Грязная магия - Дмитрий Казаков

– Да, за ним надо следить! – Фома, к счастью, поняла вопрос по-своему. – Это наш дуректор, господин Зараз Курлык!

– О!

Как выяснилось примерно через полчаса, дуректор был большим поклонником ораторского искусства. Точнее, себя как оратора. Он говорил и говорил, наслаждаясь звуками собственного голоса, красивыми оборотами, тщательно подобранными сравнениями.

И при всем этом в его речи еще был какой-то смысл.

Арс честно попытался его уловить, но вскоре со стыдом отступил. Сетевой мракетинг оказался штукой более сложной, чем магический сопромат и теория экзорцизма.

Тили-Тили слушал внимательно, иногда пошевеливая ушами. От этих шевелений возникал небольшой ветерок и становилось чуть легче дышать. В остальное время Арс ощущал, что сидит по горло в цветах.

Рыггантропов спал сидя, невероятным образом не падая с лавки и не наваливаясь на соседей. В искусстве дремоты заслуженному двоечнику не было равных. Он смог бы спать стоя в тот момент, когда вокруг бушует страшная гроза.

И проснулся бы разве что от прямого попадания молнии.

– Так вот, – на лице Зараза Курлыка, вынужденного закончить речь, отразилась досада. – Это все, о чем я хотел вам поведать. Теперь мы наградим суперпуперов и маниджуров, которые особенно хорошо поработали в прошлом месяце!

– О, деньги давать будут! – посмотреть на награждение проснулся даже Рыггантропов.

Но его ожидания не оправдались. Вместо мешков с бублями или хотя бы вещей, полезных в хозяйстве, отличившимся вручали какие-то значки и покрытые лаком дощечки.

Но что самое странное, награжденные, уходя со сцены, сияли так, словно только что получили собственный дом или флакончик с эликсиром бессмертия.

– Чего-то я не понял, в натуре, – пробурчал Рыггантропов, почесывая мизинцем лоб. Остальные пальцы были слишком широки для устранения зуда с этого участка тела. – Чего они радуются? Им же, типа, ничего не дали!

– Они стали людьми месяца в «Авонь»! – гордо ответила Катина. – Их портреты будут на Стенде Почетных Маниджуров целый месяц! А почетные дипломы можно повесить на стенку!

– А почетные значки – на то место, где спина называется по-другому, – очень тихо буркнул Арс.

– Мой портрет тоже как-то висел на одном стенде, – Рыггантропова вдруг пробило на откровенность, – там еще сверху такая надпись была «Розыскиваются жывыми или мертвыми». Но только я что-то не думал тогда, что меня наградили...

Топыряк изумленно уставился на однокашника. Свершилось невероятное – тот пошутил. Это было то же самое, как если бы вулкан начал извергаться горячим шоколадом или в реке Ква-Ква среди помоев и грязи обнаружилась вода.

В чистом, незамутненном смысле этого слова.

Тили-Тили издал свист, выражающий крайнюю степень удивления. Даже Фома Катина выглядела ошеломленной.

– Ну и ну, – сказала она после паузы, – сейчас собрание закончится. Затем будет фуршет...

– Что за фрюшет?

– Это когда едят стоя! – пояснила Фома. Рыггантропов довольно засопел. Есть, как и спать, он готов был хоть сидя, лежа или стоя.

В завершение собрания дуректор Зараз Курлык произнес еще одну речь, но на этот раз коротенькую, минут на двадцать, после чего радушно пригласил всех, как он выразился, на «дружескую рюмку».

– Он бы еще на вражескую позвал, в натуре, – заметил Рыггантропов.

В просторной комнате, куда с шумом и гоготом, словно школьники на перемену, дружно ринулись маниджуры и суперпуперы, вдоль стен расположились столы. На них стояли подносы с крошечными, с ноготь тролля, бутербродиками, несколько корзинок с вялыми яблоками и множество бокалов с какой-то шипучей желтой жидкостью.

– И они считают это едой, в натуре? – возмутился Рыггантропов.

– Возможно, это и еда, но не для всех, – грустно заметил Арс, глядя, как сотрудники «Авонь» облепили столы, словно голодная саранча. Слышалось дружное хлюпанье и чавканье.

Пробиться к фуршету можно было только по их телам.

– Мне нужно поговорить со своим суперпупером, – сказала Катина, – а вы пока развлекайтесь, скушайте что-иибудь...

– Мы, пожалуй, пойдем, – ответил Арс, – уже поздно, а нам добираться далеко.

– Ну как хотите, – Фома подозрительно сощурилась. – А заявления о поступлении когда будете писать?

– Э... завтра! – сказал Арс, подозревая, что на пару дней об учебе придется забыть.

Юркий йода первым выскочил за дверь, Арс уже был у нее, но Рыггантропов в силу габаритов двигался медленно,и его успел перехватить Зараз Курлык.

– Вы у нас первый раз? – спросил дуректор, возникнув словно из-под земли.

