синхронизировались с фактическим событием.

— Боже мой! Это Жанна д’Арк! — воскликнул он, когда по серебряному экрану сомкнутыми рядами пронеслась атакующая армия при осаде Орлеана. Во главе их, одетая в ярко сверкающие доспехи, с поднятым сверкающим мечом и выражением восторга на лице, ехала Дева-Воительница!

Минуту за минутой он сидел, затаив дыхание, дрожа от волнения, благоговея и в то же время ликуя. А потом, когда он переставлял циферблаты, ему в голову пришла мысль, которая мигом отрезвила его. Десять минут спустя он уже мчался в сторону Нью-Йорка в своем большом Мерседесе.

Ровно в 5 часов вечера его ввели в личный кабинет бригадного генерала Хамистона, командующего новым секретным разведывательным отделом вашингтонского правительства.

Бригадный генерал Хьюмистон и его дочь

Не только генерал, но и его дочь, без ведома отца, уже давно проявляли глубокий интерес к юному Эрреллу, отец которого и генерал были одноклассниками в Вест-Пойнте. Этот интерес был полностью взаимным, особенно в случае с дочерью — живейшей представительницей младшего поколения.

Но именно как к правительственному чиновнику Эррейл обратился к генералу Хьюмистону, решив предложить свои услуги, а также услуги своего изобретения стране, где он родился.

— Ну, мой мальчик, — прогремел грубый старый солдат, — Что у тебя на уме? И почему ты так долго не навещал нас? Джерри думает, что ты совсем ее забыл.

— Генерал, — вмешался молодой человек, игнорируя его вопрос, — не могли бы вы сесть в мою машину и немедленно проехать ко мне на Лонг-Айленд? Я хочу вам кое-что показать, нечто настолько захватывающее дух по своим возможностям и имеющее такое огромное значение для вашего отдела, что на счету каждое мгновение.

— Ты это серьезно? — спросил генерал, рывком садясь. — Ты хочешь, чтобы я отменил посещение театра с Джерри и пошел с тобой немедленно?

— Именно это, — серьезно ответил Эррелл, а затем с надеждой спросил, — Почему бы вам не взять Джерри с собой?

— Зайдите в Билтмор через час, — последовал краткий ответ в военном тоне. — Я один или мы оба будем готовы пойти с вами.

Эррелл поднял руку в приветствии, резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Точно в назначенный час генерал появился у въезда в отель на автомобиле, за ним следовала Джерри, обворожительная, в роскошных мехах и шелковом пальто. Сердце Эррелла бешено заколотилось, когда он выскочил из машины и встретил ее с протянутыми руками.

— О, Джерри, — воскликнул он, — рад тебя видеть!

И его глаза полностью подтвердили эти слова.

— Я