Глаз сокола - Мишель Пейвер

– Главный двор посередине. Мои покои на востоке, прямо над ними покои матери. Мастерские на западе. Кладовые на севере, а под ними нижний ярус…

Но Пирра и сама понимала, что только запутала Гиласа.

Никаких следов Воронов они не заметили, но и следов Усеррефа тоже. Один раз Гилас открыл было рот, собираясь позвать египтянина, но Пирра сразу на него зашикала.

– Кто знает, какими способами жрецы защитили Дом Богини, прежде чем уйти? – прошептала она. – Лучше вести себя потише.

Гилас облизнул губы.

– Скоро стемнеет. Давай спрячемся у тебя в комнате, а поиски продолжим, как только рассветет.

Мальчик был прав, и все же Пирру охватила тревога. Они собирались взять кинжал и сразу уйти, но Кунису их не отпускает.

Гилас спросил, есть ли здесь другие входы, кроме ворот. Пирра ответила «да», и он за голову схватился:

– Неужели они тоже открыты?!

Но к счастью, и северные, и южные ворота оказались крепко заперты. Гилас и Пирра вернулись к западным воротам и закрыли их на засов, досадуя, что не сделали этого сразу.

– Интересно, почему они стояли открытые? – произнес Гилас, будто прочитав мысли Пирры.

– Наверное, Усерреф оставил, – ответила Пирра.

Но потом она подумала: что, если ворота уже были приоткрыты, когда Усерреф пришел в Дом Богини? Может быть, Яссассара нарочно приказала их не запирать. Предвидела, что дочь вернется.

Когда они в последний раз вышли на Восточной балкон, уже стемнело. Внизу виднелись деревья и река. Никаких факелов или других признаков, что Вороны здесь, Гилас и Пирра не заметили.

– Может, они просто хорошо спрятались, – вполголоса произнес Гилас.

Пирра не ответила.

На юго-востоке высится Гребень Мертвых – совсем близко. Слишком близко. Гробницу матери невозможно не заметить. Она запечатана белым гипсом и глядит на Пирру сверху, будто гигантский холодный глаз.

– …Если завтра не найдем Усеррефа, надо уходить… – говорил между тем Гилас. – Пирра, ты слушаешь?

– Что? Э-э… Да.

Но когда они шли обратно в ее комнату, Пирру не покидало неприятное ощущение, что все сейчас происходит именно так, как задумала ее мать.

Пирра снова в Доме Богини, и теперь ей отсюда не выбраться.

А тем временем маленькая львица никак не могла пробраться внутрь.

Мальчик и девочка вбежали прямо в разинутую пасть высоченной рогатой горы, а львица испугалась и кинулась наутек. Теперь она съежилась среди камышей возле быстро текущего Мокрого и тряслась от страха.

Таких гор она еще ни разу не видела. Белая, гладкая, пустая внутри, а еще от нее противно пахнет людьми. Вот и вокруг повсюду их логова – пустые, но ото всех исходит этот жуткий запах. Нет, львица близко к ним не подойдет – даже ради мальчика.

Сгустилась Тьма, и маленькая львица учуяла добычу: звери собирались на водопой. Вот мимо протрусила лань. Хищницу она не заметила. А на расстоянии короткого прыжка из норы, переваливаясь, вышел барсук. Но львица на них даже не взглянула. Над ней легко и плавно пролетела соколиха. Казалось, птица нарочно дразнила ее, но маленькой львице было не до того. Что, если мальчик попал в беду? Вдруг он никогда оттуда не выйдет?

Выбравшись из камышей, она подползла поближе к рогатой горе и окинула ее взглядом снизу вверх. Нет, в разверстую пасть она ни за что не полезет, но ведь можно поискать и более безопасный путь.

Бока у этой горы твердые и такие гладкие, что царапать их бесполезно. Лапы только соскальзывают, оставляя грязные размазанные следы.

И вдруг львица заметила рядом сосну. Одна ветка совсем близко к горе. Она, конечно, высоко, зато заскочить с нее внутрь – пара пустяков…

У сосен кора неровная: чтобы лазить – самое то. Взбираться на деревья у львицы получается неважно, но в этот раз Разбойница превзошла себя. Добравшись до того места, где ветки расходились в разные стороны, она стала прикидывать, как лезть дальше.

Ветка, которая ей нужна, – с другой стороны ствола. Львица неловко вытянула переднюю лапу и ухватила ветку когтями. Потом занесла другую лапу, но промахнулась и повисла на одной, отчаянно пытаясь вернуть равновесие. Вскинув заднюю лапу, львица еле-еле взгромоздилась на ветку и съежилась на ней, цепляясь за кору всеми когтями и даже хвостом.

Тут сюда же села соколиха и внимательно уставилась на львицу. Та зашипела, чтобы отогнать ее. Птица отлетела в сторону и приземлилась на один из рогов на горе, но глаз со львицы по-прежнему не сводила.

Ветка оказалась выше и намного дальше от горы, чем львице показалось с земли. Нет, так далеко ей не прыгнуть.

Соколиха поднялась в воздух, лениво облетела вокруг сосны, потом проплыла между высокими белыми рогами и скрылась внутри горы. Будто говорила: «Видишь? Дело раз плюнуть. Для меня».

Да ну ее! Львица попыталась развернуться, но попробуй сдвинься с места на такой узкой ветке! Чтобы добраться до ствола и спуститься обратно на землю, придется ползти задом, но раньше львица таких трюков не проделывала, особенно на высоте.

Еще и соколиха улетела… А жаль, составила бы компанию. Да, птица противная и ужасно высокомерная, но уж лучше с ней, чем совсем одной.

Порыв ветра взъерошил шерсть маленькой львице, и сосна прошептала: «Ну, что теперь будешь делать?»