Инъекция страха - Александр Щеголев

Было слышно, как на кухне разговаривают бабушка и внучка:

— А папа жнаит?

— Господи, что ж ты так переживаешь? Конечно, я ему ничего не сказала!

«Не „жнаит“, а „знает“, — горько поправил Андрей. Мысленно, конечно. — Еще одна тайна в доме, пропади все пропадом».

«Забавно», — подумал он перед тем, как войти в туман. Отец ради семьи подписался быть стукачом. За две квартиры, за дачу, за машину — только ради семьи, потому что ему одному хватило бы и машины, уж его-то уровень запросов всем известен. Мама Зоя украла ценную монету — ради ребенка. В конечном счете тоже ради семьи. Мама Света, похоже, совершила такое, что и выговорить трудно — лишь бы осчастливить родных и близких, подарив им отдельную квартиру. Таким образом, Андрей остался в одиночестве. Он единственный, кто не сделал для близких людей ничего хорошего — трус, тряпка, недоросль…

15. ТЫ И ОН (ТРЕТЬЯ ДОЗА)

— Андрюша, мальчик, к тебе гости, — шептала мать, бережно трогая сына за плечо. — Ты лежи, не вставай, я скажу, что ты не можешь встать…

Он зашевелился, распрямляясь. Автоматически посмотрел на мерцающий циферблат электронных часов: начало десятого. Вечер, в комнате было темно — кто-то потушил свет, когда Андрей заснул. Кто-то выключил телевизор и накрыл спящего шерстяным одеялом, а тот ничего не заметил, не проснулся. Кто? Мать конечно, ангел-хранитель этого дома. «…Все болеет, — доносились из прихожей ее скорбные вздохи, — все лежит, ничего делать не может, такое невезение… Здесь, в комнате…» Он спустил ноги на пол и поймал тапки. Гости… Кого еще принесло? Разбудили, сволочи. И где Зоя, почему не слышно?

Столб света, падающий из коридора, разделил пространство пополам. Появился некто — черный, безликий, большой — закрыл дверной проем, нарушил баланс. Комната наполнилась сопением, шуршанием и… до тошноты знакомым запахом. Следом сунулась мать, протянула руку и щелкнула выключателем.

— Сашенька, — приветливо сказала женщина, — ты пока посиди тут, я ребенка уложу, а потом чайком тебя напою.

— Где Зоя? — заторможено спросил Андрей.

— Спит, где же еще. Ничего ее не берет, как умерла. — Она постреляла по мальчикам глазками, изображая веселье. — Устроили мне сегодня сонное царство… — На самом деле никакого веселья в ней не было, просто она демонстрировала гостю семейную идиллию.

Убежала в спальню.

— Вот так, — шумно выдохнул Саша, усаживаясь за стол. На то самое место, которое сегодня занимал оперуполномоченный Ларин. Только окно теперь не било по лицу сидящего на диване человека. От короткой фразы, сказанной гостем, закрутился целый смерч гадостных запахов. Исключительное зловоние. Он опять был пьян — о Господи, ну зачем мать открыла дверь?! Как же так? «А вот так», — моргал Саша тусклыми, выпуклыми глазами. Глазами убийцы. Почему Андрей не рассказал близким ему людям, что Невидимое и Огромное уже два раза вползало сюда, почему не предупредил, что Оно, хоть и пощадило пока эту квартиру, вполне может витать где-то поблизости? Постеснялся? Забыл, увлекшись охотой за быстроногими семейными тайнами? Надо было строго-настрого запретить открывать дверь!

— Я сейчас, — изрыгнул Саша новую фразу. Внезапно встал. Ничего не объясняя, вышел вон. Андрей приподнялся на ватных ногах и выглянул: Саша копался в карманах висящей на вешалке куртки — своей, разумеется. Из одного кармана торчала небольшая бутылка водки «Абсолют», однако не это срочно потребовалось хозяину куртки. Из другого он вытащил… о-о, нет. НЕТ!!!

Саша пришел обратно, по-хозяйски огладил поверхность стола, басовито пробормотал: «Клееночка, хорошо…» и только после этого положил пистолет на подготовленное место.

В комнате была невесомость. Андрей подплыл к дивану, но закрепиться не успел.

— Принеси какую-нибудь ненужную тряпку, — последовал приказ. — Можно старое полотенце, которое не жалко.

Саша повернулся к однокласснику, наконец обратив на него внимание. Взгляд Андрея был крепко привязан к лежащему на столе предмету, не позволяя так просто отцепиться и заняться делом. Как веревочка, которая удерживает рвущийся в небо воздушный шарик. Тогда Саша объяснил товарищу, чтобы разорвать эту досадную помеху:

— На улице опять морозит. Мне его вытереть нужно будет, понял?

Андрей ничего не понял, но из состояния гипноза вышел. Он послушно отправился за тряпкой (в ванную, где на радиаторе вечно сушились всякие лоскутки и обрывки, предназначенные для вытирания столов, борьбы с пылью и других хозяйственных нужд); он миновал спальню, решив не вовлекать в свои проблемы мать, он выбрал тряпку побольше да поопрятнее и вернулся. «Как же так? — настойчиво думал он. — Почему этот чокнутый опять напился? Почему опять явился на ночь глядя? Зачем пистолет, ну, сколько можно издеваться над людьми?»

Он едва не плакал.

Зоя действительно спала: разметалась по кровати, лежа на спине. Голова запрокинута, рот приоткрыт, напряженные губы странно втянуты внутрь, тонкая кожа обтягивает скулы. Нос торчит, как клюв. Андрей посмеялся бы, если бы смог, потому что жена в этот момент поразительно напоминала курицу. Горело бра на стене — прямо ей в глаза. Бабушка и Алиса сидели на детской кровати, упражняясь перед сном. Занятия, развивающие артикуляцию, требовалось проводить как можно чаще. «Погуди-и-и, пароход! — радостно просила бабушка, и девочка старательно выполняла — дула в поднесенный к ее подбородку пустой пузырек из-под глазных капель, положив розовый язык на нижнюю губу. — Вниз головку не надо, лисенок, не надо». «Какие вы молодцы», — попытался улыбнуться им Андрей. Бабушка вопросительно посмотрела и махнула рукой: мол, не мешай, сама справлюсь. Зоя продолжала спать, ничто из происходящего ее решительно не касалось. Как умерла — прекрасная шутка. Андрей содрогнулся.

Гость, сидящий за столом в большой комнате, яростно бормотал, не замечая вошедшего хозяина:

— Ну, все! Ну, теперь — все!..

Правда, пистолета в поле зрения уже не было. Лишь какие-то обломки, не внушающие уважения, занимали стол.

Гость принял тряпку, скептически покрутил ее, хмыкая:

— А чего белая? Знаешь, какого цвета она потом станет?

После его вернулся к своему занятию. Собственно, он подпер голову руками и так застыл. Разборка оружия была закончена: составные части лежали перед ним (в количестве четырех), ждали своей участи. Удивительно и странно оказался пистолет устроен, неожиданно сложный механизм, если заглянуть вовнутрь. Впрочем, Андрей не разглядывал внутренности грозной штуковины, он смотрел на руки мастера. Саша был без перчаток. Левая кисть украшена порезом — ржавая неряшливая полоса с грязными зелеными контурами. Других следов «зеленки» не видно, то ли успели сойти за день, то ли теряются на общем нечистом фоне. Еще на столе имелся флакончик неясного назначения. Кругленький, сплющенный с двух сторон, похожий на маленькую фляжку. Целиком металлический, то есть непрозрачный. Широкое горлышко, крышка на цепочке.