Тремор - Каролина Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я думаю, дело в легкости. Нужно просто отпустить себя.
Крис усмехнулась в своей привычной манере.
— Этот совет нужен лишь тем, кто закрепощает себя. Вытесняет из искусства душу, слушая нетерпеливый разум. Он всегда хочет результата. Здесь и сейчас. Если отбросить его догмы, у талантливого человека работы озарятся светом. А у серых посредственностей рядом с ним будет что-то убогое. Им нужно быть предельно собранными. Потому что все, что они могут — как можно качественнее копировать чужой стиль.
— Я не думаю, что в моей группе все серые посредственности, — решительно посмотрела на нее Таня.
— Будь это так, они бы не поступили на дизайн.
— Мы говорим о разных уровнях, — чуть наклонила Крис голову. В ее пальцах, как из ниоткуда, возникла электронка. Округляя пухлые губы, она выпускала изо рта пар, пока ее стеклянный взгляд застыл в пустоте. Стал напоминать голубые глаза Киллиана Мерфи.
— Я не имела в виду тех, кто не умеет держать кисть. А чтобы поступить в творческий институт бывает достаточно даже этого. Я говорила о художниках, которые, сколько бы ни пытались, не смогут размещаться на лучших выставках Парижа, Милана, Нью-Йорка.
— Ты говоришь так, будто хочешь этого.
— Хочу? — повела Крис бровью.
Они в недоумении переглянулись с ней.
— Я уже выставляюсь там.
* * *
— Почему ты не сказала мне?
Таня заворожено рассматривала фотографии картин. Менеджер договаривался об их перевозке из Канады в Мексику.
Крис забавлял восторг подруги. Идя вдоль липовой аллеи, она держала под руку Таню. Встречные прохожие то и дело норовили столкнуться с ней.
— Так сильно понравилось? Даже не хочешь взглянуть на город.
Таня покачала головой.
— Тебе всего двадцать, а ты уже известная художница.
Крис играючи сделала бантиком губы.
— Видимо, не такая уж известная, раз ты не знала обо мне.
Таня закатила глаза, и она рассмеялась. Впереди уже виднелись колонны главного входа. Девушки остановились у скамеек под соснами.
— Мы на Бульваре Искусств. Пожалуй, для нас это главное место. В нем расположены все главные музеи города. Кроме Прадо это еще музей Тиссены-Борнемизы и Современного искусства Королевы Софии. Не смотри так, я покажу тебе лишь главное. Полностью мы их не пройдем. К тому же нам понадобятся силы, чтобы осмотреть главные улицы. Таких дворцов, как Сибелис, на них немерено.
Они останавливались лишь у шедевров Веласкеса, Брейгеля, Эль Греко, Рубенса. Картин Гойи было огромное множество, и Тане хотелось неспешно прогуляться вдоль рядов, рассмотреть их все, но Крис беспощадно отбирала лишь лучшие работы. Таких для нее было немного, и она подробно рассказывала о каждой из них.
Таня восхищалась познаниями подруги. Даже в книгах лучших искусствоведов она не встречала настолько детальной расшифровки символизма, использованных техник и такой подробной истории создания. Русские туристы невольно замирали возле Крис, забыв, куда шли и что хотели посмотреть в зале. Они старались смотреть на картины, но взгляд упорно цеплялся за нее — высокую блондинку с длинными ногами и шлейфом сандаловых духов, что плотно окутывал собой пространство. Ее рассуждения были так логичны и последовательны, что люди старались незаметно следовать за ней. Им было интересно, кто эта девушка в лакированных ботильонах и клешах, черной беретке и пиджаке, с пухлыми губами, на манер куклы «Братс», с заложенными за спину руками, как у ученого, бьющегося над какой-то неразрешимой задачей. Глаза скрывали темные очки, что привлекало к ней внимание еще больше.
Но Крис словно не замечала этого. Она смотрела лишь на холсты, изредка переводя взгляд на Таню. Та, наконец, спросила ее:
— Откуда ты все это знаешь? Я столько раз читала об этих картинах, но не помню ничего из того, что ты рассказываешь.
— Ну, ты же понимаешь, насколько субъективны все анализы творчества. Один авторитет увидел — остальные повторили. То, что все приняли за непогрешимую истину, когда-то опровергается найденным дневником, письмами или… да чем угодно. В узких кругах люди знают правду, но с официальной версией она часто не имеет ничего общего.
— То есть ты общаешься с такими людьми?
— Конечно, — невозмутимо ответила Крис.
— И ты тоже когда-нибудь будешь.
Они двинулись в другой зал. Тане было все сложнее прислушиваться к словам подруги. Когда она говорила о себе, вопросов становилось лишь больше. Таня словно впадала в ступор и не решалась спросить о ее жизни подробнее. Она сама не знала, почему, и просто шла за ней, стараясь наслаждаться шедеврами.
В последнем музее они разговорились о другом. Крис отвлеклась от картин.
— Ты неправильно думаешь о смерти своего папы, — сказала она, проходя мимо полотен с психоделической абстракцией.
Таня в недоумении изогнула брови.
— О чем ты?
— Ты считаешь, что этого не должно было произойти, потому что у вас с ним был позитивный взгляд на мир, и вы умели распознавать знаки Вселенной. По твоей логике мы рождены только для того, чтобы получать удовольствие. Но это не так. У каждого в жизни есть свои задачи. А еще есть кармические долги. Возможно, твой папа отдал его своей смертью, в то же время, преподав тебе урок — ты не должна привязываться к людям и вообще как-либо зависеть от них.
По плечам пробежал холодок. Крис тут же заметила это.
— Я знаю, почему тебе нравится мысль о том, что наша жизнь напрямую зависит от мышления. Ты хочешь контролировать все, что происходит в ней. Но пойми, в полной мере это невозможно. Особенно людей. У них своя жизнь, и, если в какой-то момент ты перестанешь соответствовать их вибрациям, они уйдут от тебя. Даже если когда-то клялись, что всегда будут рядом. Это не потому, что они плохие. Вечно быть с тобой им хотелось в определенный период, а что будет после него, никто не знает. Если ты поймешь это, в твоей жизни будет все замечательно.
— Но какой тогда смысл выстраивать отношения с людьми? И в чем тогда ценность любви, семьи, дружбы? Все получается очень прагматично.
Крис приобняла ее.
— Мы еще успеем поговорить об этом. А сейчас давай просто походим по городу. Скоро как раз будет заходить солнце.
Таня не стала возражать. Они направились к одной из главных площадей Мадрида.
Фонари стали зажигаться вдоль дорог. Шаг людей становился все более неспешным. Скоро должны были прийти холода, и все наслаждались уходящей осенью. Рассматривали фасады старинных зданий на фоне розовеющего неба, шелестели опавшей листвой и наслаждались общением.
Таня старалась раствориться в этой атмосфере. Ее она