Рыггантропов растерянно заморгал. Арс делал ему от двери отчаянные знаки, побуждающие к немедленному бегству.

– Типа, – согласился двоечник.

– И как вам понравилось? Какие впечатления? Что вы думаете о системе поощрения? – такой грудой вопросов можно было завалить человека куда более смышленого, чем Рыггантропов.

– В натуре, – сказал тот на всякий случай.

Но Зараз Курлык, судя по всему, и не нуждался во внятном ответе. Воспользовавшись оказией, он обрушил на Рыггантропова блестяще подготовленную вербовочную речь.

С таким же успехом можно было отличным, острым ножом рубить дрова.

Рыггантропов отвечал морганием и глубокомысленными возгласами:

– Типа... в натуре... эээ... а?

Дуректора это нисколько не смущало. Он говорил и говорил, яростно размахивая руками. Его посетило вдохновение того рода, которое не оставляет следов в голове своего объекта, зато портит жизнь окружающим.

– Ссссс, – сказал Тили-Тили из-за спины Арса.

– Я тоже думаю, что это может несколько затянуться, – кивнул Топыряк. – Рыггантропова надо выручать!

Спасательная операция была проведена с такой стреми тельностью и ловкостью, что Зараз Курлык даже курлыкнуть не успел. Он еще продолжал говорить, а Арс уже тащил Рыггантропова к дверям.

– Быстрее, быстрее, – шипел он, ощущая, как немеет рука, которой приходится волочить что-то, по инертности сравнимое с небольшой башней.

– Я думал, типа, помру, – сказал Рыггантропов, когда они оказались на улице, – или оглохну...

– Теперь мы будем ждать этого типа, – сказал Арс, оглядываясь в поисках укромных местечек. – А ты, Тили-Тили, иди глянь, нет ли из здания другого выхода.

Чем хорош Ква-Ква, так это тем, что тут даже посреди большой площади можно отыскать укромные места. Для желающих спрятаться и не боящихся испачкаться этот город – просто рай.

Для всех остальных – нечто среднее между чистилищем и цирком.

Другого выхода не нашлось, и студенты затаились за одной из колонн. Солнце укатилось за горизонт, небо потемнело, с него посыпались снежинки, пока еще одинокие и несмелые.

Мороз крепчал.

– Скоро они там? – пропыхтел Арс, ощущая, как отдельные части тела подают сигналы о том, что им холодно.

– Никак все не сожрут, – вздохнул Рыггантропов, сожалеющий, судя по всему, о потерянном фуршете.

Маниджуры начали выходить из здания, когда приземлившиеся снежинки успели доложить наверх, что тут, внизу, все хорошо, и их подружки стали прибывать толпами.

Тили-Тили то и дело стряхивал с ушей налипающий снег.

Зараз Курлык выбрался на улицу последним. Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной, а дуректор, подозрительно оглядевшись, потрусил куда-то во тьму.

Путь его лежал к левой окраине.

– За ним! И не шуметь! – сказал Арс, выскакивая из убежища.

Преследовать человека ночью в снегопад – занятие не самое легкое, особенно если один из преследователей обладает габаритами и грацией престарелого, страдающего ожирением и ревматизмом слона.

Зараз Курлык то и дело оглядывался, заставляя студенев спешно падать на землю или прижиматься к стенам.

Спустя пару улиц Арс ощущал себя так, словно долго ц упорно купался в сугробе, а Тили-Тили стал напоминать снеговика, слепленного безумными детьми.

– Там мы далеко не уйдем, – сказал Арс, выволакивая Рыггантропова из сточной канавы, в которую тот свалился при попытке прикинуться деревцем. – Тили-Тили, иди за ним вплотную, а нам оставляй метки на снегу...

– Шшшш?

– Если он тебя и увидит, то решит, что ты ему примерещился с перепугу! Кроме того, ты самый маленький!

Йода некоторое время задумчиво шевелил ушами, потом кивнул и исчез во мраке. Рыггантропов и Топыряк двинулись за ним. Ориентироваться приходилось по криво начерченным на снегу стрелкам.

– Чем он их рисует, в натуре? – вопросил Рыггантропов, когда пришлось гадать, куда именно указывает хитрая загогулина. – Хвостом?

– Может и хвостом, – пожал плечами Арс.

Вопрос о наличии хвоста у йоды оставался открытым, поскольку никто никогда не видел, что прячется под скрытым внутри зеленой университетской мантии серым балахоном.

Возможно, что там имелось и что-нибудь похуже хвоста.

Последняя стрелка вела к ограде из металлических прутьев.

А за ней виднелся дом, настолько жуткий, что возникали подозрения, что над ним поработала целая команда декораторов, специализирующихся на фильмах ужасов. Зловещие острые башенки, мрачные стрельчатые окна, в которых горел угрюмый зеленый свет, раскоряченные голые деревья вокруг – тут согласился бы жить только кто-то вроде графа Дракулы или семейки Адамсов.