Глаз сокола - Мишель Пейвер

24

«Мы здесь только переночуем, – упрямо твердила себе Пирра. – Про Мистерию даже думать не стану. Может, даже хорошо, что мы здесь застряли, – надоело ходить грязной и трястись от страха».

Велев Гиласу ждать ее в комнате, Пирра побежала в соседнюю умывальню и быстренько вымылась холодной водой. Затем провела по волосам гребнем, нашла в сундуке чистую тунику и переоделась. После этого девочка поспешила объяснить Гиласу, что дырявое сиденье в углу – место, где справляют естественные надобности, а ведро рядом стоит, чтобы смывать после себя. Потом Пирра научила его наполнять ванну при помощи кувшинов с водой и показала, как вытягивать деревянную затычку, когда вымоешься.

Гилас смотрел на ванну с подозрением.

– Да это же гроб какой-то!

– Ничего подобного.

– Вылитый гроб. В последний раз я такую штуку в усыпальнице видел.

– Обычная ванна, – возразила Пирра. – Уж кому-кому, а тебе помыться не мешает. Я сейчас вернусь, только возьму кое-какие вещи.

Кладовые с одеждой оказались заперты, но Пирра разрезала глиняные печати ножом. Ей все казалось, что вот-вот откуда ни возьмись выскочит разгневанный кладовщик. В свете факела перед Пиррой предстали стопки льняных и шерстяных вещей, от которых исходил терпкий насыщенный аромат розмарина. Повторяя себе, что ничего предосудительного не делает, Пирра отыскала куртку с короткими рукавами из тонкой синей шерсти. Пожалуй, Гиласу будет как раз впору. Потом девочка взяла мужскую юбку из упругой оленьей кожи с бахромой на подоле, широкий красный ремень из телячьей кожи, сандалии и ножны из плетеной кожи. Завернув все свои находки в плащ редкого и необычного темно-зеленого оттенка, Пирра пошла за продуктами.

В эти кладовые кто-то уже проник до нее, причем этому человеку явно была противна сама мысль о воровстве, поэтому он добросовестно составил на покрытой воском деревянной табличке список всего, что забрал, и прислонил ее к двери. Четыре лепешки, бурдюк с вином и мешок засоленных утиных ног.

Пирра заметила на воске едва заметный отпечаток жука-скарабея. Значит, вор поневоле – Усерреф. Девочка шепотом позвала его, но ответа не последовало.

Пирра сжала в кулаке уаджет на шее. Вот бы сейчас из тени вышел Усерреф и принялся ее стыдить: «Пирра, только взгляни на себя! Волосы растрепаны, а ноги? Грубее крокодиловой кожи!»

– Усерреф, где ты? – хриплым шепотом спросила девочка.

Но ответом ей были только шорохи. Вот над головой пролетели воробьи, а вот по балке под потолком пробежали мыши.

Пирра понимала: жрецы никогда бы не покинули Кунису без защиты. Дом Богини охраняют стражи – пусть даже не в человеческом обличье. Вдруг темные углы стали казаться Пирре особенно зловещими. В тусклом свете тростникового факела пугали даже знакомые предметы. Осьминог, нарисованный на кувшине с зерном высотой в человеческий рост, не сводил с девочки недоброго взгляда.

Тут Пирра подумала об Эхо. Знает ли соколиха, где она? Осмелится ли последовать за ней в Кунису?

– Ты сюда за съестным пришла, – строго напомнила себе Пирра. – Нечего зевать.

Обойдя полки, она собрала все, что сумела унести, а потом кое-как потащилась обратно в свои покои, нагруженная, будто осел в базарный день.

Гилас все еще плескался в ванне. Пирра закинула его новую одежду в умывальню, потом стала раскладывать еду на сундуке для одежды.

– Усеррефа не нашла? – прокричал Гилас.

– Нет. Но он точно сюда приходил.

Отступив на шаг, Пирра окинула взглядом «стол». Сейчас они устроят настоящий пир: улитки в масле, соленый осьминог, сушеная рыба-меч, кровяная колбаса с луком и каштанами, засоленные виноградные листья с фенхелем и нутом, давленые фиги, зрелые черные тутовые ягоды в сиропе из лепестков розы и, наконец, любимое лакомство Пирры – хрустящие миндальные пирожки с медом. Еще девочка прихватила бурдюк с лучшим вином из изюма, заодно взяв ячменной муки и овечьего сыра, чтобы добавлять в напиток, и две серебряные чаши: они легче, чем глиняные, и уж точно не разобьются.

Пока Пирра ходила за едой, Гилас отыскал давленые оливковые косточки и разбудил огонь в жаровне. Дожидаясь, когда мальчик выйдет из умывальни, Пирра принесла подношение: брызнула в огонь вина и попросила Богиню уберечь их от Воронов.

«Умоляю, скажи, совершать мне Мистерию или нет? – мысленно спросила Пирра. – Дай мне знак. Ты не позволила мне уйти, потому что я должна провести Мистерию? Или это случайно вышло?»

Должно быть, последнюю фразу Пирра произнесла вслух, потому что у нее за спиной Гилас спросил:

– Что случайно вышло?

Он стоял в дверях в новой куртке и юбке. На секунду Пирре почудилось, будто перед ней не Гилас, а длинноногий статный бог из Зала Шепотов: такие же широкие плечи, узкая талия, правильные черты лица и глаза будто горный хрусталь.

– Так что вышло случайно?

– Ничего, – выдавила Пирра. – Я принесла подношение Богине.

Гилас кивнул:

– Боги дали тебе знак?

– Пока нет.

Гилас взглянул на уставленный яствами сундук, потом снова посмотрел на Пирру.

– Ты сегодня выглядишь получше.

Девочка дотронулась до щеки. В тот момент она особенно люто ненавидела свой шрам: никогда еще Пирра не чувствовала себя такой уродиной.

– Просто помылась, – пробормотала она.

Гилас сунул амулет с львиным когтем под куртку и спросил:

– Ну как, похож я на кефтийца?

Пирра залилась краской.