Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

Ваш визит может оттянуть разрыв. Но он ничего не изменит. Потому, что 10 млрд., 20 млрд. мы дать им не можем. А больше они от нас ничего и не хотят. А раз не можем, значит мы ревизионисты и предатели, пошедшие на сговор с империализмом.

Вообще в политике откладывать в расчете на то, что что-то само собой образуется в лучшую сторону, когда ясно, что это объективно невозможно, — не лучший подход. С тем же Афганистаном: год, полтора года назад было ясно, что кончится именно тем, чем кончается сейчас. А мы тянули, загубив еще миллиарды рублей, тысячи жизней афганцев и сотни своих ребят! Зачем! Вот тут М. С. разозлился.

Ему стал подпевать Фролов, ссылаясь на митрополита Питирима (его знакомого), который «учит терпению». Шутил!

М. С.: Ты, Анатолий, не прав. Надо ехать на Кубу. Нельзя нам открывать против себя еще один фронт, видишь, что в Чехословакии!.. А что в Румынии, у Ким Ир Сена, что Хоннеккер!

Я продолжал ворчать, но он, посчитав числа, назначил визит на Кубу 29 февраля.

М. С. великолепно провел беседу с «трехсторонней комиссией», почти не воспользовавшись моим трактатом.

Накануне, 17-го вечером оставил меня после совещания с помощниками и опять (то перемещаясь по кабинету и жестикулируя передо мной, то садясь напротив на спинку кресла) излагал мне идею новой книги — О 1988-ом — переломном». На совещании изложил свой замысел «личной» предвыборной кампании (Украина, МГУ, Звездный городок — об НТР), распределил роли по подготовке выступлений.

Возвращаясь к «Трехсторонней комиссии», — идею сосуществования трактовал, как адаптацию капитализма и социализма друг к другу, а не только как реалистический подход к международной политике на уровне государств. Новое в нем!

В эти дни произошел такой эпизод. Звонит Яковлев: ты, мол, видел Особую папку с предложением Шеварнадзе после его поездки в Афганистан?

— Нет.

— Запроси… Не знаю, что делать. Опять сталкиваться с Э. А. и с самим М. С.? Уже не раз получал по ушам. Но совесть мучит.

— А что?

— Да, видишь, Наджибулла предложил план, — чтоб мы послали из Туркестана бригаду (3000–5000) для прорыва блокады Кандагара и обеспечения провода туда караванов с оружием.

— Он, что с ума сошел, или не понимает, что Наджиб расставляет ловушку, чтоб мы не уходили, чтоб столкнуть нас с американцами и со всем миром? Или — настолько слабохарактерен, что не в силах противостоять просьбам?

— Не знаю, что и делать.

— Саша, надо сказать М. С., надо предотвратить еще одно преступление. Это же еще и еще жизни наших ребят… на совершенно дохлое дело. Ради кого, ради чего? Все равно же пришли к тому, к чему знали, что придем еще год, полтора назад! Не стоит Наджибулла (а мы в сущности его шкуру спасаем, режим все равно не спасти) и десятка наших ребят, а тут пахнет сотнями, если не больше.

Не успели мы закончить этот разговор, принесли бумаги сверху — это Особая папка. Я тут же стал писать записку М. С. на тему: «Что мы делаем?! И в смысле жертв, и в смысле безнадежности? Мы же все равно уходим, и Наджиб не стоит того, чтобы нарушать Женевские соглашения. И добавил: сдается, что Э. А. либо поддался эмоциям, либо лично повязался перед Наджибуллой и решил распорядиться еще десятками жизней наших ребят.

Отправил записку тут же.

Через несколько минут М. С. звонит, не помню даже, по какому-то частному вопросу. Я был не в курсе. Он тут же подключает Яковлева. Вопрос быстро решается и Сашка говорит: «Михаил Сергеевич, не поднимается рука визировать насчет 56-ой штурмовой бригады».

— Какой бригады?

Я встреваю: «Михаил Сергеевич, я написал только что записку Вам на эту тему. Немыслимо с этим соглашаться».

М. С.: Подожди, подожди — какой бригады?

Мы наперебой объясняем ему, что Э. А. разослал по ПБ Особую папку, где соглашается с планом Наджиба.

М. С.: Он мне что-то говорил, просил согласия разослать, но о бригаде речи не было.

Подключает к селектору Шеварнадзе. И начинается с ходу перепалка: Яковлев-Шеварнадзе-Черняев. М. С. слушает, иногда делает замечания. И все больше в нашу с Яковлевым пользу. Со стороны Шеварнадзе льется детский лепет, причем, все больше валит на военных. Я его довольно грубо перебиваю: военные дали разработку техническую под политический план, с которым вы согласились. А план этот идет вразрез со всей нашей политикой, да и простым здравым смыслом, не говоря уже о жертвах, на которые вы обрекаете вновь наших ребят.

Э. А. злится: Вы там не были, вы не знаете, сколько мы там натворили за 10 лет?!

Я: Но зачем же еще усугублять преступления?! Какая логика? Наджибуллу все равно не спасем.

Э. А.: А вот он говорит, что если продержится после нашего ухода один год, он удержится и вообще.

Я: И Вы верите в это? И под это Вы готовы бросать в бой ребят и нарушать слово, данное в Женеве?!

М. С. начал нас разнимать. Меня урезонивать: мы, мол, не должны создавать впечатления бегства, «третий мир» внимательно за нами смотрит и т. д.

Ладно. Временно вас отключаю. Буду говорить с Кабулом (там Крючков). [Позвонил Моисееву, начальнику генерального штаба. Того не было на месте. Когда вернулся, сам позвонил мне. Я ему рассказал, зачем его искал Генеральный. Поделились мнениями и я понял, что новый начальник генштаба против этой авантюры].

На другой день М. С. ничего не сказал ни мне, ни Яковлеву. Э. А. уехал в Вену. М. С. провел «трехстороннюю комиссию», потом допоздна — Совет Обороны. А сегодня читаю шифр из Кабула: докладывают лично М. С. Крючков, Варенников, Зайков, Воронцов — «изыскали способ помочь Кандагару без всякой штурмовой бригады»

Вот так. Э. А., видно, воспримет это как пощечину. И поделом. Раз ты такой гуманист в Вене, и в ООН и вообще, думай, когда тебя «просят» пожертвовать еще человеческими жизнями. Ох, как глубоко в нас въелось «право» политики решать такие вопросы, не сомневаясь.

М. С. уже сказал, что мне с ним ехать в отпуск в Грузию (на Пицунду) с 25 февраля на две недели. Обдумаем, говорит, новую книгу на досуге.

Сообщил для М. С. (письменно, он на московской конференции) о том, что редколлегия «Правды» осудила единоличную акцию своего шеф-редактора Афанасьева, опубликовавшего писателей Алексеева, Белова, Проскурина и Ко в защиту Бондарева, а Астафьев заявил, что его подпись поставлена без его ведома! Полезный для перестройки донос!

Толковый отчет Сахарова, Боннер и Ко об их поездке в Армению. Попросил, чтоб передали М. С.

Прочел сам «Ленин в Цюрихе». Ну, что же, автор довольно объективен, если учесть его ненависть к «делу Ильича». Личностно Ленин узнаваем. Другое дело, что многие «большевистские ценности» теперь обесценены — последующим опытом превратились в свою противоположность с точки зрения общечеловеческих ценностей.